Она схватила свой газовый баллончик и без каких-либоколебаний, распылила ему в глаза. Пока его рев отзывался в ее ушах, она уносиланоги из спальни.

Переводчики: ArViSta, angelinz, DanteValentain, black_girl, Светуська

Все случилось за долю секунды.

В одно мгновение она мчится через свою гостиную, и ужев другое - Дарий хватает ее сзади. Он врезался в нее, бросая вниз лицом. Ониприземлились на ее диван, и этот удар вышиб каждую молекулу кислорода в из еелегких. Пока она боролась с дыханием, он перевернул ее и сжал запястья, задравих над головой. Очевидно, его любимая позиция. У нее даже не было времени,чтобы паниковать.

 - Моя душапринадлежит тебе, а твоя - принадлежит мне, - проговорил он, его голос былстранным, гипнотическим. Его взгляд столкнулся с ее, ледяной голубой смешался снеуверенным бирюзовым. Его глаза были покрасневшими и опухшими, но, как онамогла убедиться - весь намек на токсичный спрей исчез.

- Что ты делаешь? - выдохнула она, более меневосстановив дыхание.

- Мы связаны, -продолжил он, - начиная с этой луны и до следующей, которая освободит нас.

По ее венам забурлила кровь, как будто в нее ворваласьстранная, темная и непреодолимая сущность. Темная, такая темная. Через неепромелькнули обрывки мысленных образов, неподвижные черно-белые изображенияужаса ребенка, боль и поиск любви, которую он никогда не найдет. Изображенияопустошения и конечное избавление от эмоций.

Этим ребенком был Дарий.

Она колебалась на краю видения, глядя на кровавоюбойню. Мужчины, женщины и дети лежали неподвижно в лужах собственной крови.Мальчик Дарий стоял на коленях над одним из детей. Маленькой девочкой. Длинныечерные волосы образовали чернильную реку вокруг ее головы и плеч, смешиваясь скровью, капающей из шеи. Она была одета в платье сапфирового цвета, котороесбилось в кучу вокруг ее талии. Ее глаза были закрыты, но было обещание красотыв каждой черточки ее нежного, округлого личика.

  Дарий осторожно одернул подол платья до самыхлодыжек, накрывая ее обнаженную плоть. Он оставался на коленях, смотря вверх накристальный купол. Он ударил кулаком по земле и завыл, звук был, болееживотным, нежели человеческим, настолько душераздирающим, чем мог бы вынестикогда-то любой ребенок.

  Грейс хотелось рыдать. Она поняла, что протягиваетруки, надеясь укрыть мальчика в своих объятиях. Но даже если она и двигалась,то быстро удалялась обратно в реальность. Дарий все еще нависал над ней.

- Что ты со мной сделал? - воскликнула она.

Он не ответил сразу. Его глаза были закрыты, словно онпотерялся в собственном видении. Когда он, наконец, открыл глаза, то сказал: -Я связал нас воедино, - он выглядел самодовольным, - Один день, ты должнаоставаться в моем присутствии. Больше не будет побегов.

- Это невозможно.

- Да не уже ли? Разве ты не говоришь на моем языке?Разве я не очутился здесь, Грейси-Лейси? - мягко добавил он.

У нее перехватило дыхание. - Откуда тебе известно обэтом прозвище?

- Твой отец так называл тебя.

- Да, но как ты узнал?

- Увидел в твоем сознании, - просто ответил он. Онвскочил на ноги, - Иди в свою комнату и оденься, - велел он, - Одень что-нибудьзакрывающее тебя с головы до ног. У нас много тем для разговора и мало времени.

- Я и с места не сдвинусь.

Он пронзил ее взглядом.  - Тогда я сам тебя переодену.

От прозвеневшей в ушах угрозы, Грейс подпрыгнула ишарахнулась от него. Добравшись своей комнаты, она быстро закрыла еезаперевшись изнутри, и бросилась к ближайшему окну. Она отвернула щеколду,подняла стекло и попыталась перекинуть ногу.

Невидимая преграда препятствовала любому движениенаружу.

Практически визжа от огорчения, она пинала и колотилапо преграде, но не смогла прорваться сквозь нее. Наконец, тяжело дыша, онаотказалась от этой затеи. «Как Дарий посмел пойти на такое!» кипела она. «Чтоон там ляпнул? Связывающее заклинание. Да как он посмел наложить связывающеезаклинание, захватывая ее в свою власть!»

Послышался сильный стук в дверь.

  - У тебя пять минут, на то чтобы одеться, а затем явойду.

«Он бы так и сделал», подумала она. Даже если бы емупришлось выломать в дверь. Даже если бы ему пришлось разбирать дом покирпичику. Со смешком, она прислонилась к краю окна и уперлась головой вдеревянную раму.

«Как из такого маленького потерянного мальчика могвырасти такой бескомпромиссный мужчина?»

Она не хотела верить, что те всполохи его жизни былиреальны, но он знал ее прозвище, которое дал ей отец. А она ни с кем неделилась этой информацией. Детство Дария, которому стала свидетелем, былореальным. Ей не нравилось знать о том, что у него когда-то была семья. Ей ненравилось знать о той боли, которую он вынес после их смерти. Знание пробуждаложелание утешить, защитить его. Остаться с ним.

- Я не хочу переодеваться пока ты в доме, -откликнулась она, - Я тебе не доверяю.

- Это не имеет значения. Ты будешь делать так, как явелел.

«Или он сделает это за нее», закончила она про себя.Грейс поплелась к своему комоду с зеркалом и сдернула с себя порванную рубашку.Она быстро натянула на себя самый большой и невзрачный свитер с высоким воротоми обычные серые спортивные штаны. Он не хотел видеть ее кожу, а она не хотелаему ее показывать. Сердясь, она натянула носки и теннисные туфли, чтобы былоудобнее его запинать.

Полностью одевшись, она остановилась. «Что мне теперьделать?» Грейс решила, что все-таки выйдет туда, и будет благовоспитанной. Оначестно ответит на его вопросы. После этого бы он покинул ее также, как и нашел.«Мальчик, которым он был, не допустит ничего большего». Надеялась она. «У него,безусловно, была возможность причинить ей вред: пока она спала, пока оницеловались». От этого воспоминания ее пробило дрожью, после чего нахмурилась.«Как она могла все еще желать его?»

Собравшись с духом, она отперла дверь и распахнула ее.Дарий стоял в нескольких футах от нее, прислонившись к противоположной стене.Выражение его лица было таким холодным и беспощадным, как никогда; его глазамогли бы расколоть ледник на Аляске.

- Так-то лучше, - сказал он, оглядывая ее «наряд».

- Пройдем в гостиную, - сказала она. Ей не хотелось,чтобы где-то поблизости от них находилась кровать. Не дождавшись его ответа,она проскользнула мимо него. Расположившись в глубоком кресле, так чтобы он несмог сесть рядом, она сказала первую же вещь, пришедшую ей на ум: - Тысобираешься меня съесть?

- Что? - толи прорычал он, толи выдохнул. Он устроилсяна кушетке, настолько далеко от нее, насколько это было возможно.