Как было справедливо отмечено двенадцать лет назад, «территориальные приобретения, которые Россия сделала за последние 64 года, по размерам и важности равны всем ее территориям, которые она имела в Европе прежде. А территории, полученные Россией от Швеции (захваченные Швецией в прошлом, в том числе русские земли. – Ред.), превосходят размеры самого Шведского королевства. Земли, полученные Россией за счет Польши (это бывшие древнерусские земли. – Ред.), равны Австрийской империи, территории, отобранные в Европе у Турции (захваченные турками в XV в., в том числе древнерусские. – Ред.), равны владениям Пруссии, за исключением Рейнских провинций. Земли, отобранные у Турции в Азии, равны по площади всем остальным германским государствам, Рейнским провинциям Пруссии, Бельгии и Голландии, вместе взятым. От Персии (Ирана) Россия получила территории, равные площади Англии. В Тартарии (Сибири) Россия завоевала земли площадью, равной территориям европейской части Турции, Греции, Италии и Испании. За 64 года империя раздвинула свои границы в сторону Вены, Берлина, Дрездена, Мюнхена и Парижа на 850 миль. Она стала на 450 миль ближе к Константинополю, она захватила саму столицу Польши. Ее границы проходят всего в нескольких милях от столицы Швеции, тогда как во времена восшествия Петра Великого на трон до нее было 300 миль. С тех времен она приблизилась почти на тысячу миль к границам Индии и к столице Персии».[34]

Такими были территориальные приобретения России за указанный период. И события последних лет показывают, что, поскольку ее европейские соседи стали более слабыми и разобщенными, соответственно превосходство империи московитов над всеми остальными континентальными державами стало еще более явным.

Население этой страны составляет более 60 млн человек, и все они подчинены воле одного властителя. Численность постоянной армии составляет 800 тыс. человек. Страна имеет мощные флоты на Балтийском и Черном морях. Она содержит огромный штат дипломатических агентов во всех странах, не обходя своим вниманием ни одного народа. С непоколебимым самомнением, рожденным от нежданных побед, с дальновидностью опытного игрока Россия с помощью оружия разрубает любые хитросплетения европейской политики и предъявляет свои права арбитра на любые происходящие там события. А ведь прошло всего полтора столетия с тех пор, как она была только признана членом современного европейского сообщества. До Полтавской битвы она не могла даже претендовать на это. Карл V и его великая соперница наша королева Елизавета, а также ее враг Филипп Испанский, Гизы, Сюлли, Ришелье, Кромвель, Де Витт, Вильгельм Оранский и остальные выдающиеся лидеры XVI и XVII столетий думали о мнении московского царя не более, чем в наше время нас заботит мнение короля Тимбукту. Даже еще в 1735 г. лорд Болингброк в своих замечательных «Исторических письмах» говорит о том, что современному политическому деятелю Англии незачем интересоваться историей московитов, так как она не имеет для него практического значения.[35]

Сейчас же невозможно представить хоть одно заседание в нашем министерстве иностранных дел, где мысли о России не занимали бы главенствующее место у политиков.

Но если Россия долгое время никем не принималась во внимание, скрывавшись в своих снегах, на севере существовала держава, чье влияние было общепризнанным во всех основных вооруженных конфликтах и с мнением которой приходилось считаться даже самым смелым и влиятельным политикам ведущих стран Европы. Это была Швеция, страна, на обломках которой выросла Россия. Превосходство Швеции над соседями было неоспоримым до тех пор, пока не произошла Полтавская битва, событие, которое является предметом, рассмотренным в данной главе.

В 1542 г. Франция вступила в союз со Швецией, чтобы получить помощь в борьбе против императора Карла V. Одного имени Густава II Адольфа достаточно для того, чтобы вспомнить: именно Швеция спасла сторонников протестантизма в Германии, которые в течение тридцати лет вели героическую борьбу за свободу своей религии (в результате Тридцатилетней войны население Германии уменьшилось в три или в четыре раза, Чехии – в несколько раз. – Ред.). Именно Швеция была главным автором политической модели новой Европы, принятой по Вестфальскому мирному договору.

С пьедестала гордого доминирования, который Швеция по праву занимала благодаря доблести самого «северного льва», а также Торстенстона, Баннера, Врангеля и других полководцев Густава II Адольфа, мудрости министра Оксеншерны, она была сброшена раз и навсегда после поражения Карла XII под Полтавой. Попытки этой страны стать лидером европейской политики во времена войн Французской революции сразу же провалились и вызвали едва ли не насмешки. Но Швеция под скипетром королевы Кристины (дочери Густава II Адольфа), союзом с которой гордился Кромвель, и Швеция наших дней – это совсем разные державы. Финляндия, Ингрия (новгородская Ижорская земля), Ливония, Эстляндия, Карелия (также русская с XI в.) и другие территории восточной части Балтики были тогда шведскими провинциями. А владения в Померании, остров Рюген и Бремен делали ее влиятельным государством в Германской (Священной Римской) империи. Сейчас все эти территории у нее отобраны, а самые ценные из них составляют основу мощи ее победоносного соперника. Если бы можно было восстановить то государство, вновь создать Швецию в границах 1648 г., то на севере и сейчас бы простиралась мощная скандинавская держава, которая прекрасно справлялась бы с задачей поддержания баланса сил и недопущения дальнейшего усиления России. И Россия никогда не смогла бы стать угрозой для Европы, если бы не ослабление Швеции. Таким образом, решающая победа России над Швецией под Полтавой имеет огромное значение для всего мира как с точки зрения того, что было потеряно, так и с точки зрения того, что было построено на его месте. Это событие вызывает интерес и потому, что это было не просто кульминацией в борьбе двух государств, но и попыткой помериться силами между двумя величайшими группами народов человечества. Необходимо помнить, что шведы, так же как и англичане, голландцы и другие народы, принадлежат к германцам, в то время как русские являются частью славянских народов. Народы славянского происхождения долгое время занимали большую часть Европейского континента к востоку от Вислы (от Эльбы. – Ред.). Народы, населяющие Богемию (Чехию), Хорватию, Сербию, Далмацию и другие важные регионы западнее этой реки, также относятся к славянам. В череде многочисленных конфликтов между ними и представителями германских народов, живущими по соседству, германцы до Полтавской битвы почти всегда одерживали верх. (Неверно. Достаточно вспомнить: 1240 – Невская битва, 1242 – Ледовое побоище, 1268 – Раковор, 1410 – Грюнвальд, 1419—1435 – разгром чешскими гуситами всех пяти Крестовых походов немцев против них, Ливонская война 1558—1583, русско-шведские войны 1590—1593 и 1656—1658 и т. д. – Ред.) За одним, но очень важным исключением, которым является Польша, ни одно славянское государство никогда не играло сколь-либо значительной роли в истории (снова чепуха. Россия с IX в. – Ред.) до того времени, когда Петр I Великий одержал великую победу над шведским королем.[36]