— В кругу мужчин мне будет не удобно, — я постаралась смягчить отказ, конфликты сейчас могли только помешать, — А здесь, под крылом госпожи Соно я в полной безопасности. Да и Император вроде не возражает.

Хансо-ран тут же сменил тему:

— Если вы готовы, то можно идти смотреть. Мои люди ждут у ворот.

При виде нас четверка ёнмино перестала болтать и выстроилась в шерегну. А увязавшаяся за мной служанка шепнула:

— Накиньте покрывало!

Покрывалом она называла что-то среднее между халатом и длинным плащом. Знатные дамы, выходя на улицу, накидывали его на голову, прикрывая лица от назойливых взглядов.

Но я даже не подумала выполнять просьбу. Вчерашняя мечта исполнилась — я шла по тем самым улицам, по которым недавно ехала в паланкине! Я слушала людскую речь, полную необычных словечек, любовалась на разложенные на лотках товары… Но купить, увы, не могла. К тому же очень смущали взгляды местных — я уже и забыла, как сильно отличаюсь от них внешне. Спасали спутники — юноши просто отирали любопытных, да и взгляд Хансо-рана действовал отрезвляюще. Но меня ёнмиран торопил:

— Прогуляетесь вы потом. Сначала — дела.

Я признавала его правоту, но поделать с собой ничего не могла. В конце-концов ёнмиран не выдержал, остановился у лавочки, торгующей украшениями:

— Выбирайте!

Настроение сразу испортилось. Денег в этом мире мне не дали, заработать я не могла, а пользоваться щедростью малознакомого мужчины не позволяла себе и дома.

— Спасибо, ничего не надо.

Но на глаза попалась заколка. Обычная толстая палочка из зеленоватого камня, с резной головкой в в виде трубчатой лилии. Я заставила себя не смотреть:

— Идемте. Время дорого!

Хансо-ран что-то пробормотал себе под нос и догнал меня в два шага. Ёнмино следовали в отдалении.

Подворье располагалось довольно далеко от центра, почти у городских стен. По знаку Хансо-рана один из его учеников взбежал по ступенькам и сорвал с ворот большой лист бумаги. Судя по иероглифам, усадьбу забрали в королевскую казну за преступления бывшего владельца.

Внутри царил разгром.

Прямо посреди двора валялась разломанная мебель: столы, кресла… Из открытых сундуков вываливались тряпки, полусгнившие и потерявшие первоначальный облик. Окна зияли дырами, а на створках дверей колыхались на ветру ленты из порванной бумаги.

— Что здесь случилось?

Хансо-ран не ответил. По его знаку ёнмино разбежались по двору. Послышались скрипы, звуки передвигаемых вещей… Вернувшись, юноши сообщили, что главный дом требует ремонта, но безопасен для людей.

И я пошла осматривать свои владения.

За поблекшими стенами властвовало запустение. Сломанная мебель ваялась тут и там, лоскуты бумажных обоев свисали со стен длинными языками.

В сараях и на скотном дворе дело обстояло не лучше.

— Работы немало. — посмотрела на свои широкие рукава, — Переодеться бы.

— Зачем? — удивился Хансо-ран, — Вы сами собрались здесь прибираться?

Его красивое лицо исказила гримаса.

Я не обратила на это внимания. Руки соскучились по работе, хотелось результата. Озарение пришло внезапно: да, я в чужом мире, и неизвестно, когда вернусь в свой. Но у меня есть потрясающая возможность даже здесь заниматься любимым делом. У меня в руках оказалась востребованная в этом мире профессия. А этого были лишены многие книжные «попаданки».

Судя по Хансо-рану, мой порыв не одобрялся. Но оставалась еще Соно.

— Возвращаемся!

Мужчины молча последовали за мной. Правда, у ворот один ёнмино задержался.

— Кому-то надо охранять, мы же печать сорвали, — пояснил Хансо-ран.

Неожиданно для меня, Соно оказалась на стороне ёнмирана:

— А и нечего самой там грязь месить, для этого другие люди есть. Твоя работа в чем заключается? Собак воспитывать, людей обучать, да трактаты писать. Вот этим и занимайся. А на подворье ходи, только чтобы проверить, как там дела идут. Сюда твоих работников не пустят.

Но у меня не получилось. Хансо-ран по приказу Императора действительно привел в усадьбу людей. Они убирали, ремонтировали, копали, сажали… Я не смогла остаться в стороне и, едва предоставилась возможность, присоединилась к работам. За что немедленно получила от Досточтимой Кормилицы.

Примирил нас Хансо-ран. По его приказу в главном доме в короткие сроки привели в порядок просторную комнату. Туда поставили столы, стулья, полки для книг, принесли письменные принадлежности. И позвали зодчих.

— Сообщите им свои соображения по поводу переделок. И можете сами контролировать работы.

Идея оказалась превосходной. Комната превратилась в мой личный кабинет. Я рассказывала, показывала, чертила и писала. А зодчие воплощали мои планы в жизнь. И для начала соорудили огромный макет подворья в нынешнем виде. Он гордо возвышался на огромном столе, и оказался очень полезен — я могла сразу видеть, что надо перестраивать, и как.

Но будки и прочие необходимые для питомника строения пришлось отложить. Приезд отряда приближался, людям требовалось жилье. И для начала отремонтировали главный дом и привели в порядок пару сараев, возведя перегородки — получилась неплохая замена вольерам.

Жилые комнаты оклеили желтоватой бумагой с простым рисунком. Полы, как оказалось, сделали из неё же, многократно пропитывая слои специальным маслом, придающим крепость и легкий глянец. Мебель поставили самую простую — сундук да небольшой комод. По уверениям Соно, на первое время этого вполне хватало, у жителей деревни было не так много вещей.

Я вникала во все. Следила, какое дерево идет на перекрытия. Не понимала, но заставляла строителей повторять мне снова и снова. Узнавала о качествах бумаги, что использовали для стен, пола и окон. Какими смолами и маслами пропитывают, почему так, а не по другому… Рабочие сначала шарахались от меня, испуганные напором и странной внешностью, но скоро привыкли и с охотой открывали свои секреты. Ела я тоже с ними, что помогло сломать лед недоверия..

Готовили тут же, на заднем дворе. Там же поставили длинные столы. В назначенный час повариха била в железную пластину, и все, оставив работу, собирались у чанов с водой, а после, как следует отмывшись, торопились обедать.

Я любила эти моменты. Расслабленные, открытые люди любили поговорить, и с каждым днем узнавала все больше об этом мире.

То, что здесь верят в духов и призраков, откровением не явилось. Шаманизм и у нас был, да что там, до сих пор сохранился, переплетясь с мировыми религиями. Но поражал масштаб. Рабочие даже есть садились не раньше, чем приносили жертву местным духам: несколько зернышек риса, крохотный кусочек лепешки, пара крупинок соли, которую ценили на вес золота. Ей зачастую и расплачивались с работниками — деньги использовали в основном купцы и знать.