И насчёт дворца… Решено, я возвращаю Кролика Роджера в его хоромы. Желательно живым. Таким образом дело о похищении вместе с похитителями закругляем.

Я помял в ладони смартфон и набрал Горячева, моего бывшего однокурсника по Высшей Школе. Его батя был генералом, так что можно было не сомневаться: Петя уже протирает брюки за тыщу долларов на жирной должности в столице, а не идиота корчит на фронтах. Хорошая привычка: хранить нужные телефоны в памяти, а не в списке контактов. Но пробиться удалось только через Фейсбук.

— Костяныч? — удивился Горячев. — Ты куда пропал так надолго? Мы тут с ребятами собирались недавно. Никто тебя не видел. Как сквозь землю.

— Наша служба и опасна, и трудна, — ответил я строкой из песни.

Два слова о жизни, пару дружеских восклицаний с привкусом курсантских приколов, и я перешёл к делу:

— Петюня, раз ты трудишься в управлении, не в службу, а дружбу, помоги. В Ростове, в том, который на Дону, нужны надёжные, но отчаянные парни, готовые заслужить медальку.

— Когда? — конечно же поинтересовался Горячев.

— Сейчас.

— Быстрый какой.

— Ты меня знаешь — горячий питерский хлопец, — усмехнулся я, водя указательным пальцем по мягкому кожаному покрытию руля. — Но медаль обеспечена.

— Я хочу знать суть, — сразу собрался Горячев. — И не спрашивай, какой у меня уровень доступа. Тот самый, который требуется.

— Лады. — Я назвал фамилию Кролика Роджера и беспечно поинтересовался: — Объект ещё числится под «государственной охраной»?

— Был, — отрывисто сказал Петюня, — и весь вышел. Вся верхушка на ушах: такой скандал! Посты, операция перехвата, пока попусту. Ты из леса, что ли? Новости не читаешь?

— Отчего же, — хмыкнул я и тоном искусителя добавил: — Я даже знаю, как господина N. вернуть под государственную охрану, чтобы больше его никто ни пальцем, ни намёком. Ведь стране нужен имидж, не так ли?

— Ты в курсе, где он? — насел на меня Петька.

— Иначе бы не звонил.

— Ну, Костян! Тебе везёт, как всегда!

— Можно и так сказать. Но! Я один, а противников четверо. Наёмники-профессионалы. Вооружены под завязку, периметр прослеживают. Так что нужна бригада опытных оперативников.

— Сколько точно времени? — серьёзно спросил Петя.

— Через час объект могут увезти в неизвестном направлении.

— Понял.

Я подумал о Зорине и добавил:

— Во избежание межведомственных и междивизионных тормозов это должно остаться между нами. Сам знаешь нашу бюрократию. В случае провала никто не хочет отвечать и прощаться с погонами, но медальку в случае удачи повесят на мундир с удовольствием. И исполнителям раздадут от щедрот. Ну, ты в курсе.

— Мда, мне эту кухню рассказывать не надо, — вздохнул Петюня. — Уже по горло.

— Я бы попробовал разобраться сам, — добавил я. — Но если сунуться неосторожно, объект могут убить. Тут всё плохо пахнет. Так что просто нужны контакты. И группа захвата.

— С тобой свяжутся. Жди.

Петюня отключился. Я так и знал: громкое дело, возможность засветиться, Горячев не откажется. У него несмотря на бабки, перспективы, тачки и квартиру в центре Москвы в подарок на восемнадцать лет, извечная проблема — догнать и перегнать батю. А это не просто. Тем более, когда штаны протираешь по договорённости. Петюня хороший парень. Победит свой «псевдо-Эдипов комплекс», вообще будет золотым. А пока… можно пользоваться.

⁂

Звонок раздался одновременно с окончательной расправой группы товарищей над тополем впереди. Пни, обрезки запихнули в грязный кузов, и водитель южной расхристанной наружности бросился за руль. Гортанный голос бывалого вояки в моём телефоне спросил:

— Константин Тихомиров? Капитан Хлоян, Вартарес, служба оперативного реагирования.

«Вас-то мне и нужно!» — обрадовался я, но вслух уточнил:

— Здравствуйте. Как мой номер узнали?

— От Петра Горячева, — заявил тот и назвал отдел. — В чём суть вопроса?

Люблю оперативников: сразу к делу, никаких сентенций. Я объяснил в двух словах: тайминг, расположение объекта, место встречи, рекогносцировку и то, что мне придётся войти первым. Надо и задачу, поставленную Зориным, выполнить. Я облажался, но совесть не потерял.

Если я распланировал правильно, всё будет хорошо. И на всякий случай я поставил на «отложенное время отправки» сообщение для теперь уже популярного блогера Бурлёва и одной очень ответственной журналистки, успевшей за эти несколько дней написать три статьи о Жене.

Раньше нельзя, позже невозможно.

Время. Надеюсь, я рассчитал его правильно. Оно ускорялось неумолимо. И если недавно время скрипело, как колымага на подсосе, теперь оно жадно тёрлось шинами по морозному асфальту, с визгом и свистом. Время превратилось в гоночный болид с искрами из-под колёс.

Осталось не попасть под них, а проехаться верхом.

Терминатор

Птички пели, будто и не зима. Хорошо! Я взглянул на солнце, сощурился и не запер ворота, только кирпичом приткнул, чтобы ходуном не ходили. Оставил калитку открытой, пискнул по привычке сигнализацией на ключах и пошёл в дом.

Я был спокоен. Только пульс в висках шарашил, как перед боем.

Зубр встретил меня в гостиной.

— Эй, Спецназ, где Золтана потерял?

— Он не звонил вам, босс? — напоказ удивился я. — Должен был. Сказал, ему надо ещё подзадержаться. Пару-тройку часов. Что-то заказал, какие-то провода-гаджеты, фиг его знает, я не запомнил…

Я осмотрелся, оценил обстановку: парни были здесь. Все в сборе кроме Дрона. Кролик Роджер в своей конуре. Удачно.

— Не звонил. Ладно, ему на самом деле есть чем заняться. Давай, Спецназ, проходи, есть разговор — надо планы обсудить, — кругом обошёл меня Зубр.

И я подумал, что он не уступает мне ни ростом, ни комплекцией. Лишь ему не надо было задирать голову, разговаривая со мной, остальным парням волей-не волей приходилось «равняться на середину».

— О, планы, важная вещь, босс! Я слушаю, — кивнул я. — А Дрон дежурит?

— Дрон в гости поехал, — спокойно сказал Зубр.

— Это он зря… Говорил же вам: посты везде… — Я подошёл к окну и поправил жалюзи, ткнув пальцем в сторону города, таким образом подавая знак: — Даже вот тут, в двух шагах от наших дач и то стоят!

— Ясно-ясно. Иди-ка сюда, поближе, Серёжа, — подозрительно ласково произнёс босс.

Я шагнул к нему. С двух концов гостиной приблизились Чёрный и Эдик. Чёрный встал так, чтобы перекрыть выход, Эдик — между мной и окном. Окружили. Вид у татарина был злой. Хотя он всегда злой, если не гонит по трассе и не сжимает женщину. Позади щёлкнул затвор, я обернулся. Чёрный скалился своей рыжей мордой, поигрывая пушкой в руках.