– Альберт дома? – поздоровавшись, спросил Гуров.

– Нет, сегодня утром уехал на вахту, – с некоторым удивлением ответила та. – Вы его о чем-то хотели спросить?

– Да, к нему есть вопросы. – Лев окинул хозяйку дома внимательным взглядом. – Скажите, а срок его отпуска что, уже закончился?

– Н-нет… – Евдокия отчего-то вдруг начала заикаться. – Еще н-неделю отдыхать. Но ему вчера в-вечером позвонили с работы и с-сказали, что его сменщик з-заболел, и поэтому его из отпуска отзывают досрочно. А что с-случилось-то?

– Тогда у меня разговор к вам.

Войдя в дом, Лев без дальних заходов спросил напрямую, знала ли она о том, что ее муженек принуждает к сожительству свою падчерицу. Ошарашенно захлопав глазами, женщина только и смогла выдавить:

– Догадывалась, но он от всего отказывался. А Роза молчала. Не знаю, почему…

– Знаете! – жестко отрубил Гуров, в упор глядя на хозяйку дома. – Котов шантажировал Розу тем, что, если она пожалуется на его домогательства, то он на вас напишет заявление в полицию, и вас посадят. Что за причина?

Сникнув и закрыв лицо руками, Евдокия почти прошептала:

– Я убила его отца…

Как явствовало из ее рассказа, еще в ту пору, когда после рождения Розы к ней снова вернулся Альберт, к ним из Гусихинской повадился ездить его отец. Старый уголовник, не раз отбывавший срок за насилие и издевательства над женщинами, «положил глаз» на пригожую сноху. Долгое время Евдокии удавалось избегать притязаний старого негодяя. Но однажды произошло нечто преотвратное.

В тот день Альберта дома не было – где-то квасил со своими дружками. Этим-то и решил воспользоваться его папаша. Придя в дом сына, он набросился на сноху с вполне определенными намерениями. При этом угрожал, что, если та ему не поддастся, он сможет «попользоваться» и ее малолетней дочкой. Это решило все. Схватив оказавшийся рядом нож, Евдокия ударила им свекра.

Тот упал замертво. Но женщина, напуганная его посулами, по инерции нанесла ему еще несколько ударов. И вот тут-то появился Альберт. Не выказав даже тени огорчения или скорби, с торжествующей ухмылкой муженек объявил, что предлагает ей сделку. Он пообещал никому не заявлять об убийстве своего отца. Сказал даже, что сам уберет и спрячет труп, а вот Евдокия взамен обязуется являть ему свою полную покорность. В частности, будет безропотно давать деньги на пропой по первому же его требованию, не станет скандалить из-за загулов с другими женщинами и тому подобное. Евдокия, напуганная случившимся, согласилась на все его условия.

– Этот сволочизм у них – семейное. Настоящая фамилия старого Прохора была не Котов, а Дуцляк, – утирая выступившие слезы, повествовала Евдокия. – Он еще годах в пятидесятых сопливым фэзэушником сел за одну девчонку. Избил, ограбил, изнасиловал. Ну а в заключении с ним разобрались по-своему, по-тюремному. Когда он вышел на свободу и приехал в Гусихинскую, то сразу же женился и взял фамилию жены. Ну, наверное, думал, что при другой фамилии никто из старых знакомых его уже не узнает. Куда там! Как только снова сел за одну тамошнюю, гусихинскую молодуху, его в тюрьме в момент опознали. А ему и это не впрок, он потом еще раза два садился. И все по той же статье. Кроме Альберта, у Дуцляка было две дочери. Как-то Прохор по пьяни похвастался мужикам, что его дочек зятья получили уже после него. Ну, казаки, как услышали об этом, тут же отмолотили его – живого места не оставили. Вот он сюда к нам и повадился шастать. Пока я не… В общем…

– Все понятно! – коротко кивнул Гуров. – Когда вы узнали о смерти Розы, то забрали ее домой и поспешили обмыть ее тело не потому, что хотели подготовить дочь к погребению. Верно? Причина, думается, была другая?

После минутного молчания, Евдокия снова заговорила, мучительно кривясь и ломая руки:

– Альберт тем вечером… Когда я пошла к соседке договориться насчет цыплят, он и Роза оставались дома. Часов около девяти я вернулась, дочки уже не было. Альберт сказал, что она ушла на танцы. А утром нам сообщили о ее смерти. И только тогда Альберт рассказал мне о том, что между ними произошло, и что врачи могут это дело установить. Правда, доказывал, будто это она сама его постоянно домогалась. Ну, и сказал, что, мол, дочку уже не вернуть, а если его будут сажать за малолетку – ей-то восемнадцати не было, – то он за собой и меня потащит. И я… Я решила промолчать и сделать так, как хочет он. Только зря он паниковал – лекаришка этот из области ее даже осматривать не стал… Все списали на несчастный случай. Вроде того, напала бродячая собака.

– Как я понял, Роза от Альберта отбивалась и повредила ему скулу… – Гуров испытующе взглянул на свою собеседницу. – Теперь понятно, откуда у него такая «зарубка»… И последнее. Все исчезновения и гибель людей происходили именно в то время, когда Альберт приезжал в отпуск? И именно в те дни он вечерами отсутствовал?

– Да… – чуть слышно ответила Евдокия и, судорожно сглатывая и глядя в пустоту, прошептала: – Меня посадят?

– Убийство, конечно, преступление тяжкое, но я не думаю, что суд обязательно вынесет обвинительный приговор, – суховато обронил Лев, направляясь к выходу. – Вам советовал бы завтра же поехать в Краснокуренной и написать явку с повинной. Ну и найти хорошего адвоката.

Вернувшись домой уже в сумерках, он увидел Станислава, который, стоя посреди двора, озирал крышу дома.

– Присматриваешь себе пункт наблюдения? – деловито поинтересовался Лев.

– Нет, Лева, прикидываю, что бы я стал поджигать, если бы был на месте поджигателя. И вот мне кажется, что самое реальное – поджечь дом сверху. Из хорошей рогатки метнул туда что-нибудь такое с напалмом или термитом, и – пишите письма. Дома нет. Да и соседей тоже…

– И каковы соображения по поводу мер противопожарной безопасности?

– Я уже затащил на чердак большой таз с песком и пару ведер воды. Вон, шест приготовил, чтобы в случае чего сбросить с крыши зажигательное устройство. Ну… В общем, как смог, так и приготовился. Лестницу, вон, к двери чердака приставил.

– Солидно! – одобрил Гуров. – Ну а я сейчас, пока шел, созвонился с дежурным областного УВД, дал ориентировку на розыск Альберта Котова. Тут и насилие над падчерицей, и есть кое-какие подозрения, что он причастен к убийствам и исчезновениям людей. Да! Хохмы ради сказал Евдокии, что ее муж наверняка в дни гибели и исчезновения жителей хутора находился здесь, при этом дома по вечерам отсутствовал. А она вдруг взяла и подтвердила.

– Вот это кульбит! – удивленно присвистнул Крячко. – Но этого типа, я так понял, сейчас дома нет?

– Да, сегодня утром он смылся. Теперь придется объявлять его в розыск…

– Ни хрена себе! Тогда, может, и дежурить ни к чему? Ну, раз появился главный подозреваемый, который в данный момент из села свалил?

– Надо, Стас, надо! – поднимаясь на крыльцо, усмехнулся Гуров. – Он всего лишь подозреваемый, и то по чисто формальным моментам. В двенадцать разбудишь.