С е р ж а н т (шепотом). Могила?

О с т а п е н к о. Для нее, чай, не чужой в ней человек лежит.

К а п и т а н. Виноват! (Снимает шапку.) Сержант Хисамов, передайте старшему по батарее: вынести огневую позицию на пятьдесят метров вперед.

С е р ж а н т. Слушаюсь! (Убегает.)

К а п и т а н (Гале). Виноват! (Надевает шапку, уходит.)

О с т а п е н к о. Что ж, горе с горем дружит. (Становится на другую сторону могилы.) Сама неделю тому назад сына похоронила. Да и что с мужем там, на фронте, не знаю. (Пауза.) Так кого же ты схоронила? Мать? Сестру?.. А может, еще кого? (Пауза.) А отец-то есть? Жив? Ну да, на фронте небось? (Пауза.) А другие-то родственники имеются? Что ж, так и будем с тобой в молчанку играть, а?

Долгая пауза.

Г а л я (тихо, почти шепотом). Что нужно от меня этим людям? Что нужно этой женщине? Я стою здесь одна и никому не мешаю. Слышите, оставьте меня, и это моя единственная просьба…

Издалека доносится взрыв.

О с т а п е н к о. Ишь как бьет проклятый! И тебе не страшно?

Г а л я. Ну и пусть!

О с т а п е н к о. «Ну и пусть»? Да ты что, с ума сошла?! Слышишь, как немцы бомбят город? Так вот, по праву жены командира беру командование на себя. Хватит! Ты идешь со мной! Слышишь? Идешь со мной! (Берет с могилы пальто и накидывает на Галю.) И никаких разговоров. Ты идешь со мной! Пошли! Пошли!

Г а л я. Ну и пусть!

Гул самолетов нарастает.

З а н а в е с.

Картина четвертая

Город в глубоком тылу. Небольшая комната. За накрытым столом — баянист  З а х а р  и  Н и н а  П е т р о в н а  О с т а п е н к о. Появляется капитан  С у ч о к.

С у ч о к. Нина Петровна! Так где же наша Галиночка?

О с т а п е н к о. Сама не знаю.

С у ч о к. А вы предупредили?

О с т а п е н к о. Да, я сказала ей.

С у ч о к. А она?

О с т а п е н к о. Обещала прийти пораньше. На работе, видно, задержалась. А может быть, в библиотеку зашла.

С у ч о к. Похвально! Весьма похвально! Но библиотека давным-давно закрыта.

О с т а п е н к о. А может, в мединститут зашла. Там по вечерам иногда лекции устраивают для студентов.

С у ч о к. Н-да! Что ж, нам остается одно — ожидать. Сыграй-ка нам, Захар, что-нибудь для души.

З а х а р. Можно. «Синенький платочек» подойдет?

С у ч о к. Вполне.

З а х а р (поет).

«Синенький скромный платочек

Падал с опущенных плеч».

С у ч о к (бросив внимательный взгляд на Остапенко). Нина Петровна, что с вами? Вы чем-то взволнованы?

О с т а п е н к о. Так. На душе что-то муторно. (Берет стакан и пьет.)

С у ч о к. Бывает. Но мы собрались, как я думаю, не для того, чтобы предаваться воспоминаниям. Для этого у нас еще будет время.

О с т а п е н к о. Да, вы, конечно, правы. Только война уж слишком в кости въелась…

С у ч о к (перебивает). Э, не вам одной.

О с т а п е н к о. Неужели конца этому не будет?

С у ч о к. Я реалист, Нина Петровна. Предсказывать будущее — не мое занятие.

О с т а п е н к о (захмелев). А вот мне кажется — кончится, и очень скоро кончится. И Максим мой вернется.

С у ч о к. Как вам сказать? Одни вернутся, а другие возможно что и не вернутся. И ничего тут не поделаешь.

О с т а п е н к о. Вернется!..

С у ч о к. Ну да! (С иронией.) Он же у вас исключительная личность. Он что? Генерал? Живет в блиндаже в двадцать восемь накатов?

З а х а р. Генералов тоже убивают.

О с т а п е н к о. Капитан он у меня. А вернется потому, что жизнь любил. Он у меня такой…

С у ч о к (с насмешкой). Ну если так, то он, конечно, вернется. Но не надо забывать о том, что война неумолима, беспощадна. А поэтому надо жить сегодняшним днем! Тот, кто думает, что жизнь бесконечна, тот просто глуп. Пока идет война, никто не знает, что с нами будет завтра. Возьмите, к примеру, нас, военных. Ну, что наша жизнь? Это бои, походы и снова бои. Сейчас я вот здесь, а через час скомандуют, автомат в руки — и в поход. (Напевает.)

«По морям, по волнам. Нынче — здесь, завтра — там».

О с т а п е н к о. А, какие у вас походы, Василий Васильевич? Вы же тыловик!..

С у ч о к. Не отрицаю! Сейчас я тыловик, так сказать, тыловая «крыса», но завтра я тоже могу стать фронтовиком. К тому же понятие фронта сегодня несколько иное. Сегодня вся страна — фронт…

О с т а п е н к о. Нет, Василий Васильевич. Фронт там, далеко…

З а х а р. Там, где пули свистят, где смерть — там и фронт.

С у ч о к (бросив недовольный взгляд на Захара). Там передовая фронта. Но не в этом дело. Добрые дела можно делать и находясь здесь. Не всем же быть героями! Откровенно говоря, лично я никакого пристрастия не имею к орденам. И вообще не люблю шумиху о подвигах, о славе! Все это парад!

О с т а п е н к о. Вот вы, оказывается, какой?..

С у ч о к (разглагольствует). Ничего сложного, уверяю, во мне нет. Я одно знаю хорошо: война в жизни человечества — эпизод, и не больше! Сегодня она есть, а завтра ее может и не быть. Попомните мое слово: как только кончится война, едва успеют остынуть жерла орудий, как на смену героям фронта придут новые герои. И в этом нет ничего удивительного. Я знаю, вас немного удивляет мое откровение. Но главное сейчас выжить, уцелеть в этом кромешном аду. Конечно, доведись мне участвовать в бою, я ничуть не хуже других буду сражаться. Я буду сражаться до последней капли крови. Во всяком случае, штык в землю я не воткну. И точно так же, как и другие, спокойно могу принять смерть. Но я так говорю только потому, что жизнь научила меня трезво смотреть на вещи. Два у меня будет ордена или десять — в сущности, цена одна. Ведь самое дорогое у человека — жизнь.

О с т а п е н к о. Я, Василий Васильевич, что-то не очень понимаю. Значит, главное сейчас выжить? Спрятаться за спину других, они, дескать, пускай кровь льют, а мы тут останемся целехоньки…

С у ч о к. Нина Петровна, ну зачем так грубо…

О с т а п е н к о. Но это же философия обывателя, это же оправдание трусости. Неужели вы этого не понимаете?

С у ч о к. Зачем, я трусов не собираюсь оправдывать.

З а х а р. Оправдываешь, Василий Васильевич, оправдываешь. Зачем совершать подвиги, рисковать жизнью? Сделал один раз «доброе» дело и в кусты, на покой.

С у ч о к. Вы меня не так поняли, я говорил о другом. Я против чего? Я против глупых смертей.

О с т а п е н к о (задумалась). Когда знаешь, за что умираешь, это не глупая смерть. Мой прямо с работы на фронт отправился, даже домой не зашел.

С у ч о к. Ну, положим, я тоже не стал ожидать вызова из военкомата. Война есть война. Вы вот напали на меня, а зря. Но ведь кто-то и в тылу должен работать, — не будь нас, тыловиков, и фронту конец…