Ее щеки покрывал румянец, подобный розе. Лунный светиграл на влажности ее губ, заставляя их блестеть, подзывая его еще разпопробовать их. «Приблизиться к ней снова будет полнейшим безумием», -размышлял он с чувством отвращения к себе. Но каждый инстинкт в нем кричал, чтоона была его. Что она принадлежала ему и была его единственной причины дляжизни. Ее завоевание - нет, - ее капитуляция - будет его величайшей победой.

Но даже если его и занимали эти дикие мысли, онотрицал их.

Джавар был повержен женщиной. Много лет назад егобывший наставник принял женщину-дракона, как свою невесту. Она смягчилаДжавара, сделала слабым и не способным выполнять свои обязанности. Он сталменее осторожным с Туманом, не таким быстрым, чтобы убить. Эта слабость, скореевсего, стоила ему жизни. Даже сейчас Джавар может быть заключен где-то втюрьме, подверженный пытками за его знания и власть над туманом.

Дарий не мог позволить себе такого. Смягчиться значитуничтожить Атлантиду.

Раздражение бушевало в нем за то, что он не мог иметь,за то, чего ему не следовало желать. Как простые прикосновения губ и тела Грейсмогли уменьшить жгучей огонь внутри него, сосредоточенный исключительно наощущениях? И как, лишь находясь с ней, он смог увидеть все то, чего емунедоставало в жизни? Теплота. Любовь. Спасение от тьмы.

Позволить себе познать сладостное наслаждениянахождения в ее объятиях, в ее теле, значит разрушить все, что он такнепреклонно стремился построить. Она была жизнью и светом, а он был смертью итенью. Единение их тел будет более безумным, чем позволить ей жить со знанием оТумане.

- Мы должны остановиться, - сказал он, выплюнув этислова. Он призвал все свои силы, всю свою решимость.

- Нет. Не останавливайся, - она медленно села, хмурыйвзгляд омрачил ее черты. Ее веки были все еще тяжелыми после сна, до сих поррасслабленными из-за заклинания спокойствия, и она заморгала. - Я хочу, чтобыты любил меня. Мне необходимо, чтобы ты занялся со мной любовью. Я так близка.Близка, к оргазму.

- Прикройся, - сказал он, слова прозвучали даже резче,чем прежде. Если она этого не сделает, он может попросить ее раздетьсяполностью.

Полы ее рубашки разошлись, показывая эти прекрасные,изумительные изгибы. Когда она не поспешила подчиниться, он наклонился вниз исхватил ее футболку, стараясь не коснуться ее кожи. Его выносливость переживалане лучшие времена, и еще одно прикосновение... «Было ли причиной его слабостито, что он находился вдалеке от Атлантиды или же это все Грейс», он не знал. Поего лбу струился пот, когда он связывал вместе полы футболки, что отчастиприкрыло ее груди, но соблазнительно открывало ложбинку между ними.

- Что ты делаешь? - спросила она, смотря вниз на егоруки и видя тоже, что и он сам. Его смуглость против ее бледности. Его силапротив ее женственности.

Он отстранился, не дав ответа.

Грейс моргнула. Встряхнула головой. Головокружительнаястрасть до сих пор держала ее в изумительном тумане. Она жаждала. О, Боже, онажаждала. Первое, что она сказала себе, что Дарий был не более, чем плодом еевоображения, но она знала правду. Теперь она знала ее. Он был реален, и он былздесь.

Он обещал, что придет за ней, и он сделал это.

Дрожь прокатилась вдоль ее позвоночника. Она не знала,как могла убеждать себя, что несколько часов с ним в Атлантиде были не более,чем ее воображением, лишенным логики. И теперь это не имело значения. Не важно,почему он пришел. Имело значение лишь то, что он был здесь и тоже хотел ее.

Взгляд Грейс блуждал по телу Дария. Он носил те жечерные кожаные штаны, как и прежде. Но теперь вместо того, чтобы быть безрубашки, на нем была черная футболка, которая открывала ее взору каждый мускул,каждую выпуклость его сухожилий.

Пока она наблюдала за ним, спокойствие и усталость,так восхитительно сплетенные в ее крови, начали меркнуть. Уголки ее губопустились вниз, когда одинокий луч луны ударил Дарию в лицо, заставляясверкнуть золотисто-коричневый цвет его глаз. Она замерла. «Золотой?» Прежде, вАтлантиде, его глаза были голубыми. Голубой лед глаз был настолько холодным,насколько мог допускать цвет. Теперь они были теплыми, золотисто-коричневыми, снамеком на невообразимое наслаждение, но и с ошеломляющей внутренней болью, чтоона поразилась, как он не прогнулся под ее бременем.

Черты его лица напряглись, глаза сверкали. Сверкали дотех пор, пока холодный, прозрачный взгляд не занял свое привычное место. «Какстранно», подумала она, встряхнув головой.

- Нам нужно многое обсудить, Грейс, - сказал он.Грубость и резкость его голоса прервали ее размышления. - Когда ты закончишьодеваться, мы начнем.

«Вот она, предлагает ему себя несмотря ни на что, а онже не хочет и части ее». Отказ глубоко ранил.

Она должно быть долго колебалась, потому что ондобавил:

  - Сделай это. Сейчас же, - его челюсть напряглась.

 Беспокойство нарастало, позволяя другим эмоциямпробудиться, ослабляя расслабленность. Этот мужчина угрожал причинить ей боль.Это тот мужчина, который преследовал ее и запер. Он не был тем мужчиной,который так нежно ее держал, так страстно целовал.

  - Дарий? - произнесла она с толикой неуверенности.

- Прикройся простыней, - сказал он.

- Дарий, - повторила она, игнорируя его приказ.

Он устремил взгляд к потолку, как будто молясь обожественном вмешательстве.

  - Да, Грейс?

  - Что происходит? - это был глупый вопрос, но она немогла придумать ничего иного.

- Я говорил, что приду за тобой, и вот я здесь.

Она сглотнула. - Зачем?

Прежде, чем она успела моргнуть, он обнажил маленькийклинок из-за пояса брюк на талии и провел острым концом по ее шее. Контакт быллегким, не достаточно сильным, чтобы пустить кровь, но достаточным, чтобыострая боль пронзила ее. Она ахнула и всхлипнула, звуки смешались и отразилисьэхом от стен.

Дарий выгнул бровь. - Мы собираемся поговорить, ты ия.

- Ты проделал весь этот путь не для того, чтобыпоговорить, - сказала она. Также, он пришел сюда не для того, чтобы заняться сней любовью. Она сглотнула огромный ком, образовавшийся в горле. «Что именно онхочет от нее?»

- На данный момент, разговор - это все, что мнетребуется от тебя, - его клинок оставался в воздухе еще доли секунды прежде,чем он убрал его обратно в ножны. - Не забывай, насколько я опасен.

Да, он был опасен. И если сейчас настало время для беседы,то, что же будет дальше?

Борясь с холодным потом и робкой дрожью, она вскочилавверх. Ее простынь и стеганое одеяло свалились комом у ее ног. Дарий оставалсяна месте, будто не боясь ничего, что она могла сделать. Будучи преисполненнойрешимости, она дотянулась до рюкзака на ночном столике, сбив в спешке пустыебокалы.