Про отсутствие отражения в зеркале попросту и речь не идет. Только совсем дремучие разумные могут предположить, что отраженный от вампира свет, видимый зрачком, почему то вдруг исчезает, стоит ему попасть на стекло с амальгамой на внутренней стороне. Живой глаз точно такая же оптическая система, как и зеркало. Есть нюансы — в первом случае свет подчиняется закону преломления, во втором — отражения. Но думать, что один и тот же пучок лучей ведет себя избирательно — вот тут преломлюсь, а тут отражаться не буду, — полнейшая нелепица. Нелепица, которой очень часто пользовались вампиры. Отражение в зеркале есть? Значит, я не вампир.

Вот эти создания Тьмы и заинтересовали Эраноэль. Тем более тогда ей было скучно. Никаких войн. Никаких интриг. К сожалению вампиры оказались совершенно непригодными к каким-либо трансформациям. Сколько бы экспериментов Проклятая ни проводила, изменить установленное положение вещей не удавалось. Вампиры оставались быстрыми, сильными и непокорными. Постепенно дохнущими на свету. Дохнущими без подпитки чужими аурами. Особенно, если заставлять их ускоренно регенерировать. И продолжающими попытки убить мучительницу. Причем иногда они были весьма близки к успеху. Даже одна из величайших Ведьм не могла тягаться с вампирами в быстроте и жажде убивать. Убивать не смотря на то, что подчас от тела оставался жалкий огрызок — Эраноэль не церемонилась с подопытными кроликами. Ну, а если не убить, так хоть цапнуть за розовую пятку…

В общем ни псевдоживая плоть, ни извращенное сознание не поддавались изменениям. И тогда Ведьме пришла в голову одна мысль. Светлая. В том смысле, конечно, что ее озарило. Что, если после укуса, разумного удержать от обращения? Удержать на грани превращения жизни в псевдожизнь? Откладывать дело в долгий ящик Эраноэль не стала. Тем более на примете была эльфийская девчонка. Без способностей. Зато с огромной жизненной силой — с яркой, хоть и невеликой аурой.

Вот так и очнулась Наста'Йа в вампирском гнезде. Среди существ, озлобленных смертью замученных соплеменников в замке Эраноэль. Очнулась голой. С магическими петлями на горле, запястьях и лодыжках. Присутствующая тут же Темная не собиралась пропустить ни малейших изменений в эльфийке. Касались бы они ауры или тела. Как не собиралась допустить и попытки бегства. Или сопротивления. Мало ли борьба (или вернее в данных условиях — бесполезные усилия) за жизнь может повредить экспериментальному образцу.

Вампиры, чей клан, и так достаточно захудалый, был весьма изрядно прорежен Ведьмой, решили быть покладистыми. И согласились обратить разумную. В обмен на то, что их оставят в покое. Тем более, Темная обещает отдать обращенную. В случае провала эксперимента, конечно.

И иглы пронзили нежную шейку беззащитной жертвы. Точно в том месте, где билась синеватая жилка. А потом Проклятая, не смотря на рычание взбешенных вампиров, хладнокровно выдавила их соплеменника, сделавшего укус, выжав его ауру до капли. Выжав почти в буквальном смысле слова. Выжав его силу прямо в насыщенную ауру Наста'Йи. А потом воспользовалась порталом, чтобы улизнуть в свою лабораторию, унося на руках скрученное магическими путами и судорогой боли стройное тело.

