– В общем, так… – Выслушав это повествование, Пал Палыч потер подбородок, заросший длинной щетиной. – Если хотите, могу помочь осесть в Брутах. Там есть домишко наподобие этого, но – получше. Электрик нам бы пригодился. Да и ветфельдшер тоже был бы нужен – животины и птицы полно, а ветеринара уже лет пять нет. А тут, я думаю, житье для вас опасное. Ладно, тогда обошлось. А вдруг в следующий раз не обойдется?

Подумав, чета изъявила свое согласие, но попросила месяц сроку, чтобы дать дозреть урожаю – уж очень жалко бросать то, во что был вложен нелегкий труд.

После Мельничного Гуров и Яшков ненадолго заехали на заброшенный погост. На самом кладбище Льву ничего нового заметить не удалось. А вот перед его воротами, примерно там же, где он пару дней назад брал грунт, пропитанный машинным маслом, появились новые следы, накатанные колесами легковых автомобилей. Как смог догадаться Гуров, всего там побывало две машины. Их водители и пассажиры из кабин почему-то выходить не стали. Впечатление было такое, что, прибыв к погосту, визитеры что-то вкратце обговорили и тут же отбыли восвояси. Видимо, их очень обеспокоило слишком уж частое появление посторонних на этой территории.

– И что же на сегодня мы имеем? – произнес Стас, постукивая черенком ложки по столу и о чем-то напряженно думая.

– Пока только груду разрозненных фактов без реальной версии, объединяющей их в единое целое, – иронично проговорил Гуров. – Это все равно что собрать на полу шестеренки, гаечки и болтики разобранного будильника и не иметь схемы по его сборке.

– А с Алексеичем и прочими встречался? – спросил Крячко, оставив наконец ложку в покое и бросив ее в пустую тарелку.

– А когда?! – смеясь, Лев развел руками. – Вот только что с Палычем прибыли из своего вояжа. Часа два, если не больше, провозились с мотоциклом у старого погоста.

Как рассказал он далее, неприятности посыпались на них, едва они собрались ехать домой. Почти сразу же, после того как Яшков включил передачу и дал газу, где-то под задним колесом «ижака» что-то громко хлопнуло. Мотоцикл тут же просел назад, завилял, его ход резко замедлился.

– Растак твою через эдак! – сердито плюнув, досадливо помотал головой староста. – Как чуял, что нарвемся на приключения. Все, пропороли колесо!

Он оказался прав. Неведомо как подвернувшимся обломком старой косы в покрышке и камере прорезало весьма солидную брешь. Заклеить ее в полевых условиях было нереально. Засучив рукава, Яшков и Гуров сняли заднее колесо и переставили на его место то, что было на коляске. Разбортировав поврежденную покрышку, из нее вытащили камеру, а в полость шины плотно набили росшей в ближайшей низине крепкой травы с мелкими листочками и запахом морковной ботвы. Ее Пал Палыч по-местному именовал «нахворощей». Установив это колесо на подвеску люльки, путники снова двинулись в дорогу. Правда, ехать теперь пришлось на второй передаче, поскольку коляску постоянно тянуло вбок. По этой же причине Льву пришлось пересесть на раздрызганное заднее сиденье мотоцикла.

Однако всего через пару километров их ждал новый «сюрприз» – в моторе внезапно раздался громкий треск, и он тут же заглох. На сей раз лопнула ведущая цепь. Высказавшись в куда более непечатном варианте по поводу пакостного, зловредного влияния Бесова камня, Яшков достал сумку с ключами, и путники вновь занялись ремонтом. Через час с лишним цепь удалось склепать, и мотоцикл, уже без недавней бодрости и уверенности, с несколько унылым «р-р-р-р-р», неспешно покатил в сторону Брутов.

– Обалдеть! – Станислав изумленно вскинул руки. – Неужели тот камень так повлиял на мотоцикл?

– Камень, камень… – печально подтвердила Раиса Григорьевна. – Сколько ж от него вреда, будь он неладен! Есть такая старинная история, что вроде бы надумал бес устроить в наших краях потоп, чтобы Дон вышел из берегов и затопил всю округу, все станицы. Нашел камень, наколдовал, чтобы в реке вырос он в огромную скалу, и собрался уже бросить в Дон, да только в этот момент мимо проезжал на коне Георгий Победоносец. Испугался бес и кинулся наутек. Ну а чтобы бежать было сподручнее, свой камень оставил у Ведьминой балки, где все окрестные ведьмы в полнолуние собирают колдовские травы… Такая вот история.

– Для этнографов – сущая находка, – качнув головой, оценил услышанное Гуров. – Вот для нашей работы в этом предании ничего не накопаешь. Ладно! Сейчас уже около пяти? В пять к Пал Палычу в его контору должны прийти ухажеры Розы Котовой. Схожу на всякий случай, вдруг что дельное расскажут? А ты, если есть желание, можешь встретиться с Алексеичем и Костюшей Бугайком.

– Лев, а может, давай наоборот? – Крячко как-то непонятно наморщился. – С пастухами ты уже общался. У тебя с ними контакт налажен. А я уж лучше потолкую с ухажерами. Да, да, да! Эта тема мне ближе и понятнее! – уловив в глазах Льва усмешку, язвительно добавил он.

Отпустив Димку домой, опера отправились каждый в свою сторону. Стас зашагал к домику управы, а Гуров в сторону околицы, где на лугу, в ожидании возвращения домой, бродило уже напасшееся стадо.

Алексеич и Костя сидели на своем обычном месте. Подойдя и поздоровавшись, Гуров спросил у пастуха, указав взглядом на его помощника:

– Ну что, Иван Алексеевич, определились с Костей по поводу того, что он видел той ночью?

При этих словах Бугаек отчего-то смущенно засопел носом и свесил голову, а пастух, махнув рукой, пояснил:

– Нет, Лев Иванович, не видел он, как была убита Розка Котова. Это, оказывается, ему приснилось. А вот этих самых упырей, или как их еще назвать… он видел. Ночью ехал на лошади, и они попытались на него наброситься. Было их трое. А случилось это на полпути между фермой и Плетюхой.

– И когда это было? – выжидающе прищурился Гуров.

– Той самой ночью, когда убили Розку, – закуривая, с сокрушенным вздохом ответил Алексеич.

– Тогда возникает вопрос: а куда ездил сам Костя?

– Лев Иванович! – укоризненно покачал головой пастух. – Уж, кого-кого, а Костю подозревать я не стал бы. Даю голову на отсечение, это не он!

– Хотелось бы верить…

– Костя, давай-ка Льву Ивановичу расскажем всю правду? – Алексеич тронул подпаска за плечо. – Не бойся, он тебя не выдаст. Хорошо? А то ведь – лиха немало! – вдруг станешь подозреваемым? Ну, как, согласен?

Не поднимая головы, тот коротко кивнул. Погасив окурок, пастух деловито предупредил:

– Лев Иванович, об этом – никому ни слова. Договорились? Дело-то тут непростое. Завелась у нашего Кости зазноба на хуторе Савельевском. Это верст восемь отсюда…

По словам старика, поселок этот наподобие Мельничного – из исчезающих. Обитает там всего с десяток человек. Большинство жителей – люди преклонного возраста. Много одиноких, и среди них есть одна молодая особа, инвалид детства. Сейчас ей лет за тридцать. Еще в раннем детстве она потеряла ногу и с той поры передвигается на костылях. Замуж ее не взяли, родителей лет десять назад не стало, живет в полном одиночестве на свою не слишком большую пенсию. Чем может – подрабатывает. Вроде бы и шьет неплохо, и вяжет.