Лендри вручает Хеллману несколько одеял, покрытых колючками.

«Смотрите, какая красота! — он продолжает свой монолог: — Только посмотрите на это одеяло, леди и джентльмены! Посмотрите на это одеяло! Разве это не шедевр? Я хочу, чтобы вы вытащили из этого одеяла все колючки до одной, потому что под ним вам придется спать».

Кто-то из заключенных говорит: «Мы лучше будем спать на полу».

Лендри отвечает просто: «Спите как хотите».

Интересно наблюдать, как Джефф Лендри колеблется между ролями «крутого» и «хорошего» охранника. Он все еще полностью не уступил контроль Хеллману. Стремясь добиться, хотя бы отчасти, такого же господства, Лендри все-таки испытывает больше сочувствия к заключенным, чем Хеллман. (В интервью после эксперимента наблюдательный заключенный Джим-4325 сказал, что Хеллман был «плохим» охранником и прозвал его Джоном Уэйном[75]. Братьев Лендри он считает «хорошими» охранниками; большинство других заключенных тоже согласны, что Джефф Лендри скорее «хороший», чем «плохой».)

Заключенный из третьей камеры спрашивает, можно ли получить какие-нибудь книги. Хеллман предлагает выдать всем «несколько экземпляров правил», чтобы было что почитать перед сном. Приходит время очередной переклички.

«Итак, никто не валяет дурака сегодня вечером, помните? Начнем перекличку с № 2093, чтобы как следует потренироваться», — говорит он.

Барден набрасывается на строй заключенных и приблизившись вплотную к их лицам, говорит: «Мы не учили вас так рассчитываться. Громко, четко и быстро! № 5704, ты говоришь слишком медленно! Для начала попрыгай немного».

Охранники начинают наказывать всех без разбора; теперь для наказания не нужна причина.

№ 5704 не собирается подчиняться: «Не буду я этого делать!»

Барден пытается нагнуть его, заключенный нагибается, но недостаточно низко.

«Ниже, чувак, ниже!» — Барден толкает его дубинкой в спину.

«Ты, не толкай меня».

«Ты сказал „не толкай“?» — насмешливо переспрашивает Барден.

«Да, я сказал, не толкай меня!»

«Ложись и отжимайся, — приказывает Барден. — А теперь возвращайся в строй».

Барден действует намного решительнее и энергичнее, чем раньше, но «альфа-самцом», очевидно, все еще остается Хеллман. Но когда Барден и Хеллман составляют динамичную пару, Джефф Лендри неожиданно отступает на задний план или вообще исчезает со двора.

Даже лучшего заключенного, № 2093-Сержанта, без всяких причин заставляют отжиматься и прыгать.

«Очень хорошо! Смотрите, как он хорошо это делает! У него куча энергии сегодня вечером, — говорит Хеллман. Потом он переключается на № 3401: — Ты улыбаешься? С чего бы это?»

Вмешивается его коллега, Барден: «Ты улыбаешься, № 3401? Ты думаешь, это забавно? Ты что, не хочешь спать сегодня ночью?»

«Прекратите улыбаться! Это не цирк. Если я увижу, что кто-то улыбается, все будут прыгать очень долго!» — заявляет Хеллман.

Понимая, что заключенным нужно немного развеять мрачную атмосферу, Хеллман говорит Бардену, надеясь развлечь угрюмых заключенных: «Офицер, знаете тот анекдот о безногой собаке? Каждую ночь ее хозяин выносит ее побегать».

Они с Барденом смеются, но замечают, что заключенные даже не улыбаются. Барден шутливо упрекает Хеллмана: «Им не нравится ваш анекдот, офицер».

«Тебе понравился мой анекдот, № 5486?»

Джерри-5486 честно отвечает: «Нет».

«Раз тебе не понравился мой анекдот, иди сюда и сделай десять отжиманий. И еще пять за то, что не улыбаешься, всего пятнадцать».

Хеллман в ударе. Он заставляет заключенных встать лицом к стене; когда они поворачиваются обратно, он стоит в забавной позе, показывая «однорукого продавца карандашей»: одна рука в штанах, палец торчит в районе промежности, как будто у него эрекция. Заключенным велят не смеяться. Но некоторые все-таки смеются, и их заставляют отжиматься или приседать. № 3401 говорит, что ему не смешно, но ему тоже приходится отжиматься — за честность. Потом всем приказывают петь свои номера. Хеллман спрашивает Сержанта-2093, похоже ли это на пение.

«По-моему, это похоже на пение, господин надзиратель».

Хеллман заставляет его отжиматься, потому что не согласен.

Неожиданно Сержант спрашивает: «Я могу сделать больше отжиманий, сэр?»

«Можешь сделать еще десять, если хочешь».

Тогда Сержант бросает ему еще более демонстративный вызов: «Я должен отжиматься, пока не упаду?»

«Конечно!» — Хеллман и Барден не знают, как реагировать на эту колкость, но заключенные смотрят друг на друга в тревоге, понимая, что Сержант может спровоцировать новые наказания, которым потом подвергнут всех остальных. Его поведение начинает всех по-настоящему пугать.

Потом заключенных просят рассчитаться в сложном порядке, и Барден насмешливо добавляет: «Это должно быть нетрудно для ребят с таким хорошим образованием!»

В сущности, он по традиции подшучивает над образованными людьми, над этими «интеллектуалами-снобами», хотя он и сам студент.

Заключенных спрашивают, нужны ли им одеяла и кровати. Все говорят, что нужны.

«И что же вы сделали, мальчики, — спрашивает Хеллман, — чтобы заслужить кровати и одеяла?»

«Мы вынули из одеял все шипы», — отвечает кто-то.

Хелманн запрещает говорить «шипы», нужно говорить «колючки». Это простой пример использования языка как инструмента власти, а язык, в свою очередь, создает реальность. Как только заключенный называет шипы «колючками», Барден разрешает ему взять подушку и одеяло. Хеллман возвращается с одеялами и подушками и раздает их всем, кроме заключенного № 5704. Он спрашивает его, почему он так долго не мог взяться за работу. «Тебе нужна подушка? Почему я должен давать тебе подушку, если ты не хочешь работать?»

«Потому что у меня хорошая карма», — пытается пошутить № 5704.

«Я спрашиваю тебя еще раз: почему я должен дать тебе подушку?»

«Потому что я прошу вас об этом, господин надзиратель».

«Но ты взялся за работу только через десять минут после всех остальных, — говорит Хеллман. — Смотри, в будущем начинай работать, когда тебе говорят».

Несмотря на плохое поведение № 5704, Хеллман, наконец, смягчается и дает ему подушку.

Чтобы Хеллман окончательно не затмил его авторитет, Барден говорит № 5704: «Поблагодари его как следует».