– А что, – спросил Маркел уже без спешки, – Давыдку уже что, того?

– Того! – быстро сказал Карп. – Того!

– Кто?

– Не знаю! Вот истинный крест! – И Карп перекрестился.

– Как это было, расскажи, – сказал Маркел совсем обычным голосом и только на дверь покосился. Дверь была плотно закрыта.

Карп покривился, помялся и начал рассказывать:

– Толкотня тогда была, боярин, крики, набат. А государыня его держала, его от нее отнимали, а она не отдавала. Отнимал ее дядя Андрей. А она кричала немо! Родную же кровинушку зарезали! А про нож никто не вспоминал, он на траве лежал. И я бы его не заметил, но у него жало как огнем горело! И че́рен весь в самоцветах, и они тоже как огни. А я подумал: как змеиные глаза! И как я в них посмотрел, так и не мог оторваться! Колдовство это, боярин, было, вот что! Не бывает таких самоцветов! Я ли, что, самоцветов не видел? Да государыня у нас всегда вся в самоцветах, она их ох как любит, и покойный государь их ей горстями даривал! А тут, вижу, они в траве лежат. А после вижу Давыдку: он наклоняется – и цап за нож, и в сторону, и нож за пазуху, и за Якима Зайцева, а там Яким Зайцев стоял, и я еще хотел крикнуть ему: Давыдка, что ты делаешь, это же какой грех смертный! Но тут как раз закричали другие, что где Мишка Битяговский, дайте Мишку, будем Мишку рвать – и потянули меня к Мишке. И затянули. И так еще полдня прошло. А после, когда все уже затихло как-никак, я тоже сюда пришел, а народу здесь тогда было просто туча, ну, после такого как не выпить, руки же дрожат, и вдруг думаю, вдруг только вспомнил: а где Давыдка? А мне говорят: а он пошел на берег. Тут же у нас рядом берег, и когда нас отсюда уже гонят, когда уже надо закрывать, мы тогда идем на берег. А тут я пошел раньше, прихожу и за кустами вижу: лежит мой Дывыдка, уже насмерть зарезанный, вот сюда, в грудь, весь в крови, а ножа нигде не видно, вот как!

И тут Карп замолчал и стал медленно моргать. Маркел спросил:

– А дальше что?

– А ничего, – сказал Карп. – Я прибежал сюда, стал говорить, что там лежит Давыд убитый, они пошли со мной, а там уже нет никого. И так он пропал, этот Давыд.

– А кто он был такой? – спросил Маркел.

– Раньше был добрый мастер, – сказал Карп. – А после спился.

– И что, – спросил Маркел, – так и не нашли его? Не всплыл?

– А кто будет его искать, – сказал Карп. – Никого у него не осталось, всех пропил. А ножик был славный! И из-за него его зарезали.

– А как он на берег попал? – спросил Маркел. – Сначала здесь сидел, а после пошел туда? Так?

– Так.

– А с кем пошел? Или один?

– Сказали, что один, – подумав, сказал Карп.

– Кто это сказал? – быстро спросил Маркел. – Кто видел?

Карп еще подумал и сказал:

– Игнаха Гвоздь. Как будто бы. Но Игнахи здесь сегодня нет. А завтра будет точно! Чтобы его два дня подряд здесь не было, такого еще не бывало.

– Ладно, – сказал Маркел. – Тогда завтра его и проверим. А пока тебя! Вставай! – велел Маркел и сам встал первым. – Поведешь на берег, на то место!

