Там за маленьким круглым столиком спокойно сидел Константин и что-то рисовал.

«Наконец-то ребенок нашел себе нормальное и безопасное занятие, — обрадовалась я увиденному. — Да к тому же еще и развивающее. Глядишь, каким-нибудь Репиным или Саврасовым станет».

Не став отвлекать мальчика от творчества, я заняла место в кресле, включила телевизор и принялась щелкать пультом, переключая каналы в поисках того, что бы стоило посмотреть. Мыльные оперы, по которым сохли все мои знакомые и подруги, давно уже опротивели и казались полной чушью. Но в связи с тем, что сейчас было около семи вечера, все каналы наперебой предлагали только фильмы бразильского и мексиканского производства. Пришлось переключиться на спортивный канал. Тут хотя бы не было слез, да и посмотреть было на что — настоящие мужчины демонстрировали свои накачанные атлетические тела и физические способности.

Правда, и от этой красоты я тоже очень скоро устала. Лица качков, маячащих на экране, стали казаться однотипными, фигуры чересчур ненастоящими, а действия производились со слишком уж большим понтом. Не зная, чем еще себя занять, пока телесериалы закончатся, я повернулась к Костику, все еще корпящему над своим художеством, и с некоторой иронией произнесла:

— Что ваяешь, мастер живописного жанра?

— Да так, твоим бывшим объектам поиска морды правлю, — утирая стекающие со лба капельки пота, как ни в чем не бывало отозвался Константин.

Я вскочила как ошпаренная и кинулась к столу, за которым он сидел.

— Что… что ты делаешь?! — только и смогла выговорить я, при виде совершенно измалеванных ручкой фотокарточек Ольги и Людмилы, портрет которой я успела стащить, будучи у той в ее роскошном гостиничном номере.

Сейчас же, попав в виртуозные руки моего маленького приживалы, изображения обеих девушек превратились в нечто не поддающееся описанию. Синие волосы до плеч, темные зрачки безо всякой искры в глазах, чертовым подобные рога на макушке, густые брови — одним словом, стандартное издевательство хулиганов над портретами людей.

— Кто тебе разрешил? — чуть не дымясь от распиравшей меня злости, прошипела я. — Кто разрешил тебе брать что бы то ни было из моей сумки?

— Так ты же сказала, что заказчик дал отбой. А карточки, они сами из сумки вывалились, — немного испугавшись и даже вжавшись в стул, ответил Константин. — Вот я и взял.

— Заказчик дал отбой… — с той же интонацией повторила я слова мальчика. — Но это еще не значит, что я бросаю данное расследование. А потому…

— Понял, понял, не кричи, — вырывая у меня из рук свои произведения, довольно решительно произнес Костик. Потом достал из кармана ластик и добавил: — Сейчас все поправим.

— Спасибо, не стоит теперь, — отнимая у него фотографии, фыркнула я.

Затем взяла карточки в руки и собралась было порвать их, как тут при взгляде на них в моей голове промелькнула шальная мысль: а ведь на них Ситенкова и Туркина действительно очень похожи — те же черты лица, тот же взгляд… Не чем-то похожи, как мне показалось, когда я увидела Людмилу, а именно очень.

Я не спеша села на стул и заинтересовалась карточками всерьез. Пристально всматриваясь в них, я постепенно понимала, что пришедшая мне в голову мысль очень даже не лишена смысла. Обе девушки после того, как над ними поработал Константин, стали довольно сильно похожими друг на друга. А значит, одной из них ничего не стоило бы выдать себя за другую. Достаточно было лишь поменять прическу и цвет волос — и… Я даже догадывалась, кому была выгодна эта подмена.

— Так, так, так… нужно подумать… — вслух произнесла я, прохаживаясь по комнате туда-сюда.

— О чем? — не понял меня мальчик.

— Не отвлекай, — шикнула я на него и снова начала рассекать комнату из угла в угол.

Мысли прямо роились у меня в голове, появлялись все новые и новые версии. У меня сейчас получалось, что Людмила — на самом деле не Людмила, а ее сводная сестра Ольга. Ситенкова же давно отошла в мир иной и отсутствует на этом свете. Правда, ее пока не хватились, в связи с тем что роль ее играет другой человек, а именно Туркина. Зато хватились Ольгу, которая немного недодумала свои действия и допустила одну маленькую оплошность: исчезла, никому ничего не сказав.

«Да, все верно — Туркина убила свою сестру и заняла ее место, — переварив всю имеющуюся у меня информацию, сделала я вывод. — Она решила, что ее никто не хватится, да и терять ей особо нечего. Друзей она не имела, а другого парня завести нетрудно. Тем более что в новой же роли перед ней открывались широкие перспективы — много денег, хорошая работа, друзья, иная жизнь. Жизнь, новая во всех смыслах этого слова, не чета той бедняцкой, что была раньше. Можно будет просто жить и наслаждаться жизнью. Да, ради такой перспективы Ольга способна была рискнуть».

Остановившись посреди комнаты, я с пару минут просто бездвижно постояла, думая о том, что лучше всего сейчас предпринять, затем подошла к столу и, сев за него, положила перед собой две фотографии: Людмилы и Ольги. Сейчас догадаться по ним, кто есть кто, можно было с большой натяжкой, но я все равно пыталась высмотреть что-то такое, что могло бы подтвердить, что нынешняя Людмила ненастоящая.

Для этого требовались какие-нибудь особые отличительные черты: родимые пятна, шрамы. Или особенности организма, скрыть которые не так-то просто — например, аллергия или какое-то иное заболевание. Мне пока ничего подобного известно не было.

И тут я вспомнила, что видела на столе в комнате Людмилы набор для контактных линз. Это могло значить лишь одно: кто-то из девушек плохо видел. Узнай я, кто именно, мне сразу же все станет ясно. Если окажется, что плохое зрение было у Ольги, то будет понятно, что там, в Туапсе, находится именно она, если же нет, то тогда, возможно, я ошибаюсь и пришедшая мне в голову мысль и есть то самое заблуждение, о котором предупреждали мои магические «косточки».

Решив не откладывать на завтра то, что еще можно было сделать сегодня, я торопливо встала и пошла собираться. Костик, после того, как я погрузилась в раздумья, перебравшийся к телевизору, заметил это и громко спросил:

— Куда ты на ночь глядя? — А потом хитро добавил: — Что, кавалер завелся?

— Ага, скорее кавалерша, — усмехнулась я в ответ. Затем уже более серьезно добавила: — Я отлучусь на пару часиков, сделай милость, ничего не трогай и не преображай.

— Почему? Мне показалось, ты очень даже довольна моей последней работой, — подколол меня Константин, который, похоже, был не настолько глуп, как мне с самого начала показалось.

— Не работой — воображением, — поправила я его и сразу вышла, чтобы переодеться.

* * *

Ночные сумерки быстро сгущались над землей, и я вынуждена была включить фары, боясь проскочить нужный поворот. Но мне повезло, и вскоре лучи фар моей машины осветили маленькую узкую табличку с надписью: «д. Поклеповка». Я свернула с дороги и поехала в указанном на дорожном знаке направлении по знакомой уже незаасфальтированной дороге.