— Эх, несчастные, — только и вымолвил Сон Ён. — Кто ж вас так?

…Первое время они жаждали только возмездия. И потому превратились в вонгви, пугающих, преследующих людей, селившихся в их доме и не желающих ни видеть, ни слышать, ни понимать их. К тому времени, когда наконец привели шаманов для беседы или изгнания, призраки уже потеряли всякую надежду добиться понимания и правосудия и могли только разрушать и губить. А сила нескольких призраков, объединенных единым гневом, ох, как велика!

Но время шло, и ярость постепенно сменялась печалью. Унынием. Им хотелось теперь лишь настоящего упокоения. Воссоединения семьи хотя бы после смерти. Потому что дочь, умершая от руки ночных убийц не в доме, как они, а нашедшая свою смерть в колодце, не могла быть вместе с ними.

Они долго и терпеливо ждали, когда же молодой господин изволит заметить их. Теперь, когда это наконец произошло, они во всем полагаются на него…

Вышедший из пещеры-могилы Сон Ён закинул голову, подставляя лицо соленым слезам моря. Как-то слишком много людей и… квисинов на него теперь полагается. Сам Чхоннён с неведомым пока заданием. Лян Ро Иль в поисках своей волшебной жемчужины. И даже робкие призраки, ищущие своих убийц и жаждущие посмертного покоя.

Не много ли надежд возложено всего на одного… пусть и без сомнения, очень талантливого, умного и смелого человека?

* * *

Скрестив на груди руки, Сон Ён смотрел на останки, извлеченные из колодца и через несколько часов игр с морем — из прибрежной пещеры. Да, он не ошибся в ночной темноте: крупный мужчина; женщина, вон и клочья выцветшего ханбока сохранились; скорченный скелет маленького ребенка и ребенок побольше, улыбавшийся ему щербатой улыбкой.

С подчеркнутым безучастием слушал он возбужденный разговор секретаря чиновника Ли, управляющего, старосты деревни и — смотрите, кто к нам пожаловал! — самого уездного начальства. Он же следователь, он же здешний судья и командир солдат, поддерживающих порядок на вверенной ему территории. Сейчас эти самые солдаты как раз поддерживали… вернее, сдерживали толпу любопытных горожан и селян: вести по берегу разносятся быстро. Сдерживать сдерживали, а сами воротили головы через плечо, поглядывая на мертвецов с опасливым любопытством. Убийства, как уяснил Сон Ён, случались здесь крайне редко, и потому всем было опять же крайне интересно.

Ком Чон, кося на молодого хозяина тревожным глазом, рассказывал, как он полез в старый колодец это… поглядеть, можно ли расчистить… устали это, таскать воду в гору… а нашел это… ну, это… и, комкая шляпу в руках, указал робко на крайний скелет в рубашке… Испугался, ну, это… а молодой господин это… к вам велел бежать.

Сон Ён решил распределить свои «находки». В Ком Чоне он был уверен: старый слуга, хоть и пугливый и недалекий, но крайне преданный семье Ким, выдержит строгий допрос и даже палки, если придется.

Чиновник Ли, восседавший на принесенной следом за его палантином скамеечке, будто на троне, повернул к Сон Ёну брюзгливо-подозрительное лицо.

— Твой слуга нашел одни останки, а ты, значит, прочие? И все в один день? Не слишком ли это подозрительно?

Молодой человек помолчал, преодолевая себя: унизительное «ты» вонзалось в его гордость не хуже ядовитых стрел. Лишь услышав за спиной покашливание отца (министр Ким уселся в дверях дома, не собираясь ни выходить, ни приветствовать уездное начальство, ни принимать участие в разговоре), ответил чрезвычайно вежливо:

— Я целыми днями гуляю по берегу, как вам, — поклон, — ваши слуги, безусловно, докладывали. Так что эта… находка была только делом времени. Или вы желаете меня в чем-то обвинить? Если в убийстве, так взгляните на них внимательнее: этим останкам явно не первый год, посмотрите, посмотрите!

Он со злорадством отметил, что чиновник как раз старается всячески миновать взглядом разложенные на ткани скелеты.

— Да-да, — закивал секретарь, записывая что-то в книгу — судя по объему и обложке, вполне официальную. — Никак не меньше десяти лет! — и почтительно увял под раздраженным взглядом начальства.

— То есть это как раз пропавшая семья купца Ко? — спросил с восторженным ужасом бледный Ли Сын Хи, торчавший за отцовским плечом.

— Да с чего ты взял?! — прикрикнул на него глава уезда. — Мало ли людей пропадает без вести?

Сон Ён шагнул от дома и остановился в ногах четырех тел. Сказал, глядя поверх них на чиновника:

— Мало! На вверенной вам территории мало, господин Ли. Ведь всей губернии известно, как усердно вы поддерживаете здесь закон и порядок!

Он очень старался, чтобы в его голосе не прозвучало никакой язвительности или насмешки — одна подчеркнутая почтительность, — но, видимо, не получилось: чиновник дернулся, будто его в ягодицу укололи. Толпа за спинами стражников благоговейно притихла.

…А еще ты обдираешь крестьян, рыбаков и ремесленников поборами и налогами куда больше определенных на твой уезд, а разницу прикарманиваешь. А еще занимаешься незаконной торговлей. И если бы только это…

— Это действительно бывшие владельцы дома. Семья Ко, — заключил молодой человек.

Чиновник Ли изволил милостиво пошутить:

— Раз ты тут взялся играть роль следователя, может, заодно скажешь, отчего все они умерли?

Сон Ён опустил взгляд на жалкие останки.

— Тут и гадать нечего. Их убили.

Зрители восторженно загомонили.

— Убили? — негромко повторил Ли Сын Хи.

— Желаете услышать — как?

Чиновник дернул щекой и рукой. Выпрямился с выражением на лице: ну, давай-давай, повесели меня!

Сон Ён сложил на животе руки и ровным голосом начал свой рассказ.

…К ним пришли ночью. Хозяйка, еще хлопотавшая по дому, открыла дверь безбоязненно: узнала пришедших. Повернулась от входа — разбудить мужа. И получила удар по голове, раскроивший череп. Мужчину, не успевшего проснуться, закололи ножом в спину. Удар был неточен, поэтому пришлось бить несколько раз. Мальчик…

Тут Сон Ён помедлил и опустил веки, чтобы не видеть жавшегося к матери ребенка, смотревшего на него круглыми любопытными глазами: отчего-то сейчас, белым днем, призрачная семья выглядела куда вещественнее, реальнее, чем в определенной им для обитания ночи.

…Мальчик умер быстро. Ему просто перерезали горло.

Хуже всех пришлось девочке: если уж считать быструю гибель лучшим выходом. Она выскользнула через боковую дверь и побежала от смерти. На беду ей встретился колодец, уже и тогда высохший. Девочка провалилась в него, сломав обе ноги. Убийцы нашли ее по крикам боли. Посовещались и решили, что это будет лучшим вариантом. Прикрыли колодец досками, завалили ветками и камнями, чтобы никто не услышал криков о помощи…

Сон Ён медленно открыл глаза и поглядел на чиновника Ли — тот изо всех сил пытался удержать на физиономии презрительно-скучающее выражение, однако оно то и дело сползало, обнажая растерянность, неверие… Страх.