Сначала не пришел Фрэнк — обычно он являлся на работу раньше меня, но сегодня безбожно опаздывал. Затем стало ясно, что и Рик Заппа составил ему компанию прогульщиков. К обеду не появился ни тот, ни другой.

Я медленно, постоянно забывая на каком месте остановилась, перечитывала один и тот же договор и краем глаза следила за шефом. Тот, вопреки обыкновению, не просил сбегать ему за кофе, не шутил, не язвил, не командовал и не ворчал. В общем, совершенно не был собой.

Отрывистый звук нажимаемых мной клавиш казался слишком непристойно громким. Хотелось приглушить его, как хрусткую обертку от чипсов в притихшем филармоническом зале.

— Где Ларс?… Почему не приехал Ларс? — бубнил Тони себе под нос, глядя на экран мобильного с таким отчаянием, будто тот обязался выдать нужный ответ, но в последний момент отказался. — Почему не позвонил?

В душу закралось нехорошее предчувствие: именно те, кто вчера побывал на неудачном задании, сегодня не появились на работе без объяснений. Был ли Дэлл прав? Неужели охранники выследили всех троих? А если так, то не я ли на очереди?

В позвоночник будто вставили ржавую пружину. Возник ощутимый дискомфорт.

Этим утром Дэлл высадил меня на проспекте неподалеку от офиса — заходить в квартиру не было ни времени, ни необходимости. Может, и хорошо? А если там ждали?

Оттолкнув пугающие мысли, я вновь принялась за договор.

Тони то приходил, то вновь скрывался в коридоре, хлопая дверью. С каждым новым посещением его лицо становилось заметно бледнее.

Через час его мясистые руки легли на мой стол, а взгляд карих глаз-бусинок впился в мое лицо. Шеф придвинулся и хрипло спросил:

— Ты же говорила, что вчера все успели уйти, никого не взяли?

Из его рта пахло недавно съеденным гамбургером с луком и чем-то еще… Валерьянкой?

— Насколько я знаю, все.

— Тогда почему ты здесь, а другие не пришли?

— А я что, за ними слежу? — огрызнулась я, стараясь не морщиться от неприятной близости блестящего от пота лица Балато.

— Ты была этой ночью дома?

— Нет.

— А где?

— На свидании.

— Ты еще и на свидания ходишь?

Я удержалась от комментариев.

Тони смотрел долго, будто пытался увидеть на моем лице скрытые ответы на его вопросы, как до этого пытался их прочесть на экране собственного мобильника. Затем отошел, так ничего и не сказав.

Через час его телефон завибрировал, и, прежде чем ответить, шеф почти пятнадцать секунд хмуро смотрел на имя вызывающего абонента.

— Алло.

Пауза.

— Кто это? Кто говорит?

Взгляд маленьких карих глаз застыл на окне, за которым покачивались деревья. Впрочем я могла дать руку на отсечение — Тони не видел их.

— Почему… почему вы мне угрожаете?! Да кто вы такие?! Что??? — сальные волосы Тони дернулись, будто невидимый собеседник ударил шефа по лицу — тот побледнел и на какое-то время потерял дар речи. А когда голос вернулся к нему, то сипел, словно спущенная шина. — Кто у вас? Где?! Нет, погодите! Не нужно никуда их сдавать… да, я приеду, поговорим-обсудим… черт! Да все ведь решаемо!

Собеседник отключился, и крышка мобильника Тони захлопнулась зло, словно крокодилья пасть.

— Вали домой! — зло гаркнул шеф и принялся остервенело натягивать пиджак. — На сегодня все. Мне нужно закрыть контору.

Не дожидаясь повторного приглашения, я быстро свернула все окна и нажала кнопку выключения компьютера. Поднялась, взяла со стула сумочку, бросила короткий взгляд на шефа — тот застыл, глядя стеклянными глазами на стену — и направилась прочь.

Сердце колотилось быстро и неровно.

Половина третьего.

Еще ни разу я не возвращалась домой так рано. Следуя по залитым солнцем, но сырым и промозглым от холодного ветра улицам, я постоянно оглядывалась через плечо — нет ли преследования? Почему мужик с сигаретой у автобусной остановки проводил меня настороженным взглядом? И как-то подозрительно выглядят те двое, что идут навстречу: вроде бы разговаривают, шутят, только вот улыбки пластиковые, словно наклеенные на театральные маски. Нет… прошли мимо… можно выдохнуть.

Вроде бы не оглядываются…

Отраженные лужами лучи резали глаза, мешали смотреть. Видеть. Холодно и ярко — дурацкое сочетание. Не добавляет комфорта. Зажмуришься и не заметишь того, кто подойдет сзади, возьмет за плечо или толкнет в машину…

С ускорившимися шагами усилилась и мания преследования.

А что если меня поджидают у двери? Или даже внутри… Дэлл был прав, да, черт возьми, прав: чтобы играть в опасные игры, нужны мозги и умение стоять за себя. А у меня, похоже, ни того, ни другого… Почему я всю жизнь экономила на железной двери? Деревянную один раз толкнул, и выпала, словно гнилой зуб, вместе с косяком. Что сказал Тони — «не нужно их никуда сдавать»? Значит, мои коллеги уже застряли в цепких вражеских когтях? Как же быстро, и суток не прошло.

Позвонить Дэллу? Попросить защиты, уехать, спрятаться, залечь на дно? Но ведь однажды все равно придется вернуться.

Очередная лужа оказалась глубже — каблук подвернулся, штанина покрылась грязными брызгами.

Черт бы подрал такую жизнь…

Теперь сердце билось медленно и тяжело.

Солнечный свет дробился в щели между пыльными занавесками. Вот уже несколько минут я сидела на кровати в напряженном ожидании; да, пока никого, но в любую минуту в дверь могут постучать.

— Открывайте! А не то выломаем дверь… Мы знаем, что вы вчера пытались проникнуть в чужой дом!

Страшные голоса и страшные удары.

Пусть этого не произойдет. Боженьки, пусть пронесет… Избавь хотя бы один раз. В последний раз…

Где-то там, на другом Уровне, спокойно живет и занимается своими делами Дэлл. Далеко, почти в другой галактике. Он не боится, не трясется, он уверен в себе и горд за свои поступки. А я? Нет ничего хуже, чем жить в страхе. Что случится с Тони и с ребятами? Что теперь будет с работой?

Устав маяться от предположений худшего, я встала с кровати, прошла к шкафу и вытащила завернутый в водолазку нож. Коснулась холодной стали — на душе стало спокойнее. Знакомо и тускло переливался выученный наизусть номер.

Может, Дэлл прав, и пришла пора сменить работу? Наступить на горло собственной гордости, попросить о помощи и сойти с кривой тропинки, выйти на нормальную широкую дорогу, не затененную безобразными кустами и тянущимися со всех сторон кривыми ветками? Зашагать по ней спокойно, зная, что впереди все хорошо?

Я обвела взглядом затемненную комнату. Дверь молчала: ее не сотрясали тяжелые удары и выкрики с той стороны. Пока.

Зверек. Я загнанный в угол зверек, пожинающий плоды собственной трусости.