Осторожно провела пальцем по губам. Они слегка болели. Сколько мы пролежали, сцепившись в объятиях, и как долго длились эти ласки и поцелуи?

Слезла и дивана и в нерешительности подошла к зеркалу. Не хватало духу заглянуть себе в глаза. Боязно было посмотреть на новую метку. Что теперь? За кого будет сражаться Айнзам? За чужую суженную? Мне нужно обязательно увидеть его, и понять, изменилось ли что-то между нами. Не могла я так легко и просто выбросить из головы эту троицу.

За дверью раздался едва заметный шорох. Должно быть, Кац пришёл со пыточным чемоданчиком. Поплелась открывать своему неприятному слуге. Выглядел кот странно: мутные водянистые глаза, ничего не выражающее лицо. Он молча указал на стул, и я покорно села. Обещала же Гарену вести себя хорошо, ради спасения Стерши и Айнзама.

Тишина в комнате и молчание Каца удручали всё сильнее. В этот раз фелио не стал сооружать на моей голове рога, или другие причудливые фигуры. Он просто расчесал длинные волосы, чтобы они свободно колыхались блестящими тёмными волнами. Кот достал из шкафа белое платье, расшитое золотом. Тяжело вздохнула, принимая наряд, который так похож на чешую моего бывшего супруга. На столе Кац оставил новые серьги и браслет. Опалово-чёрные с золотом.

Когда он ушёл, быстро облачилась в это белое подвенечное платье. Скромная и кроткая дева. И не скажешь, что совсем недавно бездумно предавалась страсти с организатором всего этого безумия. Глупое наваждение. Едва увижу Айнзама — всё встанет на свои места и будет как прежде.

Вместо колечек, в моих ушах теперь красовались похожие на мышиные хвостики нити, а на руке — почти невесомая цепочка с причудливым плетением, в котором угадывались лепестки цветов, стебли и листья. Поправила волосы, пытаясь спрятать подарки Гарена, и потянула за рукав, чтобы новый браслет было не видно. Моей троице точно не понравится это. Главное, чтобы не узнал о новой метке. Ничего не должно отвлекать его от сражения. Но так ли хочу его победы теперь?

Трибуны арены были заполнены до отказа. Гарен стоял рядом на балкончике и довольно осматривал плоды своих трудов, затем перевёл взгляд на меня и немало испугал внезапно промелькнувшей в нём нежностью. Быстро отвернулась и прикусила язык с новой меткой. Не покидало ощущение, что мужчина смотреть сквозь меня, словно думал о чём-то своём.

Выкинула из головы мысли о тюремщике и сосредоточилась на поле внизу. До сих пор не знала, как будут проходить соревнования, но больше всего страшилась увидеть Айнзама. Не представляю, что с ним станет, когда поймёт, что Гарен наложил на меня своё клеймо, а я не сильно-то сопротивлялась. Воображение без устали показывало подавленных и удручённых парней.

Трибуны гудели в предвкушении, гости выкрикивали с мест слова поддержки рыцарю. Привставали, чтобы лучше разглядеть арену. Тоже перегнулась через бортик, в надежде увидеть троицу. Моё сердце ничего не подсказывало. Что изменилось с новым статусом? Что чувствую к Гарену? Даже простонала с досады. Как же надоели все эти метки, интриги и вопросы без ответов!

Внезапно зрители затихли. По арене бодро вышагивали трое братьев.

— Дорогие гости, — прогремел голос организатора турнира. — Поприветствуем самого необычного из всех драконов. В его теле живут три души, или это его собственная разорвана на части. Никто уже не помнит, но все определённо любят этих красавцев.

Айнзам почти не хромал, а на лицах вместо удручённого выражения, затаилось озорство. Сердце, наконец, встрепенулось. Они нравятся мне именно своей непредсказуемостью и безумными выходками. Прижала руки к груди, с радостью осознавая, что не всё потеряно, и метка лишь условность.

— Понятия не имею, какие порядки на турнирах рыцарей и драконов, — громко и раскатисто заговорил Айнс. — Но хотел бы поблагодарить Гарена за такие тёплые слова в мой адрес. Давайте похлопаем нашему благородному организатору.

Трибуна радостно отозвалась аплодисментами, не заметив лёгкой издёвки в голосе дракона при слове благородный.

— Все уже знают про новые правила? Если проиграю, то моей жизнью будет распоряжаться победитель, — грустно изрёк Цвай. — Получается, что это может не стать моим первым и последним сражением в состязаниях, моментом когда издам свой последний вдох.

Зрители дружно вздохнули, среди пришедших было много девушек, которые уже промакивали глаза платочками. Сколько театральщины! Но мне нравилось. Благодаря шутливому тону юношей страх отступал.

— Вчера меня не пустили на праздник, где участники сражались за танец с Региной, моей возлюбленной, которая в этом году стала пленницей арены, — Драй кивнул сторону нашего с Гареном балкончика и привычно подмигнул.

Почувствовала, как щёки заливает румянец. Возлюбленная? Это признание или работа на публику? Организатор турнира заметно напрягся, но не мешал дракону развлекать толпу, которая явно была на стороне Айнзама.

— На том конкурсе нужно было продемонстрировать свой талант, чтобы заслужить возможность провести время с прекрасной девушкой. Позвольте же наверстать упущенное! — хором попросили братья, и над ареной внезапно заиграла музыка совершенно чуждая этому миру. Даже икнула, когда узнала некогда популярный хит заграничного бойзбенда.

Аинс, Цвай и Драй на три голоса исполняли задорную песню о любви под радостные хлопки зрителей. Юноши мастерски заводили толпу танцами, заигрывали с сидящими на первых рядах. Вскоре мрачная гнетущая атмосфера бойни развеялась, и все вокруг погрузились в радостное предвкушение.

Айнзам закончил песню, синхронно протянув ко мне три пары рук, а затем прижал их к сердцам. Стояла, как вкопанная, мечтая рвануть с места и броситься к дерзким юношам в объятья. Гарен, предугадав мои мысли, схватил за локоть и удержал на месте.

— Поблагодарим Айзама за... — крики толпы помешали Гарену договорить. Все дружно скандировали:

— Танец, танец, танец!

Дракон же игриво приманивал меня. Организатор хотел что-то возразить, но в конечном счёте разжал руку.

— Ему всё равно ничего не светит, — зло процедил Гарен. — Ты будешь моей. Ты уже моя.

Сорвалась с места, сбежала по лестнице, засеменила по рыхлому песку. Каблуки вязли и несколько раз чуть не упала. С досады сняла их и отбросила в сторону. Айнзам бежал мне навстречу, схватил и закружил в воздухе, передавай из объятий в объятья, а затем поставил на ноги и прижался всеми тремя головам к моему лицу и плечам.

— Я очень зол, Регина.

— Как ты могла, Малышка?

— Почему ты так поступила, Скорлупка?

— Он сказал, что убьёт вас, если не буду слушаться...

— Зачем же ты так? Думаешь, настолько жалок, что меня нужно спасать ценой собственной чести?

— Айнзам, прости, я... — вдруг стало горько от содеянного.

— Не надо извиняться, дело сделано. Выбрала его. Но это не значит, что сдамся и не верну тебя назад. Я очень виноват, Регина, и непременно всё исправлю!