Юля растерянно порылась в своей сумке. Не было там ни авторучки, ни книжки записной, привыкла всю информацию вносить в телефон, а он остался в машине. Виновато улыбнулась Насте. Та тут же укорила:

— Ну вот, а в сыщика играть собрались. Все же должно быть на карандаше, разве детективов не читаете?

— Да нет, не читаю.

— А как же тогда собрались восстанавливать справедливость? Следить за этой мелкой сучкой мало. На нее нужно собрать гору компромата, прежде чем к ногтю прижать. А, да как хотите… — Она выдернула из стопки библиотечных формуляров крохотный листок, быстро собрала развинченную авторучку, начертала на ней адрес и протянула его Юле. — Вот… Только будьте осторожнее с ней. Она очень опасный человек. Очень!

Поблагодарив, Юля кивком попрощалась и пошла к выходу. Но Настя, которая сидела теперь отвернувшись от нее, неожиданно проговорила в спину:

— Знаете, Юля, у меня такое чувство…

— Какое?

Спросила лишь из вежливости. Все же Настя поговорила с ней, снабдила адресом неведомой Виктории, хотя запросто могла откреститься как от романа с ее покойным мужем, так и от того, что знает Вику и ее домашний адрес.

— Такое чувство, что он… Что он все еще жив. Нет ощущения потери. Странно, да?.. А вы? Вы что ощущаете, Юля?

— Я? — она пожала плечами. — Ничего, кроме пустоты.

Он нашел свою Машку, хвала небесам! Нашел и вычислил, но не сразу, пришлось в понедельник поколесить по городу, а потом и за его пределами.

Вот черти полосатые что удумали, а! Решили спрятаться от родителей на даче. Вернее, не от родителей, а от Надьки с ее Фенечкой. Максу от родителей прятаться не пришлось. Они уехали на море, оставив его на попечение двоюродной тетки. Неразумный ход, по мнению Невзорова, но кто его спросил!

Тетка работала в крупной компании сотовой связи и пропадала на работе с восьми утра до восьми вечера. Приходила домой после работы и посещения супермаркетов, попадающихся на пути домой, едва живая. Созванивалась с племянником либо по домашнему, либо по мобильному телефону. Брала с того честное слово, что все у него в порядке, что он не голодает и не связался с наркоманами, и падала замертво на кровать.

— А что вы хотели?! — совершенно искренне возмутилась она, когда Невзоров попытался ей указать на пробелы в воспитательном надзоре. — Чтобы я ему ночной горшок грела? Или колыбельную на ночь пела? Так он взрослый мальчик, вполне адекватный. В конце концов, его родители в курсе, и у них нет никаких претензий ко мне.

О том, что адекватный мальчик укрывает у себя на даче беглянку, Невзоров рассказывать двоюродной тетке Макса не стал. Спугни голубчиков, уйдут в такое глубокое подполье, что не отыщет никто, и он в том числе. А так: отыскал, взял на контроль и даже ухитрился поговорить с Максом.

Тот перепугался поначалу, когда Невзоров сцапал его возле мусорных бачков в дачном поселке, долго слушал, не перебивая. А потом даже осмелел и возмущенно вскинулся:

— А что они, блин, ее достают?

— Кто — они? — уточнил Невзоров со вздохом, хотя понял сразу, о ком речь.

— Да мать ее со всей ее новой родней! То работать она должна, то не просить ничего, то с вами вон не разрешают встречаться. Вы бы забрали ее, что ли, дядя Олег, к себе.

— Не все так просто, Максим. — Невзоров отвел взгляд. — Мать при разводе всегда пользуется преимущественным правом.

— Да, но до того времени, когда ребенку исполнится двенадцать лет. А потом он сам выбирает, с кем ему жить. Разве не так?

А Невзоров-то и не знал, что так может быть. Стыдно признаться, не знал. То ли некогда было узнавать, то ли принял все случившееся с покорностью, которая его вполне устраивала.

Ну, ушла Надька от него и ушла, в этом даже были свои плюсы. Забрала с собой дочку, а разве бывает по-другому? Всегда вроде дети с матерью оставались. И тут вдруг желторотый пацан его по семейному праву просвещает. Стыдно, товарищ майор. Очень стыдно.

— Это кто же тебе сказал, что так можно? — попытался он изобразить удивление.

— Мать сказала, когда на юг уезжала. Она специально с юристом консультировалась и сказала, что так сейчас можно. До двенадцати лет — суд решает. А после — сам ребенок выбирает. А Машка, какой же она ребенок? Она уже взрослая!

— Вот-вот, — снова вспомнил Невзоров о причине своего ревнивого беспокойства. — И она уже взрослая. И ты не малыш. Смотри у меня, понял?

— А что я-то!

Макс опустил глаза на мусорный пакет, которым колотил сейчас по коленкам.

Вот достал его мент, так достал! Сначала перепугал, вынырнув из-за мусорных баков, как привидение. Потом за шиворот трепал, как щенка какого-нибудь. Теперь вот все намеками да намеками про моральную чистоту их с Машкой отношений. Мог бы и напрямую сказать, он же не маленький, все понимает. Нет, крутит все вокруг да около, мнется. Потом сразу к угрозам перешел, будто Макс дурак совсем круглый и не понимает, что до Машки ему дотрагиваться нельзя. И даже не потому, что отца ее боится. А потому, что Машка оказалась такой пугливой, такой стеснительной. Он даже не ожидал, если честно. Раньше все как-то по-другому было. На трубах когда в парке сидели и первый раз пробовали курить, она даже к нему на коленки взбиралась. И руки под его курткой грела, дыша в шею горячо и прерывисто. А теперь…

Вчера, например, даже на диван ему рядом с собой не разрешила сесть, когда они диск поставили посмотреть «про это…». Потом вдруг обозвала его дураком с чего-то и ушла в свою спальню, объяснив, что ей совсем не интересно смотреть на голые жопы. Он один тоже смотреть не стал и потом остаток вечера промучился от сознания вины, правда, непонятно за что. Вместе же решили этот диск посмотреть. Чего она психанула-то, непонятно?

— Короче, Максим, давай с тобой договоримся. — Невзоров снова ухватил парня за худощавое плечо. — Я стану каждый день ближе к вечеру приезжать сюда. Встречаться будем возле этих контейнеров.

— А почему здесь?

— А потому, что отсюда ваш дом не виден. И потом твой уход с мусорным пакетом без подозрений будет объяснять твое отсутствие. Просекаешь?

Максим с тяжелым сердцем кивнул, мысленно послав Машкиного отца ко всем чертям. Вот послали ему силы небесные наказание на голову, лучше бы он с родичами на юг уехал, чем терпеть такое испытание. С одной стороны, пугливая Машка, с другой — ее свирепый папаша. Отдохнул и расслабился, называется!

— Я буду привозить вам продукты. И буду выслушивать твой полный отчет о проведенном дне. Что делали, что ели, пили и так далее. Если надумаешь меня надурить, сам знаешь, что будет.

— А что будет? — с вызовом воскликнул подросток, готовый вот-вот пустить в ход свои кулаки.

Не будь дядя Олег Машкиным отцом, давно бы уже двинул тому по зубам и убежал, если бы получилось. Но все равно бы ударил, так тот его достал.