* * *

Сон Ён задержался перед входом, как бы приводя себя в порядок перед встречей со старшими. А на самом деле чтобы отдышаться. Маленькая хэнё уже не в первый раз лишала его самообладания; в последние разы, правда, не от гнева-раздражения, а от совершенно противоположных, но не менее сильных чувств. Сегодня вообще чуть не начал целовать ее — в одном шаге от стариков, на виду у всего берега. И ведь маленькая мерзавка была совершенно не против! Что за ветреное создание? Сначала на шею чиновничьему сыну кидается, потом со ссыльным обнимается! Что за вольные дикие островные нравы такие?!

Как следует распалив себя — то есть преобразовав пылавший в нем огонь в праведный гнев, — молодой человек произнес резче, чем собирался:

— Пришел Ким Сон Ён! — и, дождавшись еле слышного ответа изнутри, наклонился и шагнул в дверь.

За последние дни хэнё заметно постарела. Даже в полумраке было видно, какая истончившаяся у нее желтая кожа, как ввалились глаза, обведенные темными кругами. Да и дыхание — надсадное, тяжелое, то и дело перемежавшееся кашлем…

— Да-да, сынок! — ответила она его пораженному взгляду. — Недолго мне осталось. Эта проклятая жара так и выпроваживает меня в подводный дворец к моему Чхоннёну! Но я… — Энергичный стук палки о пол. — Все равно продержусь, сколько надо! И о внучке еще сумею позаботиться, и за тобой пригляжу!

Сон Ён невольно улыбнулся: хоть неукротимый нрав Морской Ведьмы остался при ней! Они обменялись вежливыми фразами о ее здоровье, о здоровье господина министра и о его собственном. А потом в доме повисло молчание, прерывавшееся лишь глухим стуком снаружи (похоже, мелкая все-таки пошла на солнцепек, нет бы отлежаться!) да язвительными стариковскими комментариями всех действий девчонки. Хэнё закашлялась, отпила из глиняной кружки и произнесла хоть и хрипло, но благожелательно:

— Ну, спрашивай, чего хотел, паренек, не пугай меня! А то решу чего доброго, что ты свататься к моей внучке пришел!

Теперь была его очередь закашляться, а старухи — захихикать. Зато и он собрался с храбростью, чтобы вывалить на нее все вопросы, недоумение и невнятные воспоминания. Старая хэнё слушала внимательно, подавшись вперед, блестя яркими, как у внучки, глазами. Когда он смолк, закивала.

— Спрашиваешь меня, что все это значит? Сам до сих пор не понял? Ну не балбес ли?! — и, неожиданно дотянувшись, отвесила ему пребольную затрещину: Сон Ён так и осел на пятки, потирая лоб. Старая женщина продолжала бушевать: — А значит это, мой маленький господин, что твой почтенный отец растил и направлял тебя, чтобы ты однажды попал на этот берег и исполнил волю Священного Хранителя Чхоннёна, вот что это значит! Что за воля — даже шаманка не скажет, так что жди, когда тебе Сам ответит… да гляди по сторонам внимательней, читай знаки!

Морщась и потирая лоб, Сон Ён проворчал непокорно:

— Да на что Чхоннёну моя помощь, помощь обычного человека?

— Балбес, как есть балбес, — вздохнула старуха, но уже беззлобно. — Есть на земле места, куда и он не сможет дотянуться! Ну не текут там ручьи и реки, да и озер не найдешь, а дракон у нас дух водный. Вот тут ты ему как раз и сгодишься!

Сон Ён искренне в этом сомневался. Как и в том, что старая хэнё сказала ему всю правду. Но также искренне не хотелось получать новый учебный удар по голове. Оставалось только поблагодарить и откланяться.

Но, вспомнив на пороге кое о чем, вернее, о ком, Сон Ён задержался.

— Можно ли попросить, чтобы ваша внучка не работала на солнцепеке? — И, не удержавшись, добавил: — Она и без того у вас на голову слабая, а если еще и солнце маковку напечет, даже подумать страшно, что вытворит!

Старуха уставилась на него, и Сон Ён на всякий случай смерил взглядом расстояние между ними: а ведь попадет палкой, и без промашки! Но хэнё гаркнула так зычно, что даже он вздрогнул:

— Ха На, паразитка такая! Поди сюда!

Девчонка приплелась нога за ногу, волоча мотыгу — та оставляла в растрескавшейся земле пыльную борозду. Сон Ён учтиво посторонился, получив косой мрачный взгляд в награду. Уходя, услышал:

— Ты что, решила себя до смерти извести, лишь бы только о бабушке не заботиться?!

И улыбнулся.

То ли старая хэнё так удачно перефразировала отцовские слова, то ли затрещина поставила мозги на место, но с него словно сняли тяжелый груз недосказанности и… пожалуй, сомнения в собственной нормальности. Если уж Священные Хранители избрали его для какой-то цели, остается только ждать и молиться, чтобы задача была ему по силам. Известно же, что с волей Небес не поспоришь…

Хотя люди все равно пытаются.

* * *

Сон Ён наблюдал за возвращением с поисков. Ныряльщицы, сидевшие на корточках на палубе, пропустили вперед своего временного хозяина. Тот покидал судно поспешно, чуть ли не передергиваясь и не отряхиваясь брезгливо, как промокший тигр. Как же он справляется со своей водобоязнью, целыми днями приглядывая за хэнё? Не лучше ли нанять для этого специального человека? Или он так опасается за сохранность своего неведомого, бесценного, пусть пока и не найденного сокровища?

Отойдя на достаточно успокаивающее расстояние от моря, Лян Ро Иль начал поправлять рукава и полы своего цветастого одеяния. Ныряльщицы непривычно молчаливой, вздыхающей и постанывающей группкой, исподлобья поглядывая на «хозяина», торопливо направились к деревне. Выглядели они крайне утомленными. Хорошо все-таки, что Ха На увильнула от этой почетной, но тяжелой работы!

— Вас так интересуют мои поиски? — спросил Лян Ро Иль, сосредоточенно проверяя, не выпал ли из широкого рукава его веер.

— Конечно! Все вокруг о них только и говорят. Чем еще заниматься на этом Небесами забытом острове, как не обсуждать диковинных чужаков?

— Вы-то, как мне кажется, себя уже чужаком не считаете? — В выразительном голосе Лян Ро Иля опять вилась невидимая змея-насмешка. Но обычно улыбчивые глаза оставались по контрасту серьезны и пытливы.

Сон Ён замешкался. Можно лишь подивиться наблюдательности приезжего — заметил то, что отрицал он сам. Отозвался с неловким смешком:

— А что еще мне остается? Только свыкнуться с мыслью, что нам уже никогда не выбраться с этого острова.

— Не так уж много, я смотрю, вы на это времени и потратили! — вскользь заметил поглядывавший по сторонам Лян Ро Иль. Кивнул на еле заметный в сгущавшихся сумерках силуэт — тот поспешно отступил и запетлял среди вытащенных на берег рыбачьих лодок. — Вот еще один любопытствующий, причем ежедневно. Не узнали? Это сын нашего гостеприимного хозяина, чиновника Ли. — Лян Ро Иль широко улыбнулся. — Ему никак не дает покоя вопрос: чем же я околдовал его батюшку!

— И чем же?

Лян Ро Иль сказал серьезно:

— Самое великое волшебство в мире людей — деньги. И чем больше их, тем большее чудо можно сотворить!

Сон Ён поморщился: и хотелось бы аргументированно поспорить, да не получится. Возразил из чистого упрямства: