litbaza книги онлайнСовременная прозаКак все было - Джулиан Барнс

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 31 32 33 34 35 36 37 38 39 ... 59
Перейти на страницу:

Мы довольно много выпили, и пока мы пили, вероятность того, что мы сможем перейти к философскому обмену впечатлениями от внешнего мира, то возникала, то исчезала; были даже минуты, когда Стюарт определенно скатывался на неандертальские позиции. А один раз он просто прервал мою – согласен, довольно кривую, – линию аргументации самым настоящим выкриком:

– Одолжи соверен! Отдай жену!

Это высказывание никак не проистекало из того, что я старался ему втолковать. Я поднял на него глаза.

– Одолжи соверен, отдай жену. Одолжи соверен, отдай жену.

Эта риторическая фигура называется, насколько я знаю, repetition.

– Что я сказал трижды, то правда[46], – пробормотал я, никак не рассчитывая, что он выловит намек из мутной воды моих рассуждений.

Однако, прервав меня, Стюарт предоставил мне если не дверь, то по крайней мере лаз к тому, что я собирался сказать.

– Стюарт, – начал я, – уверяю тебя, что у нас с Джи-лиан нет никакого романа. Мы даже не ведем, как выражаются дипломаты, переговоров о переговорах. – Он буркнул что-то невнятное в том смысле, что понял мою дипломатическую метафору. – Но с другой стороны, – продолжал я, и его колючие брови сразу начали грозно съезжаться от сознания, что вопрос еще не исчерпан, – как один друг другому должен тебе сказать, что я ее люблю. Погоди, не начинай меня сразу упрекать, позволь сначала довести до твоего сведения, что я всем этим bouleverse[47]не меньше твоего. Будь это хоть сколько-нибудь в моей власти, я бы в нее не влюбился. То есть теперь. Я бы влюбился в нее еще когда мы только познакомились. (А действительно, почему я тогда не влюбился? Пережиток дружеской верности, или причина в том, что на ней были джинсы с кроссовками?)

Видно было, что на Стюарта мои слова произвели неблагоприятное впечатление, поэтому я поспешил перейти к сути дела, в чем, как я рассчитывал, ему поможет разобраться профессиональная подготовка.

– Мы живем в рыночную эпоху, Стюарт, – я сразу заметил, что он заинтересовался, – и было бы наивно или, как говорили раньше, романтично не отдавать себе отчета в том, что рыночный фактор действует даже в таких областях, где прежде он считался неприложим.

– Речь идет не о финансах, а о любви, – возразил он.

– Да, но просматриваются ясные параллели, Стюарт. И финансы, и любовь свободно перемещаются, невзирая на то, что приходится при этом оставлять. В любви тоже есть и выплаты отступного, и отчуждаемые активы, и обесцененные обязательства. Любовь поднимается и падает в цене, как всякая валюта. И доверие – главный ключ к ее поддержанию.

Учти также элемент удачи. Ты сам мне когда-то рассказывал, что крупному предпринимателю нужны не только смелость и проницательность, но также и везение. Разве тебе не повезло, что ты первым познакомился тогда с Джил в «Черинг-Кросс отеле», а мне разве не повезло, что тебе повезло с ней познакомиться?

Деньги, насколько я понимаю, – вещь с моральной точки зрения нейтральная. Их можно употребить на благо, а можно во зло. Можно осуждать тех, кто ворочает деньгами, как можно осуждать и тех, кто владеет любовью. Но не сами эти веши.

Он как будто бы уже не так внимательно ко мне прислушивался, и я решил, что пора подвести итог, чтобы он не отвлекся окончательно. Для ясности я разлил по нашим двум рюмкам остаток виски и сказал в заключение:

– Рыночный фактор, Стю, вот с чем тебе приходится считаться. Я намерен ее у тебя перекупить. Я выиграю тендер. Ты сможешь остаться на роли номинального директора, иначе говоря – друга, но боюсь, казенный автомобиль с шофером придется возвратить.

Само собой, я сознаю парадоксальность ситуации не хуже тебя. Ты, дитя рынка, стараешься выгородить для себя домашний участок жизни, отстаиваешь его неподвластность могучим силам, с которыми ты имеешь дело каждый Божий день, с 9 утра до 5 вечера. А я, классический, как бы это сказать?, гуманитарий с артистическими наклонностями и романтической душой, со своей стороны, вынужден признать, что человеческие чувства не подчиняются правилам поведения, изложенным в изысканной книге придворного этикета, а мятутся, послушные порывам, настоящим ураганам, бушующим на рыночной площади. «

Приблизительно в это время и произошел неприятный инцидент. Стюарт, помнится, протянул мне огонек – курить (Да, я знаю, но в минуты стресса никотиновый рецидив как-то напрашивается), почему-то мы оба встали и при этом со всей силой столкнулись головами, так что прямо искры из глаз. Хорошо еще, что у Стюарта были линзы, а то очки бы разлетелись вдребезги.

Миссис Дайер была чрезвычайно добра. Она смыла кровь с моей одежды и сказала, что хотя зрение у нее уже не такое, как было, однако, по ее мнению, тут нужно наложить швы. Но мне, честно сказать, не хотелось вести мою колымагу по переулкам в ночную пору, и я удалился в свое жилище среди ветвей.

Когда пьян, боль не чувствуешь. И когда проснешься в похмелье, ужаснее которого свет не видывал со времени попойки по случаю совершеннолетия Силена, – тоже. Распространяется ли этот закон на всех, я предоставляю выяснить любителям экспериментов.

СТЮАРТ: Я допускаю, что нехорошо было с моей стороны наносить ему удар головой. Возможно. Но я подчинился рыночным законам, разве не ясно?

Дело в том, что я часто отключаюсь и не слушаю Оливеровы рассуждения. Чтобы знать, что он говорит, мне довольно слышать половину. У меня за все годы выработался такой фильтрующий механизм, отделяющий то, что имеет для меня значение, от всяческой бодяги, которая служит упаковкой. Я могу сидеть с рюмкой в руке, даже напевать что-нибудь про себя и одновременно выковыривать косточки из его словес.

Конечно, у них роман. Уж вы-то хотя бы не смотрите на меня так. Муж всегда первый заподозрит и последний узнает, я сам это говорю, но что уж он знает, то знает. А сказать вам, откуда я знаю? Я понял по тому, что она ему рассказала про нас. Я, пожалуй, мог бы поверить – с трудом, но мог бы, – в эту басню, что, мол, он влюбился и повадился приходить каждый день, что снял комнату напротив, так как его страждущее сердце жаждет быть поблизости от нее, но что ничего такого между ними нет. Но одна его обмолвка, сам он ее даже не заметил, но я по ней сразу понял, убедился, что его направляет никакое не страждущее сердце, а совсем другая часть тела. Он проговорился, что мы с Джил познакомились в «Черинг-Кросс отеле». Мы тогда с ней условились, что никому, в особенности Оливеру, не расскажем, где мы встретились. Стеснялись признаться, если честно. Оба стеснялись. И выдумали целую историю. Такой уговор забыть нельзя. А она забыла. И выболтала все Оливеру. Это служит доказательством, что у нее с ним роман, – она предала меня. А доказательством предательства с его стороны служит тон, каким он вскользь между делом, упомянул «Черинг-Кросс отель», как незначительный пустяк, про который всем известно. Если бы у них не было романа, то-то бы он поднял шум и смех по этому поводу, стал бы насмехаться и «острить», как ему кажется, а я вижу в этой его манере признак психической неуравновешенности.

1 ... 31 32 33 34 35 36 37 38 39 ... 59
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?