в подобных операциях у Общества?

— От восьмидесяти рублей до пары тысяч.

— А тут ещё наценка за зону боевых действий… Значит, по самым скромным оценкам Луизианские вооружённые силы должны будут нам в районе двухсот-трёхсот тысяч. В общем, на перелёт дворянского класса вы заработали.

Господин консул хрипло рассмеялся.

— Стоп. Евгений Максимович. Я уже получил свои деньги. Кому-то я сделал это бесплатно. Мне ничего не нужно. Или вы хотите сказать, что стребуете эту сумму в счёт Общества?

— Я стребую эту сумму, чтобы у Лиги не возникало вопросов. Предоставлю бумаги и прочее. Чтобы попытаться замять конфликт, и чтобы публично показать, что ваши услуги стоили гигантских денег, как и у Лекарей. В противном случае — это будет выглядеть как игра не по правилам.

— Ваше превосходительство, вам виднее, что делать, — кивнул я. — Хорошо, если это достаточно, чтобы решить мою оплошность.

— Нет, увы, этого недостаточно, — раздражённо покачал он головой. — Вам по пути домой потребуется залететь в Дерендяевск, это Аляска, и задержаться на несколько часов. Туда прибудет из Винланда парламентёр от Лиги — он выдвинул личные условия, чтобы поспособствовать ускорению решения проблемы. Его условие — кого-то там вылечить из близких.

Я усмехнулся:

— Неужели Лига настолько коррумпирована, что даже решение начальству не могут передать?

— Лоббирование, — вздохнул Примаков. — Моё начальство уже одобрило этот план.

Делать было нечего — мне не терпелось домой, но я согласился. Когда я уже собрался уходить из кабинета, Примаков сказал, приоткрыв ящик стола. Там лежал старинный аппарат, похожий на гибрид калькулятора первых моделей и небольшого радиоприёмника со старыми, потёртыми наушниками.

— Да, у меня же есть дуплексный матрицированный передатчик для звонков на материк. Вам нужно позвонить кому-то из близких?

— Да! Да, нужно, блин! Давайте его сюда!

Думаю, несложно догадаться, кому я решил позвонить в первую очередь. Я достал свой телефон и прочитал длинный числовой номер из контактов. Затем вбил его толстыми старыми кнопками на семисегментном индикаторном табло.

Раздались гудки, а затем подняли трубку.

— Неля… Нинель Кирилловна! — нисколько не стесняясь господина консула, крикнул я в трубку. — Наконец-то…

— Да… кто звонит? — послышался мрачноватый мужской голос в трубке.

Глава 25

Думаю, все могут представить реакцию влюблённого двадцатилетнего парня, когда при звонке объекту обожания отвечает незнакомый мужик.

Судя по тону, это был не похититель. А если посчитать, сколько времени в Москве, на обратной стороне планеты, когда а Сиэтле — обед… Таким тоном разговаривают только что проснувшиеся люди, возможно, еще лежащие в кровати.

Благо, мозгов хватило, чтобы не наговорить глупостей и не бросить трубку в сердцах. Ревность — чувство слабых. А я чувствовал себя сильным, пусть и с приступами излишней эмоцональности.

— Кто ты? — максимально холодным, ледяным тоном спросил я.

Похоже, мой собеседник опешил от такого вопроса.

— Кирилл… Кирилл Юрьевич. А вы?…

— Эльдар. Эльдар Матвеевич.

Я выдержал паузу. За спиной послышался короткий смешок господина Примакова, но испытывать стыд от странного диалога было некогда.

— О… Эльдар, Даря. Тот самый подпоручик Курьерской Службы, сосед. Да, Неля про вас говорила… Я видел вас по новостям. А почему вы звоните мне… Ха, так это еë телефон! Вы что, подумали, что я её!…

И тут меня осенило. Нинель Кирилловна. Еë отца зовут Кирилл. И я разговариваю с ним, а не с неведомым мужиком в еë кровати.

— Тьфу… — я хлопнул себя по лицу ладонью. — Кирилл Юрьевич, прошу прощения, у меня была сложная неделя. У вас очень молодой голос. Я так понимаю, она спит?

— Да, на втором этаже, она приехала на пару дней в гости, телефон бросила в коридоре на первом… я без очков, подумал, что это мой звонит, подошёл, и не глядя нажал. Мне что-то передать?

— Передайте, что мои чувства вполне серьëзны, всë, что я писал в десятках писем — искренняя правда. Возможно, Альбина их прячет, думает, что я ненадёжен. Но это не так. В течение недели я вернусь домой и хочу с ней увидеться. Чëрт, мне надо будет с вами тоже познакомиться, я вас плохо помню. И, пожалуй, надо будет…

Я на миг остановил — многовековая часть сознания нажала по тормозам. Тише, тише, не спеши. Чистяков всё понял и вовремя меня перебил.

