Две лавины всадников под топот копыт, сотрясавший землю, устремились друг на друга. Зрелище в своей смертельной красоте было величественным и завораживающим.

К моему удивлению, сивучи быстро оправились от потрясения и пошли в бой. Чужое мужество и воля, даже если это враги, всегда вызывают во мне уважение. Глядя на могучих воинов, я понял, что только какая-то незримая сила сдерживает эту орду от того, чтобы она не смогла объединиться и поработить все и вся. Сопротивляться ей было невозможно.

Противник приближался, и, казалось, его остановить ничто уже не могло. Сейчас две стальные, ощетинившиеся копьями стены столкнутся и с оглушительным грохотом разломают кору планеты до магмы.

В моих руках были склянки с кровью, и я запустил их далеко в надвигающихся всадников. Когда кровь разлетелась в разные стороны, я уже находился в боевом режиме, а противник, к которому я стоял лицом, почти застыл.

– «Кровавый туман», – произнес я заклятие, и багровая густая завеса накрыла часть войска.

Я вышел из боевого режима и увидел, как масса всадников погрузилась в тягучий бордовый холодец. Скорость их разбега существенно снизилась и становилась все меньше с каждой секундой.

– «Багровый восход»! – произнес я следующее заклятие, и в тот же миг огромное огненное облако накрыло войско противника.

Раздался оглушительный взрыв. Щит Шизы прогнулся, а еще через десяток секунд в образовавшуюся брешь ворвались сотни Грыза.

Грыз увидел, что воины его родного племени начали разгоняться. Они шли слитно, словно ведомые единой волей и одним порывом, но он-то знал, что там, в стане противника, уже нет тех, кто мог бы возглавить сивучей. Худжгарх побывал ночью в их лагере, и разведчики рассказали об этом Грызу. Невидимая смерть косила орков, и они ничего не могли поделать, ни спрятаться, ни убежать. Причем простых орков смерть обходила стороной.

Грыз смотрел на врагов. Сивучей было больше, и они шли умирать, потому что бросили доспехи и шлемы. Они шли доказать Отцу, что они достойные дети. Назад ни один уже не повернет и не сдастся. Грыз тяжело вздохнул. Если свидетели Худжгарха победят, то их останется очень мало. Он и сам не чаял выйти из этой битвы живым. Зато это будет достойная смерть. Отцу понравится.

Худжгарх плыл над степью. Заглушая воинственные крики и свист всадников, разливалась над полем боя торжественная песня на непонятном языке. Вот острие клина противника застряло в кровавом мареве, и его объял огонь. Огромный огненный шар охватил почти половину войска, вспыхнул, и через несколько секунд послышался сильнейший грохот. Резкий порыв ветра, как удар, достиг скачущего в первых рядах Грыза. Быки бешено взревели и с удвоенной яростью, обезумевшие от гонки, грохота и страха, рванулись вперед. Отряд в несколько сотен всадников, ведомых Грызом, ворвался в разрушенный строй, ноги лорхов скользили по трупам орков и их боевых быков. Весь вражеский центр, нацеленный на прорыв строя войск Худжгарха, был смят и частично уничтожен. Сотни воинов сгорели в одно мгновение. А впереди все так же плыла фигура духа мщения, и на расстоянии десятка лаг от нее распространялся ужас, парализующий воинов и животных. Лорхи сивучей мычали, отказывались идти вперед, они брыкались и скидывали всадников. Освободившись, в ужасе метались, топча сброшенных седоков.

Крики боли, воинственные кличи, мычание быков, звон стали – все смешалось в оглушительно громкую какофонию и наполнило мое сердце состраданием к погибающим и горечью оттого, что я вынужден жить и поступать по правилам, придуманным не мной, но по которым мне приходится жить, обратного пути уже нет. Как нет его и тем оркам, что пошли за мной. Ряды противника были расстроены, они потеряли энергию атаки. А сотни Грыза врубились в остановившихся орков, смяли первые ряды и, круша врага, пробивались дальше, чтобы расчленить и уничтожить противника по частям.

Погибали лучшие воины, цвет племени сивучей. Это был разгром. Хотя фланги, где находились более слабые воины, незрелые юноши и старики, еще об этом не знали. Они держали строй и сошлись в рукопашной схватке с флангами армии Грыза.

Юный орк, поднявший сивучий в бой, рубился с врагами как одержимый. Его дважды сбрасывали с быка, один раз лорх под ним пал, пронзенный тяжелым копьем. Он вскочил на другого животного, потерявшего всадника, и снова бросился в бой.

Он был залит потом и кровью, своей и чужой, его глаза горели огнем, и недостаток воинского умения он компенсировал необоримой яростью. Рядом с ним выстроились такие же упорные бойцы. Они медленно прорубались к центру, туда, где был военачальник свидетелей. Отказавшись от лобовой атаки, сивучи развернули быков и ударили во фланг наступающим отрядам. Скоро к ним присоединилась еще пара сотен соплеменников, и они, как пресс, продавливали оконечность правого фланга. Разорвали строй и вырвались в тыл наступающим передовым отрядам свидетелей. Успех придал им силы, и они с удвоенной энергией подстегнули своих лорхов. Но это была их последняя удача в этом бою.

Грыз вместе с передовыми рядами застрял в тесноте свалки. Их поджимали с флангов, а задние ряды почему-то задерживались. Его передовые сотни несли потери, и скорость продвижения падала. Отряды редели, теряя бойцов, и нужно было вводить в прорыв свежие силы, но их не было. Не было возможности оглядеться, чтобы понять, в чем причина, Грыз рубился с двумя, иногда с тремя воинами, помогая своим бойцам. Успеть отбить удар топора, уклониться, ударить, толкнуть и снова отбить один удар, второй, третий. Противник открылся и с разрубленной головой сполз с седла. Но его место занял другой, и началась новая схватка. На одного его бойца приходилось два-три орка противника. Их сжимали теснее, а фигура Худжгарха уходила дальше, раздвигая ряды противника, которые вновь смыкались за его спиной.

Я шел, распространяя ужас, не жалея энергии. Впереди меня всегда оказывался проход. Орки уходили с моего пути, не пытаясь атаковать, и за мной должен был продвигаться Грыз. Должен был, но не мог.

Я обернулся и увидел, что его передовой отряд зажали, а идущие следом сцепились с довольно большим отрядом противника, который развернулся и ударил во фланг, связав подкрепления боем. Противник, как бешеный слон, давил и разрушал строй стариков, неспособных к долгому сражению. Он сминал ряд за рядом и наконец вырвался на простор, сразу устремился в атаку, нацелившись в спину Грызу.

Вот она, слабость орков. Военачальник идет в первых рядах, забыв о резерве и управлении войсками.

Разбитый и деморализованный противник сумел собраться, получив передышку, и, используя отсутствие управления войсками моих свидетелей, перехватил инициативу. Я направился наперерез атакующему с тыла отряда. По дороге с помощью «торнадо» разметал наступающих на правый фланг войска Грыза сивучей. Он, получив поддержку, развернул часть сил на противника и устремился ему навстречу. Вражеский отряд из атакующего в одну минуту превратился в обороняющийся, зажатый с двух сторон, он сам угодил в ловушку. Увидев, что Грыз все сделал правильно, я остался вместе с теми, кто наступал, и снова напустил «кровавый туман». Сивучи с левого фланга завязли. Очередное заклятие «багрового восхода» сожгло самых отчаянных. Давление с их стороны ослабло, но они стали стрелять в меня из луков. Четыре «торнадо» одно за другим обрушились на смельчаков, и их разметало по полю. Стрелки сбивали своих товарищей и давили их на своем пути.