Кто там не жил – только не Влад (автор).

Стараюсь чем-то порадовать Павла. Выходит – он к деньгам равнодушен, к еде равнодушен, к одежде тоже. Не знаю, что и придумать.

Вот так. Получила, кого полюбила. И что ты с ним станешь делать? (автор)

Ноябрь моросит дождем со снегом. У Тани глаза на мокром месте. Она довольно понятлива и не просится на Речной. Если такая байда случилось, надежда теперь на кого-то третьего. Выходит, я ее и подставил. Не хлюпай, возьми мой платок.

В декабре выборка из моего цикла «Стихи о сыне» вышла в «Дружбе народов».

Вымысел, читатель! не лезь проверять (автор).

Успех был колоссальный. Особенно отозвались на мою боль материнские сердца женщин.

Телефон оборвали. Кажется, я перестаралась (Людмила).

Людмила, я заметил, не очень довольна таким резонансом. К сожалению, зависть не исключена и внутри семьи.

Да, я полностью переписала этот цикл. Вошла в роль. Он бессовестно выбрал слезливую тему – я развернулась вовсю. Как-никак окончила литературный институт имени Горького (Людмила).

Прочел чего там отца напечатали. Кудрявей, чем раньше. А по сути дела стыдно, что он устроил такой цирк. Павел этот и то лучше. Ничего не пивши, вдруг разговорился: Витька Анохин – волк. Существует для того, чтоб уничтожать отбившихся от стада. Ты, Влад, отбился еще в яслях. Я подумал – точняк. Только потом отбилось целое поколенье. Волков не хватит, чтоб всех загрызть.

В том же судьбоносном две тыщи втором году меня кооптировали на освободившееся место в приемную комиссию московской писательской организации.

По рекомендации самого Петербурженко (Людмила).

Вот это да! ну и Юра! трех лет не прошло. (В сторону): Не вздумай проверять, читатель. Всё сказки. (автор).

Мне предстоит серьезная работа. Я за строгий отбор. Формалистические изыски нам ни к чему (Юрий).

Заучил формулировки. Мимо него теперь пройти – как кораблю мимо Гибралтара. Уж он всех построит. Поставит планку на той высоте, которую сам может взять (автор).

Девяносто сантиметров (Нина).

Утихни, девочка (Павел).

Будем надеяться, что претендентам на вступленье в московскую писательскую организацию за глаза хватит… желающих устанавливать рекорды не будет (автор).

А что… бывают слабее Юры? (Нина)

Автор безмолвствует.

На подходе две тыщи третий. Мелькают, как верстовые столбы. У меня преддипломная практика – для понта… препам часы, вот и всё. Группу свою знаю мало. Ну так, всех по разу видел и редко кого по два. Таня тусуется с первым курсом, Вика встречает у Златы. У нас новогодняя корпоративная вечеринка – нам с Тёмой скучно. Зеваем, прикрывши рты.

Молодые люди! Вы что-то тормозите. Выпейте за наше корпоративное процветанье (девушка чуть постарше, в костюме сорок второго размера).

Тёма с Владом дружно вздыхают.

Желтизна с Юриного лица благополучно сошла, черные круги под глазами ликвидировались, тон разговора с Людмилой изменился. Людмила быстро взяла в толк происходящее и о загсе не заикалась, во избежанье серьезных ссор. Она было потянулась редактировать новые Юрины стихи – а такие были. Юра на нее строго покосился: не треба. Обучающийся автомат, он стал писать очень близко к недавнему Людмилиному переложению своих печально знаменитых «Стихов о сыне». Сочинительство на таком уровне больше не представляло для Юрия непреодолимых трудностей. Уже кое-что: ведь он литинститутов не кончал. Каюсь: обманулась в своих ожиданиях. Я думала – Людмила его пососет и выплюнет. Волнуюсь за Нину: неужто и там не угадала? Как бы чего не вышло: уж очень Павел ее приручил, а человек он сложный – аж стрёмно. В общем, беспокойтесь… подробности письмом.

На диплом я был распределен еще до больницы к профессору без докторской степени Корешкову. У него всё схвачено, под каждый диплом заключен договор на десять тысяч. Ему же шли и часы за мою как бы преддипломную практику. Возьмет у меня электронную версию диплома, его негры – мои ребята с ВЦ – подправят шапку, то се, и получит денежки. Если что – можно и отсканировать. Всех построил… кудряво. Я особенно ботанить не стану: в фирме меня уже знают, пусть хоть бы и тройка. Шиш ему.

Я те покажу шиш. Такой способный парень… я из тебя докторскую себе выжму (профессор Корешков).

Крутая пошла жизнь, однако (Артём).

Ага (Влад).

Март пришел – у Павла депрессия. Ветер с юга, летят над головой пятна лазури, зажатые тучами. У Павла нет сил на вёсну – ветер выдул душу из усталого существа. Все нервы дрожат. Мы - Нина и авторша – сидим на спинке мокрой скамьи в начале Гоголевского бульвара. Нина, глядя на свои сапоги, говорит: «Откуда это берется? мы не годимся для поздней стадии цивилизации? женщины кое-как выносят, а мужики ломаются?»

Ни фига они не ломаются. Проходят сквозь вязкое время, точно проволока через брус сливочного масла (Влад).

Мне командир группы звонил: не придешь опять за стипендией – блин, пропьем. А было первое апреля. Я хотел приколоться: без проблем… пропивай. Но всё же пошел через несколько дней. И встретил ту рыжую плаксу. Она мне вернула платок – выстиранный, глаженый, пахнет духами. Полгода с собой носила. И говорит: у нас в интернет-газете теперь концерты. От твоих рэпов ребята тащились… приди, запишем… о'кей? – Да у меня там в ранних Тёмкина музыка. А он не знаю пойдет или нет. Поморщилась: ты без Тёмки ни шагу. Пой те, которые только твои. Гитару дадим… играешь? кивнул. Повзрослела. Похорошела. И улыбается мне.

Если честно говорить – Людмила для меня старовата. Морщины… и вобще не фонтан.

Сленг предков (Влад).

Просто у меня живая мимика (Людмила).

Морщины! еще какие! (Нина)

Тебе-то что? (автор)

И вобще у меня есть фанатки (Юрий).

Ну-ну (автор).

Спасибо, Витька Анохин, что ты меня крепко пырнул, а то я не встретил бы Таню. Пошел где жил, узнал где сидит и написал ему. И даже посылку послал, блин.

Ну, Павла я откачала. Колола ему Б12… транквилизаторы всякие. Но он не вернулся к любовному состоянью. Повис на мне, точно Юра… мы это уже проходили.

No comment (автор).

Куда мне податься на майские с новым счастьем в зубах? С братом Тёмой нельзя – еще не совсем проехали. Я плыву с первым курсом в роли их рэп-кумира. Байдарку взял в институте и в рыжий затылок гляжу.

Гонит! в роли инструктора. Так было записано, когда брали байдарки. Ладно… и рэп-кумира тоже (Таня).

Нина меня отправила. Моя квартира на Костякова была сдана. Предупредив квартирантов о выезде, я бомжевал две теплых июньских недели. О, сколько я видел! хватит на толстый роман. Проститутки мне ставили кружку пива. Охранник рынка мне разрешил спать на тележке, покрытой горою драных мешков.