— О, юноша, сейчас час ночи. Вы сейчас серьëзно хотели попросить руки моей дочери? Ладно, не отвечайте — такие вещи не озвучиваются по телефону. И Нинель ещё слишком молода. Откуда звоните, если не секрет?

— Из кабинета его превосходительства Евгения Максимовича Примакова, консула Российской Империи в Сиэтле.

— В… Сиэтле⁈ Луизиана? Как же вас занесло. И Примаков? Помню, он был преподавателем в моём университете. В общем, вы меня убедили, что серьёзны в намерениях. Я всё передам. Приезжайте в гости — всё обсудим.

Я попрощался и положил трубку — первое общение с отцом Нинели Кирилловны показалось более чем положительным. Обернулся — на лице Евгения Максимовича застыла улыбка — заметно было, что он вспоминал о былых временах.

— Про вас ходили слухи, что вы — иноземное чудовище, теперь я вижу, что это не так, — вздохнул он. — Да, я был таким же влюблённым юношей… Позвольте непрошенный совет — не позволяйте вертеть собой, особенно матери девушки. В любви, как и в дипломатии, скоропалительные решения бывают вредны. А теперь — поспешите. Я распоряжусь купить вам билет на ближайший самолёт в Дерендяевск и дам необходимые координаты.

Перелёт в Дерендяевск, второй по величине город Аляски, расположенный на месте Анкориджа, состоялся в тот же день. Меня встретил представитель местного консульства — молодой метис с каменным лицом, представившийся Тимофеем. Он провёл в представительский бронированный лимузин.

Внутри было достаточно просторно — три дивана полукругом, телевизор, показывавший какие-то странные музыкальные клипы в беззвучном режиме, молчаливый водитель за перегородкой. Были предложены напитки и какая-то не особо вкусная резиновая лапша в коробочке. Мы отъехали на парковку в полукилометре от аэропорта и встали. Трогаться и ехать куда-то дальше — мы не спешили, и я, наконец, осведомился:

— Мы куда-то поедем?

— Придётся немного подождать, — ответил Тимофнй. — Частный самолёт сэра Иана Маккеллена прибудет примерно через час, плюс процедуры досмотра — думаю, не раньше шести вечера.

— Я могу хотя бы прогуляться?

— Велено вас не отпускать, — ответил метис. — Встреча будет проходить прямо тут. Если нужно в туалет — я провожу.

— Вас тоже заставили?

— Без комментариев, — ответил он, поджав губы.

Я не стал осведомляться ни на тему принадлежности к Обществу, ни о упомянутом Маккеллене, хотя фамилия и имя показались знакомыми, вероятно, из прошлых жизней. Тимофей тоже не задавал лишних вопросов и выглядел раздражённым — заметно было, что мероприятие ему не нравится.

Уже начал дремать, как, наконец, Тимофею кто-то позвонил, он крикнул водителю:

— Поехали!

Снова вернулись к аэропорту, Тимофей сообщил:

— Я вас покину на несколько часов, — а затем вынырнул за дверь.

Вместо него спустя десяток минут в лимузин сели двое: представительный господин с лёгкой сединой, лицо которого показалось весьма знакомым, и мой ровесник — высокий, кучерявый, слегка жеманный и… темнокожий.

Силы в Маккелене было раза в полтора больше, чем у меня. Если брать иерархов Общества, то он соответствовал бы профессору или академику — минимум. Паренёк же был нулевым, или близко к тому.

«Вылечить кого-то из близких», вспомнилось мне. Я сказал себе, что не буду даже пытаться уточнить, какая степень близости имеется в виду. В конце концов — во-первых, я это готов сделать просто потому что могу, а во-вторых — потому что об этом попросили братья из Общества. Общение показало, что господину Примакову можно доверять, следовательно, его геополитические решения должны быть правильными.

Сэр Маккеллен дождался, пока водитель тоже покинет машину, затем начал диалог:

— Вы говорите по-английски?

— Да, — сухо ответил я.

— Я не буду просить говорить «Да, Сэр», можете называть меня Ианом. Я думал, что вы выглядете старше.

— А я думал, что вы моложе, Иан, — огрызнулся я. — Между прочим, я тоже дворянин. Но я тоже не буду просить звать меня «сэр».

Маккеллен кивнул, нисколько не обидевшись. Уверенности и спокойствия ему было не занимать — по крайней мере, напускного. Он выглядел чем-то средним между протестантским священником, типичным средневековым магом и пожилым сатанистом. Скорее всего, я видел его двойника-парадокса в других мирах в роли известного актёра, подумалось вдруг.

— Я наслышан о вас. Недавно проходили обсуждения, касающиеся вашей судьбы, и нам — и мне —