Унижение, ужас, боль. Бессилье и ощущение неотвратимого. Вот все, что чувствовала эльфийка в последний час. Унижение от того, что она обнаружила себя голой и беспомощной в чужой власти, не шло ни в какое сравнение с ужасом перед белеющими в полумраке бледными лицами. Горящими яростью глазами. Обнажившимися между губами клыками. Ужас от того, к чему ее приговаривает не кто-нибудь а сама Эраноэль, Темная ведьма, Проклятая, одно из главных зол Зеленоморья. В свою очередь этот ужас мерк в сравнении с болью от вонзившихся игл. И особенно в сравнении с болью от проламывающей ее ауру, и саму жизнь, темной энергии. И главное, не было возможности бороться с этим…

Впрочем, это были еще цветочки. Новая жизнь началась с еще большего страдания. Организм, мутировавший под воздействием вампирской силы, ломало и корежило. Несколько дней. И ночей. А умереть и отдаться Темной силе Ведьма не давала. Проклятая внимательно следила за процессом трансформации. Не позволяла ни одной клетке погибнуть. Но и не пыталась препятствовать Тьме перестраивать их по своему усмотрению.

Результат превзошел ожидания Темной. Вернее вначале было разочарование. Наста'Йа изменилась очень мало. Практически она осталась той же самой эльфийкой, какой была до укуса. Только выпали светлые волосы, уступив место густой поросли новых — черных. Настолько черных, словно Наста'Йа была темной эльфийкой. Вот только кожа ее была светлой. А не антрацитово черной, как у заклятых врагов — темных эльфов. Да еще небольшие клыки, проросшие через день, вытолкнули прежние — обычные, ничуть не выдававшиеся из ряда таких же ровных белоснежных зубов. И теперь острые иглы очаровательно прикусывали пухлую нижнюю губку. И они не убирались. Это не было чем-то из ряда вон выходящим. Такое встречалось среди эльфов. И было не более редким, чем шесть пальцев на руке у человеческого ребенка. Или отсутствие рожек у орка. Или появление бородатой женщины у гномов…

Кровь осталась красной. Температура тела не выбивалась за пределы стандарта. Раны заживали долго. Скорость движений, хоть и была значительной, но не превышала допустимой для эльфов. Метаболизм и аппетит также были вполне обычными для разумных. Ко всему прочему сознание Наста'Йи было заторможенным. Никакой силы воли, никаких интересов и желаний.

Лишь одно отличало эльфийку от прочих сородичей. Восприимчивость к солнечному свету. За несколько часов на солнце Наста'Йа обгорала так, что кожа слезала с нее лохмотьями. И ведьме приходилось лечить ожоги. Впрочем, и это недоразумение исчезло после того, как Эраноэль заставила Наста'Йу по несколько минут выходить во двор обнаженной. За десятицу девушка загорела до черноты. Став настолько смуглой, что ее действительно можно было спутать с темной эльфийкой. Особенно если их не ставить рядом. Тогда, конечно разница стала бы очевидной — все же кожа Наста'Йи осталась гораздо светлее. Изменение пигментации закрепилось. Иммунитет к ультрафиолету не исчезал даже после десятицы без солнца. Но что толку? Кроме остреньких клыков, черных волос, да смуглой кожи Наста'Йа ничем не отличалась от других эльфиек.

Разочарованию Темной не было предела. Так бы существовала девушка при дворе Эраноэль, ублажая ее гостей. Или была бы подарена кому-нибудь из них. Необычная красота бросалась в глаза. Уже два Темных мага просили отдать Наста'Йу для утех определенного рода, а один некромант даже предложил обменять ее на мантикору. «Зачем мне мантикора?» — задала себе вопрос Ведьма. Но было поздно. Некромант спешно прислал созданное им чудовище в подарок. С этого все и началось.

Никто не знал, где и как содержать крупное злобное создание. Эраноэль никогда особенно не пыталась создавать чудовищ — к чему это? Когда собственная магия во много раз сильнее? Все созданные Проклятой существа предназначались скорее для шпионажа, диверсий. Были изящными творениями. Почти произведениями искусства.

И мантикора вырвалась. Клетка в подвале замка не смогла сдержать разбушевавшееся чудовище. Ну, еще бы — прутья могли противостоять максимум огру. И кстати, любой огр, будь он умнее полена, наверняка смог бы эти прутья раскачать — настолько ненадежны они были вделаны в пол и потолок.