Карп медленно встал с лавки и так же медленно пошел к двери. Маркел пошел за ним. Когда они вернулись в черную избу, там все сразу замолчали и стали на них смотреть. А они прошли мимо и через входную дверь вышли наружу. И вот что еще: когда они там проходили, Маркел успел заметить, что Авласка сидит белый-белый и весь прямо трясется от страха. Ну еще бы, подумал Маркел дальше, идя следом за Карпом к воротам, теперь же опять будут говорить, что Авласка спутался с московскими, все же видели, как он с Маркелом выпивал и разговаривал, так что надо будет как-то за Авласку заступиться! И поэтому, когда они выходили из ворот, Маркел сказал Григорию, который им открывал:

– Скажешь Авласу Фатееву, чтобы он сегодня домой не ходил, а сперва пришел ко мне, а это на внутренний царевичев двор, а там пусть меня спросит. Запомнил?

Григорий сказал, что запомнит, и Карп с Маркелом пошли дальше. Карп шел впереди, Маркел за ним. Да там идти было просто, потому что там была хорошо протоптанная тропка вдоль кабацкого забора все время налево, а после с бугра резко вниз по лопухам и кустам, к самой реке, то есть Волге. Место было нежилое, дикое, они спускались уже медленно, потому что было уже сильно круто.

– Чего его сюда несло? – спросил Маркел.

– Так он здесь жил, – сказал Карп, не оглядываясь. – Как потеплело, так и перешел сюда. А до этого жил у вдовы Варфоломеевны, за ямой. А здесь не яма, здесь простор!

Тут Карп даже остановился и начал осматриваться. Место там было и впрямь красивое, просторное, видно было очень далеко и по реке, и так же за рекой.

– Эх! – сказал Карп и пошел дальше. Маркел пошел за ним. Идти вниз оставалось немного, и Карп опять заговорил: – Я думал, он к себе пошел. У него там дальше лежанка. А он, вдруг вижу, прямо здесь! – И Карп указал перед собой.

А они тогда уже сошли к самой воде, и тропка повернула дальше вдоль самого берега, а тут впереди был желтенький песчаный выступ, и ничего на нем не было – ни камней, ни коряг, ничего.

– Вот здесь он лежал, – сказал Карп и показал на песок.

Они оба сошли на тот песок, Маркел остановился посреди него и начал осматриваться. Снизу вид был не такой красивый, видно было только немного противоположного берега, то есть только крыши так называемой Тетериной слободы, да реку слева и справа. И много песка на этом берегу, и это тоже с обеих сторон. Да тут, сердито подумал Маркел, можно не один нож закопать, а тысячу, и никогда не найдешь. А человека, подумал он дальше, и закапывать не надо, а тем же ножом вспорол брюхо, спихнул в воду – и никогда не всплывет. Вот что он тогда в сердцах подумал! Но вслух ничего такого не сказал, а повернулся к Карпу, посмотрел ему прямо в глаза и спросил:

– Пришли, а его нет уже, так было?

– Так, – сказал Карп. – И мы тут тогда всё излазили. Все кусты кругом обшарили. И в воде тоже шарили, а нет нигде.

– А хорошо ли вы тогда искали? – спросил Маркел.

– Га! Еще как! – сказал Карп. – Я же им сказал, что у него мое колечко за щекой, найдем – сразу несем Евлампию. Ну, и они старались!

– А, ну тогда да, – сказал Маркел и еще раз осмотрелся, но это уже только для виду, потому что было уже ясно, что здесь ничего не найти. Но Маркел еще все же спросил: – А к нему на лежанку ходили?

– Аж два раза! – сказал Карп.

И туда тоже нечего ходить, подумал Маркел и посмотрел на реку, а после на небо и дальше подумал уже про то, что слишком долго он здесь завозился, другие дела уже ждут, и спросил, где Карп живет. Карп сказал, что от Никольской башни прямо по Сарайской улице, справа до второго поворота. Ага, сказал Маркел, запомним, и когда надо найдем, а пока пошли, сказал.

И они пошли обратно вверх. Маркел шел и думал, Карп тоже помалкивал. Когда они опять дошли до кабацких ворот (а дальше впереди уже опять стал виден кремль), они остановились. Карп смотрел на Маркела и ждал, что тот ему скажет. А Маркел еще немного помолчал, после сказал: