шансов на богатый урожай, и потому здешние жители издревле ловили рыбу и били зверя, собирали клюкву, бруснику и грибы. Аза короткое холодное лето успевали выращивать только лён, репу, капусту да чуток неприхотливых ячменя и ржи. Хлеба корелы вдоволь никогда не видели, и, хоть по воде много зерна не привезёшь, купцы всё равно везли его с плодородного юга. И как не везти, коль зерном здесь дорожили, как драгоценностью, и запросто меняли на шикарную пушнину.

В том граде Кореле Скули и Ингегерд и собирались сесть надолго, чтобы с силами собраться. Нашей же четвёрке во главе с Ромео ничего не оставалось делать, как присматривать за своевольными беглецами, всеми силами хранить их и обречённо ждать развития событий.

Шесть человек стояли на берегу и смотрели, как нанятая лодья пенит студёную воду вёслами, поспешно уходя на юг. Вот примерно так сжигают мосты, чтобы некуда было отступать. Ромео вежливо покашлял и повернулся к бывшим «братьям Грим»:

– Ярл Скули, госпожа Ингегерд, нужно немедля брать город врасплох. Нас здесь никто не ждёт, и никто пока не видел, о событиях в Альдейгье не ведают, а потому беспечны. Ярл Скули, нужно в детинце срубить десятника, а нам достанет прикончить иных нурманов.

Заговорщики направились к городу не со стороны пристани по главной дороге, а сзади со стороны реки, и незаметно прошли по тропинке под самыми стенами. Под ногами чавкала раскисшая грязь с влипшей пожухлой травой. Ненастная погода прогнала жителей с улиц и пригорода. У городских ворот под навесом нахохлился закутавшийся в плащ нурман. У его ног на рогожке стоял кувшин, лежали краюшка хлеба и недоеденная курица.

Скули и Ингегерд прошли мимо неподвижного привратника, который даже ухом не повёл. Выждав с четверть часа, иновременцы подавили лёгкие угрызения совести и шагнули к воротам. Привратник так и не доел свою курицу и не допил пиво, уткнувшись головой в воротину. Ставр и Стерх шагнули влево, Ромео и Хакас вправо от ворот.

В казарме крепко спали четверо нурманов, пятый сидел у горящего очага и ковырял ножом дырки в ремне. Он же первым и отправился в ихнюю Вальхаллу, растянувшись около огня. Четверо спящих так и не проснулись. Минус шесть. Где-то болтались ещё четверо нурманов. Прикинув, где они могут быть, наши варяги остановились на варианте с харчевней. Привлекательные запахи съестного привели варягов к дверям местного ресторана, обнаруженного через два дома.

В полутёмном почти пустом помещении за столом сидели двое нурманов, и сидели, судя по всему, давненько, поскольку весь стол загромождали пустые кувшины, чарки и объедки в разной посуде. Заметив нас, они что-то почуяли и начали, покачиваясь, подниматься, непослушными руками вытягивая мечи. Но удары Ставра и Стерха прервали их никчёмные жизни.

Забежав в терем, иновременцы сразу поняли, что последние два нурмана сегодня несли стражу в доме десятника. На полу распластались три тела с пробитыми головами и шеями.

– Ярл Скули, госпожа Ингегерд, нурманов в граде боле нет. Корела ваша, – Ромео пытался быть галантным.

– Не в службу, братья варяги, кликните смердов, дворню и посадских.

– Отчего не кликнуть, жди, ярл.

Обитатели терема, да и всего детинца сперва не поняли, что в городе власть переменилась. Поэтому согнанная в горницу челядь галдела и вертела головами, ничего не понимая.

И Скули, и Ингегерд сидели на низких широких креслах на помосте у противоположной от входа стены горницы. Ярл поднял руку и проговорил властно:

– Слушай люд Корелы. Я ярл Скули отныне беру сию землю под свою руку, и оглашаю её вольной, владычной народу и мне. Отныне я ваш защитник и господин, и отвергаю прежние подати и повинности, буде град Корела явлен свободной жизни и торговле. Ступайте и скажите людям Корелы: биармам, словенам, кривичам, финнам. Коль варяга кто встретит, скажите тако же, всех привечаю в тереме своём. А народ града и весей созываю послезавтра на вече.

С громкими разговорами десятки обитателей детинца и теремной челяди разбрелись по городу. Через час гудела вся Корела. Через полдня о перевороте уже знали все окрестности.

Опасаясь беспорядков и покушения, наша славная четвёрка разместилась на первом этаже терема, установив парное дежурство по два часа. Однако ночь прошла спокойно и ничего не случилось.

На другой день горожане, посадские, слобожане и обитатели ближних поселений от мала до велика судили, рядили и судачили о грядущих переменах и вольностях.

По слову ярла Скули бирючи созвали вече, и утром третьего на городскую площадь потянулся народ. Пришли рыбаки, охотники, селяне, торговые люди. Отдельно кучковались мастера: кузнецы, шорники, кожевенники, гончары, лодочники, плотники. Пришли и два седых старца с посохами и множеством оберегов. Раздвинув толпу широкими плечами, к крыльцу протиснулись пятеро вооружённых варягов.

По краям крыльца попарно встали Ставр и Стерх, с другой стороны Ромео и Хакас. Чуть погодя вышли Скули и Ингегерд.

– Люди вольной Корелы, – начал Скули, – дошло ли моё слово?

Толпа разразилась криками и шумом. Скули поднял руку и продолжил:

– Клянусь богами, отныне Корела вольная земля и вольный торговый город. Я ваш ярл обязуюсь защищать народ и судить по закону Правды. Прежние подати и повинности отменяются, недоимки прощаются. Бир в казну только за суд и торговлю, да единый подушный налог на содержание дружины. Ведаю, какую беду принесли нурманы, посему зову всех вольных варягов прийти ко мне и жить по варяжской Правде.

– А, что станет с нашими богами? – спросил старец с посохом.

– Боги живут по законам неба, а люди по божьим и земным. Всем богам в Кареле будет место и почёт.

– То правое дело, ярл, – старик медленно поднялся на крыльцо и обратился к вече, – отныне быть посему, я сказал, волхв Доброгост.

И снова взял слово Скули:

– Люд Корелы, во граде для порядка надобен думный совет. И быть в нём лучшим людям града, кого изберёте от жилья, от ремесла, от торговли, от воев и от богов. Решайте ноне, а назавтра жду в тереме всех достойных, – он поклонился и скрылся вместе с Ингегерд в дверях. Едва крыльцо опустело, на площади разгорелись вечевые страсти.

Иновременцы почти с комфортом устроились в тёплом, ухоженном и уютном тереме. И в первый же день даже баню финскую отыскали, что стало самой ценной находкой и наградой, ибо за последние дни изрядно заросли грязью, потом и кровью. В ту ночь впервые после появления в этом времени они беззаботно заснули в чистом исподнем на мягких мехах.

На другой день собрался думный совет. Как и предполагал Ставр, предложивший ярлу этот вариант организации