– Мне нужно все хорошо обдумать, отец. Как ты сам сказал, следует вначале оглядеться и рассмотреть различные возможности, – собрав волю в кулак, Шу сумела выдать разумный и взвешенный ответ. Именно такой, которого от нее ждали. То есть желали-то однозначного отказа от брака, но отказываться от Люка она не собирается. Ни за что! – В любом случае я еще не получила Цветную грамоту, а его высочество еще не приехал.

– Ваше высочество совершенно правы. Серьезное решение следует серьезно обдумать, а для этого вам нужна максимально полная информация, – ровным тоном, но с ощущением «добивающего удара» сказал Альгредо и подвинул к Шу толстую папку, до того лежавшую перед ним. – Прочитайте, если возникнут вопросы, я отвечу. Это копии протоколов и сводок Магбезопасности, сделанные лично полковником Дюбрайном. Подлинность заверена его личной печатью. Разумеется, их не следует видеть никому, кроме тех, кто сейчас находится в этом кабинете. И я бы очень попросил вас не рассказывать о существовании этой папки их высочеству, полковник Дюбрайн сделал Валанте личное одолжение, выходящее за рамки служебных полномочий.

При взгляде на эту папку у Шу поднялись дыбом все волоски на теле, словно она – рысь, унюхавшая горного медведя. Да что там медведя, минимум бешеного мантикора. И почему-то этот бешеный мантикор носил звание полковника МБ и фамилию Дюбрайн.

– Вы невероятно любезны, светлый шер, – ответила она сразу и Альгредо, и отсутствующему Дюбрайну.

Она очень старалась не шипеть, как все та же рысь, но у нее не очень-то получилось. По крайней мере, отец сокрушенно покачал головой и накрыл ее руку своей.

– Ты – Суардис. Ты можешь смотреть в лицо правде, – почти дословно повторил он фразу Альгредо, сказанную всего пару часов назад.

– Я – Суардис, отец. Я поступлю правильно, – кивнула она и взяла папку в руки.

Тисненая кожа жгла, словно была облита кислотой, а от мысли заглянуть в эту папку Шу начинало тошнить. Возможно, потому что шер Альгредо отлично знал ее содержимое, а Шу не могла до конца закрыться от его мыслей и эмоций. Не могла… или не хотела? Ведь ей не обязательно читать эту папку. Она может просто бросить ее в камин. И не узнать правды?! О да, Альгредо отлично все рассчитал. Любопытство всегда было сильнее кошки.

Сам себе ушастый гоблин

24 день холодных вод, Риль Суардис

Шуалейда шера Суардис

Разумеется, первым вопросом Кая, едва они покинули кабинет отца, было:

– Покажешь?

Шу очень хотелось в ответ зарычать и щелкнуть зубами, но она же не дикое неразумное животное! Так что она просто крепче прижала ширхабом нюханную папку к груди и предложила в ответ:

– Читать будем у тебя. У меня там… пфе!

– Так что у тебя там? – Глаза братишки горели нездоровым любопытством.

– Фрески, – фыркнула Шу.

– А, фрески – это серьезно, – покивал Кай с видом «ни на динг тебе не верю».

– Ладно, можешь посмотреть сам. Ты ж все равно не отстанешь.

Их королевское высочество с важным видом кивнули, подтверждая: не отстанет ни за что! Суардис он или кто?!

Оглядев выцветшие до полной серости и снова припорошенные пылью покои, Кай выругался от восхищения и принялся допытываться у Шу и Энрике, что это такое? Внятного ответа не получил, потому что его не было в принципе. И вынес логичный вердикт:

– Бастерхази!

– На месте вашего высочества я бы не был так уверен, – неожиданно заявил Энрике.

– Ты заступаешься за темного? Энрике, ты заболел и у тебя жар! – Кай потянулся пощупать лоб своего капитана.

– Боюсь, это не я заболел, – покачал головой тот, не став уворачиваться: хочет принц дурить, пусть дурит, лишь бы без вреда для здоровья. – Это ваше высочество игнорирует факты и притягивает за уши самую простую версию. Скажите-ка, ваши высочества, а видите ли вы в этом воздействии следы тьмы или огня?

– Нет, – задумчиво отозвалась Шу, заново приглядываясь и пробуя на вкус следы пыльной магии. – Ни света, ни тьмы, ни огня. Только воздух и что-то еще… я не знаю, что это такое!

– Я тоже не знаю. Следовательно, если мы спишем все на Бастерхази и прозеваем у себя под носом нечто неизвестное, но определенно могущественное и наверняка опасное, кто нам будет гоблин ушастый?

Кай на гоблина ушастого обиженно фыркнул, а Шу спросила:

– Но кто это может быть?

– Понятия не имею. Я вас предупреждал, что учеба закончилась и началась реальная жизнь? Вот она, познакомьтесь. Кстати, ты совершенно права, ночевать здесь нельзя. Кто бы ни подготовил этот подарочек, не делай ему ответного. Да, и ты не сказала, какие именно покои уже успела присмотреть, твое сумрачное высочество. Надеюсь, не башню Рассвета?

– Ну что ты, Энрике, – потупилась Шу и едва не сделала ножкой. – Разве ж я посмею выгонять из нее нашего почтенного придворного магистра!

– Ты? Посмеешь. Но не переводи тему.

– А ты обещай, что не будешь меня отговаривать. – Шу прямо и серьезно посмотрела ему в глаза. – Я знаю, что это выглядит как сумасшествие, но мне нужно туда попасть. Я чувствую… просто чувствую, понимаешь?

– Туда – это куда? – не выдержал увиливаний Кай.

– Посмотрите на вашу сестру и угадайте с одного раза, ваше высочество, – хмыкнул Энрике.

– С одного?.. Шу… Нет, не может быть! Ты же не собираешься жить в башне Заката?! Ты с ума сошла!

Шу лишь пожала плечами.

– Не хочу оставаться здесь ни секунды. Пойдем уже к тебе, посмотрим наконец эту папку, мой любопытный братик.

Прочитав первые протоколы и просмотрев мнемокристаллы из папки, Шу даже порадовалась, что не одна. На глазах у Кая и всей честной компании плакать, орать и швыряться мебелью было как-то неловко. А хотелось. Очень. Потому что ее обманули.

Не содержимым папки, нет. В достоверности свидетельских показаний, протоколов и отчетов она не сомневалась, все они были заверены магической печатью МБ, а слитую в мнемокристаллы память подделать невозможно в принципе.

Зато можно обмануть глупую, наивную и доверчивую девчонку, и плевать, что она – менталистка! Его высочеству Люкресу это удалось.

Потому что вчера – боги, это было всего лишь вчера! – Шу видела совсем другого человека. Ничего общего с тем, о котором говорилось в папке.

Тот Люкрес, который писал ей письма, тот, который целовал ее в саду Уго-дель-Риу и даже тот, кто дрался на кулачках с темным шером Бастерхази, совершенно не походил на… политика. Да. Именно политика. Жесткого, расчетливого и холодного. Этот Люкрес, из папки, ни за что не откажется от короны Валанты и без зазрения совести проводит в мягкую траву всех, кто способен ему помешать. И саму Шуалейду – тоже. Если дотянется.