– Знаешь, в чем плюс Лукоморья, Яга? Здесь я не чувствую боли. Попробуй. – Вот он – безумный блеск в глазах, минуты почти-нормальности прошли. Жаль. – Черти вас задери, уже восьмой костюм испортили!

Он дернул цепи, уходя, и горынычи поплелись следом. Рука продолжала гореть.

В эту минуту мне остро захотелось в свою квартиру, поговорить с Тохой и Казимиром о проблемах, принять душ и привести мысли в порядок.

– Нельзяу бросать начатое дело, проводи почивших богатырей – и вернемся, выдохнем, – тихо сказал кот.

Видимо, у меня на лице все написано.

– Улыбаемся и машем, – согласилась я.

Летописец. Заметка № 5

Я только успеваю записывать, Яга не сидит на месте. Наконец-то увидел летописца Кощея – выглядит плохо, растрепанный, нервный, прячется так, что даже я его еле нашел.

С интересом наблюдаю за развитием событий. Проблемы богатырей Черномора подробно описал в небольшом отчете, поговорил со старшим летописцем, от того информации тоже нет. Должен сказать, что меня, как и Ягу, беспокоит происходящее с древом. Она правильно говорит: сгинет Дуб – нам всем конец, не останется сказки. Низший мир – преисподняя, опаснейший враг, сомневаюсь, что Черномор не подавал рапорты в отдел безопасности. Тогда почему никто ничего не делает? Если это правда бесы и Они ничего не сделают, туго нам придется.

Вот говорю – Они, а на самом деле, кто такие «они», я не знаю, просто принято так говорить. Шепчутся по кабинетам: мол, раньше сила правила Лукоморьем могучая, все в железных рукавицах держала, а теперь что? Может, и нет больше никого наверху, система работает по привычке. Может, уходят все эти рапорты и отчеты в никуда, лежат пыльными кипами, и читать их некому. Снабжение работает, финансирование налажено, да только из каждой щели вылезают проблемы, а возьми их все – такая лавина ползет.

Еще этот мыш у Яги, вот кто за мной следит постоянно, мерзавец. Приходится проявлять хитрость и сноровку, чтобы проникать в избу. Вот бы сцапал его кто.

Моя велометла зависла над ночным морем вдали от берега. Кот крепко обнимал лапами руль, ворчал под нос, чтоб летела аккуратнее: купаться он не хочет. Супчик кружил над нами, наслаждаясь ночной прогулкой.

– Вдруг опяуть пушистым стану, с мелкой химией? Помнишь, яу тогда неделю из дома не выходил? Стыдно было в таком виде показаться в приличном обществе, дамы могли не оценить радикальной перемены!

Он действительно до сих пор не догадался, что это моя маленькая месть за его скверный характер. Очень старалась не смеяться, но не получалось.

– Что смешного? – возмущался Бальтазар. – Репутация черного кота изначально плохая, тем и привлекательна – кошкам нравится немного замарать лапки, коты завидуют и обсуждают. Это накладывает обязательства – необходимо поддерживать уровень.

– Ты лучше, чем твоя репутация.

Я точно знаю: перед вылетом он проверил, тепло ли я одета. Цитирую: «У людей нет шерсти, и они ночью мерзнут сильнее, тем более – в полете».

– Не смей никому рассказывать! – шипит кот.

Да ладно, я и не собиралась! Мы уже столько друг о друге знаем, что либо дружить до конца жизни, либо убить. Он добряк, я – высоты боюсь. И никто об этом не догадывается.

Происшествия прошлой ночи заставили меня не спать до рассвета, нервничать и ожидать других, молчаливых гостей. Однако никто ко мне не явился, и почти весь день мы бессовестно отсыпались. Такое чувство, что придется перейти на ночной образ жизни.

Дуб держал цепко. Мысли о том, чтобы идти вглубь сказочной страны, вызывали тревогу: кажется, я нужна здесь, именно в этом месте. Моя мама называет подобные ощущения «интуицией пятой точки» и советует не игнорировать. Потому я отправилась в ночной патруль – посмотреть с воздуха не повредит.

Богатыри сегодня не выходили на берег, обозримое побережье и окрестности безлюдны, только море, легкий ветерок, тусклое солнце на цепи ночью едва светит. Лунная дорожка на воде и шелест гигантской раскидистой кроны, умиротворение.

– Можно морскую деву найти, именуемую повсеместно русалкой, которую все на ветвях Дуба представляют, если тебе интересно, – перед вылетом сказал Бальтазар.

Конечно, интересно! Посоветовал взять с собой «эти ваши женские цацки», может, пригодится для натурального обмена. Первооткрыватель и туземцы: ты им стекляшки, они тебе – золото.

– А русалок тоже нанимают? Леших? – любопытствую я.

– Нет, говорил же – здесь есть коренное население. Лешими становятся заплутавшие люди; русалки, кикиморы и прочее – все свои собственные. А вот часть должностей – наемные работники, как ты, Костлявый, Черномор, богатыри. И другие.

– А богатырей из местных парней не набрать?

– Ты видела тех местных парней: люди в Лукоморье некрупные, богатыряум вырасти не из кого, – фыркнул кот.

Я не акцентировала внимания, однако если так подумать, то да, Леша на фоне деревенских выглядел как великан. Да и я со своим средним ростом оказываюсь рослой девицей.

На берегу было пусто, и мы полетели над водой, иногда зависая и осматривая черную неизвестность под нами. Мыш вернулся, устроился на черенке:

– Камни, девушка, рыба! Прямо!

Настоящая русалка, как интересно! В голове миллион вопросов: умеет ли говорить, пахнет ли рыбой, вдруг она опасна?

Метла летит почти бесшумно, подкрасться не составило труда. Зависли над ней, рассматривая. Девушка сидит на большой скале, омываемой спокойными волнами, расчесывает длинные белые волосы. Гребень в руке плавно скользит вниз, на гладких прядках переливается свет луны и звезд. Хвост! У нее правда хвост, золотой, с широким плавником на конце, и фигура как у модели. Тоненькая талия плавно переходит в рыбью часть, вначале отдельными чешуйками на коже, с каждым слоем все гуще, становясь плотной броней хвоста. Нагая грудь едва прикрыта тонкой паутинкой волос. Больше деталей мне не рассмотреть, надо приземляться, я опустилась ниже.

– Будем налаживать связи, – шепнула я своим.

Русалка вскинула голову вверх, испуганно вскрикнула, намереваясь нырнуть.

– Подожди! – кричу ей. – Я тебя не обижу!

Девушка замерла на самом краешке, недоверчиво глядя, как мы спускаемся. Сейчас главное – наладить контакт.

– Меня зовут Янина! – улыбаюсь от уха до уха. – Это мои друзья, кот Бальтазар и мыш Супчик. Можно мы опустимся на твою скалу?

Неуверенный кивок, острое полупрозрачное ушко пробивается сквозь пряди. Мои ноги касаются камня, плавно опускаю метлу. Смотрим друг на друга. Ее большие глаза отражают свет, как у кошки, блестят зеленым, кожа белая-белая, переливается, словно жемчуг. Довольно крупный рот при аккуратных чертах лица. Там, где должны быть брови, – мелкие чешуйки. Рука без гребня отбрасывает назад волосы, и я вижу перепонки между пальцами.