– Нет, боже упаси… Однако я знаю, что переработанные материалы со старой базы были использованы при возведении наших построек, именно с подобных стен я и брала соскобы…

– Ты хочешь сказать, что бактерии выжили вне организма человека в течение нескольких недель, в условиях вакуума и отсутствия влажности?!

– Судя по всему, в строительные смеси попала органика, а на базе поддерживаются благоприятные для размножения влажность и температура, поэтому есть небольшая вероятность, что…

Митька не выдержал.

– Говори, как думаешь! Вероятность я определю сам.

Маринэ нервно пожала плечами.

– Пожалуйста… Поскольку концентрация мутировавших микроорганизмов в местах, где использовались такие смеси, оказалась максимальна, я могу с немалой долей уверенности предположить, что основной очаг инфекции был у китайцев.

Митька открыл рот, пораженный мелькнувшей догадкой.

– Ты хочешь сказать, что уничтожение персонала китайской базы может быть вызвано разразившейся там эпидемией? Мутировавшие бактерии настолько опасны?

Собеседница опять вздрогнула, но на этот раз выразилась достаточно определенно:

– Вполне возможно… Но думаю, что воцарившийся в помещениях вакуум и низкие температуры всё-таки уничтожили вызвавшую эпидемию бактерию, жизнедеятельность же выживших микробов пока не причинила никому вреда и, возможно, не причинит. Тем не менее их присутствие в организмах людей на станции и орбите…

– В смысле? Кто-то уже заразился? Ты говоришь про агрессивность бактерий, но утверждаешь, что они безвредны?

– Возможно, и безвредны, но утверждать это с определенностью не возьмусь. Я провела биохимический анализ вашей с Семёном крови, а у него взяла и другие жидкости…

Митька вскинулся и внимательно посмотрел на девушку.

– А моя кровь у тебя откуда?

– Из старых картриджей медицинского диагноста, в режиме консервации анализы в них хранятся достаточно долго. Я так понимаю, что ты проводил операцию на ноге и…

– И?..

– Анализ показывает, что некоторые изменения структуры и состава ваших жидкостей вызваны микроорганизмами, сходными с выделенными мною штаммами. Как я уже сказала, явно проявившихся следов воздействий данных бактерий у вас не наблюдается, разве что неожиданная болезнь Семёна…

Митька устало вздохнул. Из речи собеседницы он ровным счетом ничего не вынес, хотя она продолжала его грузить антителами в крови, уровнем лейкоцитов и тромбоцитов… Вроде бы в профессиональном плане замечаний к девушке у него никогда не было, с другой стороны, никто и никогда не вмешивался в ее работу, обходясь отчетами, что с питанием на Весте все нормально. Кроме того, нынешняя ситуация была совсем не по ее профилю, и он судил о Маринэ предвзято, после тяжелого и довольно неприятного для него разговора.

«Сам виноват, что врача на станции нет! А что может биохимик, полагающийся лишь на сведения, которые ему поставляет примитивная автоматика?»

– Полагаю, что болезнь Семёна к делу не относится. А судя по моему самочувствию, мой организм с инфекцией справился. Так?

– Есть опасность, что инкубационный период у микроорганизмов слишком большой и…

– А изучить эту дрянь, чтобы понять, как с ней бороться, возможно?

– Я не могу даже предположить, как эти бактерии воздействуют, средств геномной диагностики у меня нет никаких, а имеющиеся приборы не могут идентифицировать выделенные штаммы. Те же практически не реагируют на антибиотики, обычно подавляющие их жизнедеятельность, в этом как раз и заключается проблема. Кроме того, я могла пропустить некоторые виды опасных микроорганизмов и…

– То есть у нас ни средств диагностики, ни способов лечения?

Глаза Маринэ блеснули.

– Э-э… я из личных запасов ввела себе универсальный антидот, который использую в экстренных случаях, он подавляет как раз все найденные бактерии, я проверила.

– И в чем тогда проблема? Если в оплате, то я…

– Он токсичен и действует лишь в течение суток. Кроме того, у меня осталось всего три ампулы. Я могла бы, конечно, поделиться ими с тобой, Семёном и его сестренкой, однако в этом случае мы вчетвером должны экстренно эвакуироваться на Цереру, чтобы исключить риск повторного заражения. Там, кстати, в прекрасных лабораторных условиях мы можем провести анализ выявленных штаммов и…

Митька прервал девушку очередным взмахом руки.

«Короче, ты сама ничего не поняла, но испугалась до дрожи в коленках и готова ради эвакуации на всё. Да ты больна и достойна жалости, но менять свое к тебе отношение я, пожалуй, не буду, разве что добавлю в него несколько витиеватых выражений… Слона, кстати, в твоем последнем списке эвакуации нет, и это очень прискорбно!»

Для Митьки данный факт был определяющим. С другой стороны, он был Маринэ даже благодарен. У него в голове начал формироваться план, как развернуть сложившуюся на Весте ситуацию в свою пользу. Эпидемия могла служить основанием карантина на астероиде, и, следовательно, данный факт мог использоваться в качестве судебного запрета на посещение его англосаксами.

И естественно, он никуда не собирался бежать. Пока, во всяком случае.

Риск был разумный даже при наличии эпидемиологической опасности и неопознанных бактерий.

Грузовик марсианской транспортной компании, зайдя на Цереру и захватив там оборудование экспедиции, уже проявился на границах области действия раскинутых им сканеров. Так что модуль автономной операционной (пусть и не новый, зато с двойным запасом расходных материалов, лекарств и большим медицинским искином) был уже на подходе. Одних только капсул в нем стояло полтора десятка, не говоря уже про средства инфекционной диагностики – к мутации в условиях космоса врачи всегда относились серьезно.

Заработанные миллионы, конечно, подошли к концу, зато сколько на Весту летело запчастей и оборудования!

Подключившись к общему каналу связи эскадрильи, Митька сверился со временем прихода транспортника и оборвал идиллию учений, на корню задавив царящую в эфире какофонию матерной ругани.

– Общее объявление по эскадре! На орбите вводится семидневный карантин по эпидемиологическим признакам! Экипажам не рекомендовано выходить за пределы шлюза рейдера и внешних ангаров! Посещение базы и корабля-астероида без крайней на то нужды категорически запрещено!.. Повторяю…

Из электронного дневника Дмитрия Васнецова.

С Машкой все-таки что-то происходит. Она почти закопалась в шахте, после того, как кристаллы каверны были подсоединены к искину. Семён умудрился установить точки подсоединения, не выламывая кристаллы из общей структуры, и это, как я понимаю, роковым образом сказалось на его сестренке. Она не желает разговаривать, попросту сбрасывая входящие соединения, и лишь транслирует задачи по разведке месторождения и списки срочных покупок, касающиеся дополнительных линий связи и кластеров распределенных вычислительных систем. И это несмотря на то, что к искину базы уже подсоединена китайская линейка компьютеров, а марсианский грузовик везет новые вычислительные мощности!