Само собрание с процедурной стороны было организовано в целом корректно. Собрание организовала инициативная группа, вел — депутат Облсовета. Но публика…

Примерно половина — пенсионеры, пришедшие громить «врага» за их несчастную, испорченную жизнь. Визг, крики, топанье ногами. Мне определили регламент — 5 минут на выступление и 10 минут — ответы на вопросы. Первым выступил Виталий Беляев, который взялся анализировать мои голосования и все переврал. Вторым — бывший обществовед Осетров. Визгливо заклеймил меня как «пособника путчистов». Комплекс вины бывшего марксиста-ленинца, спешно перекрасившегося в демократический цвет.

Я держался максимально спокойно, насколько мог. Несколько человек жучили меня суммой в 90 тысяч рублей, которую придется затратить на новые выборы. Требовали подать в отставку. Один из выступивших насмешил зал, заявив, что я оскорбил его, не ответив на вопрос (когда был у них на заводе), от кого произошел человек — от бога или от обезьяны. Семитко и Козулин, которые наблюдали со стороны, говорят, что им было страшно: могли наброситься. Я этого не чувствовал. Несколько выступлений были «за» — Лельчук, Момот, Кравченко. В конце мне слова не дали и я по возможности спокойным шагом покинул зал (бабы, конечно, кричали в лицо всякие гадости). Сердце, странно, не болело — видимо привык.

* * *

19 сентября — Открытие сессии Верховного Совета. Ожидаемого выступления Ельцина не состоялось: врачи якобы рекомендовали ему отдохнуть. Но у нас многие считают, что это очередная «дипломатическая болезнь» — уйти от острой ситуации при открытии сессии, осмотреться, выждать.

По требованию «Дем. России» состоялась очередная (восьмая) попытка моего отстранения. И опять — впустую. Не было кворума.

Сессия началась с острой критики Ельцина в связи с его указами. А закончилась — постановлением в поддержку Моссовета: требование к президенту обеспечить выполнение законного решения Моссовета по начальнику ГУВД Москвы Комиссарову, который избран на свою должность, но с апреля не может в нее вступить. Впечатление футбольной игры — забили гол нам — дай же и мы забьем. Азарт, блеск в глазах.

25 сентября — Первое заседание палаты. Очередная визгливая кампания по освобождению от должности. Максимум, что удалось выжать при тайном голосовании — 45,6 процента против. Я в отставку не подал. Получил такую вот записку:

В. Б. Исакову

Да! На войне, как на войне:

Кто со щитом, кто на щите!

Твой щит — Закон! Будь на коне;

Бой диктатуре, нищете!

Вздохнет усталая страна

И схлынет мутная волна!

Удачи Вам!

Ю. Чапковский 25.09.91 г. Москва

День отработали плодотворно — приняли постановление о выборах глав администрации краев и областей. Ельцин отправился в отпуск. В правительстве РСФСР — скандал в связи с письмом Силаева о восстановлении деятельности ряда союзных министерств. Внутри президентской структуры — раскол. Ситуация вынесена на страницы печати и со смаком обсуждается.

* * *

2 октября — Наконец-то открытым поименным голосованием меня снимают с должности («за» — 59 процентов). Большинством голосов на освободившееся место избирается Николай Рябов.

Сразу после моего ухода пришел и выступил Хасбулатов. Возбужденный и, как говорят, не вполне трезвый. Полил грязью.

Из стенограммы:

«Хасбулатов Р. И.: Уважаемые товарищи народные депутаты! Я вас уверяю, что я получил очень глубокое удовлетворение по поводу того, что наконец, палата сумела преодолеть кризис. Здесь ведь могла быть и другая ситуация, могло быть простое объяснение, что лидер палаты просто не нравится депутатам, следовательно его надо сменить. Это тоже достаточная причина. Дело в том, что мы, может быть иногда сами не догадываемся, сами не учитываем то огромное влияние, которое мы оказываем на общественное мнение, на государство, на политических деятелей и нашей страны, и не только нашей страны, и излишне упрощенно подходим к своей собственной роли. Подходя излишне упрощенно к самим себе, к своим возможностям, к своей власти, мы очень снисходительно относимся в одном случае к представителям вышестоящих структур власти, а в другом случае, может быть, недостаточно корректно относимся к представителям иных структур.

Что касается Владимира Борисовича, то вы помните, вы и свидетели, я никогда открыто не высказывал необходимость того, что надо сменить. Хотя на Президиуме как-то говорил, что попытка обосновать, как однажды Владимир Борисович в своем интервью Свердловской газете сказал так, что его оппозиционная деятельность способствует тому, что Президент принимает правильные решения. У меня это, конечно, вызвало иронический смех, зная уровень влияния Исакова на Президента.

А потом нам надо разобраться с понятием «оппозиция», что такое «оппозиция»? Председатель палаты, руководитель, половину парламента возглавляющий, может ли он быть оппозицией? Конечно, нет. Если он желает быть оппозицией, он должен сложить эти полномочия, перейти в состав заднескамеечников, как это принято называть, и, пожалуйста, примыкай к любой форме оппозиции. У нас оппозиций хватает. Чего-чего, а оппозиций у нас хватает. Поэтому сама парадигма выбора такой вот борьбы со стороны Исакова мне представлялась иррациональной.

Но я вам должен сказать, как это все началось. Я, как вы знаете, не был среди приближенных Президента, не агитировал за него. И в печати я неоднократно говорил, что относился достаточно настороженно. Когда приехал Борис Николаевич в Москву и шестичасовую речь произнес как раз в этом Доме политического просвещения, который нам ныне принадлежит, у меня тоже реакция была настороженная. Но так уж судьба распорядилась, что мы оказались вместе и, естественно, много говорили о концепциях. Я привык как-то достаточно ясно излагать свои мысли и то направление, которое я представляю, к чему мы идем, не лукавя. Потому что от лукавства мы страдали многие годы. И, кажется, удалось и убедить, и переубедить во многих вещах. Скажем, концепция, которая была внушена ближайшими помощниками Бориса Николаевича и нынешними помощниками, в отношении национального вопроса: берите столько суверенитета, сколько проглотите. Вы знаете, она же имеет в общем-то внутренний взрывной заряд, реакционный заряд. И в этом вопросе, вы помните, когда на третьем Съезде Борис Николаевич самокритично сказал, что недоучел многие моменты, это ведь тоже результат нашей работы. Так же, как по многим другим вопросам.

Умеем мы ладить с Президентом, умеем мы ладить, отстаивая свои и взгляды, и со многими другими людьми: и с Президентом СССР, и с Правительством СССР.

Но, вы знаете, Исаков, оказывается, был достаточно приближенным, чуть ли не доверенным лицом. Я этого не знал. Я только обратил внимание на первом Съезде, что какой-то все бегает: «Борис Николаевич, Борис Николаевич». Я даже был вынужден сделать замечание: «Ну, послушайте, если вас какой-то пустяк интересует, ну не лезьте к Председателю. Я рядом с вами, скажите, мы с вами решим этот вопрос». Даже такой был эпизод уже на первом Съезде, через день после моего избрания.