– И вы не знаете, куда посыльные относят Малахайду его гонорары?

– Ну что вы, конечно знаю. Малахайд снимает в Сохо комнату, в которой он якобы сидит по ночам и пишет свои кровавые истории. Однако днём его там не застать, он куда-то исчезает. Чёрт его знает куда.

– Вы когда-нибудь видели его?

Флоренс покачала головой:

– Ни мой отец, ни я никогда с ним не встречались.

Мерси приняла расстроенный вид.

– Вы хотите сказать, я могу лишь написать ему письмо и изложить в нём моё предложение? Я бы с гораздо большей охотой рассказала ему всё с глазу на глаз.

Морщинка на переносице молодой книгоиздательницы сделалась резче:

– Мерси, вы действительно торгуете книгами? Или вы просто его поклонница? Поклонниц у него хватает, поверьте. Весь этот женоненавистнический вздор читают не только мужчины.

Мерси оскорблённо выпрямилась:

– Мистер Малахайд не кажется мне воплощением джентльмена, с которым приятно было бы встретиться с глазу на глаз. И всё же я отважилась бы на это для пользы дела.

– Нашего дела.

– Совершенно верно, нашего дела.

Флоренс поднялась из-за своего письменного стола. Теперь она казалась ещё выше ростом, к тому же в глаза бросалась её худоба. Она взяла из стопки чистый лист и нацарапала на нём уже известный Мерси адрес по улице Феттер-лейн.

– Попробуйте всё же написать ему, моя дорогая. Письмо представляется мне проверенным средством. Если же вы попытаетесь переманить у меня Малахайда… если вас прислал кто-то вроде него, – она указала на своего оппонента напротив, – то я лично явлюсь в Сесил-корт и пну вас в задницу так, что вы полетите до Трафальгарской площади, опишете пару кругов вокруг старого доброго адмирала Нельсона, прежде чем вернуться в свою лавку. Надеюсь, мы поняли друг друга?

– Вполне. – Улыбнувшись, Мерси поднялась, взяла лист с адресом и на секунду застыла, пытаясь оценить библиомантические способности Флоренс. Они были не слишком сильными: возможно, она слишком редко пользовалась своим даром, – в любом случае её аура была яркой, а аромат, исходивший от её кожи, был таким же экзотическим, как и истории, которые она печатала.

– Секунду, – сказала Флоренс, подавая Мерси руку для прощального рукопожатия. – Вы что-то потеряли.

На стуле Мерси лежала лупа, которую накануне выронил напавший на неё человек, скрывавший своё лицо.

– Ах, простите, вероятно, эта штука выпала у меня из кармана. – На самом деле Мерси положила её туда намеренно.

– Боже милосердный, – воскликнула издательница. – Вы знаете, что это такое?

– Она досталась мне по наследству.

– Можно посмотреть? – Не дожидаясь разрешения Мерси, Флоренс подошла к стулу и взяла лупу в руки. – И вы таскаете её с собой в кармане? И теряете её в кабинете у того, кого дважды в месяц едва не объявляют банкротом?

– Это всего лишь старая лупа.

– Ну конечно нет, дурочка! – Флоренс повернула металлическую ручку, внимательно рассматривая завитушки, обрамлявшие увеличительное стекло толщиной в палец. – Неужели вы не чувствуете?

Разумеется, Мерси ощущала библиомантическую энергию, исходившую от лупы. Но, возможно, для неё выгоднее, если Флоренс будет её недооценивать.

– Я не думала, что это имеет какое-то значение.

– Вы не хотите продать мне эту вещицу? – Глаза Флоренс жадно заблестели. – Я дам вам за неё, скажем, пять фунтов. – Что, вероятно, означало, что она надеялась перепродать её кому-нибудь за пятьдесят.

Мерси требовательно протянула руку:

– Простите. Я уже сказала, что эта вещь досталась мне по наследству.

Флоренс не обратила внимания на её жест и поспешила к окну. Прежде чем Мерси успела остановить её, она задёрнула портьеру:

– Вы действительно не представляете себе, что это такое?

– Чудесная вещица, созданная с помощью библиомантики. Я только не знаю, что в ней такого чудесного. Она ведь даже не особенно сильно увеличивает.

– Это, – объявила Флоренс, – это Лупа истины. – Чуть тише она добавила: – Во всяком случае, я предполагаю, что именно так оно и есть.

Мерси недоумённо уставилась на неё:

– Что-что?

– О господи, что вы за библиомантка такая?! – Флоренс жестом пригласила её подойти ближе. – Вы не пытались читать через эту лупу какую-нибудь книгу? – Она похлопала по стопке выпусков «Грошовых ужасов» на своём письменном столе.

Мерси покачала головой:

– И зачем нужна эта самая… Лупа истины?

– Если через неё читать текст, лупа откроет вам истинные намерения его автора. – Флоренс навела лупу на верхний выпуск «Ужасов» и увеличила его заголовок. – Хм-м-м, – недовольно протянула она. – И это всё? Не может быть. Не может быть, чтобы эта чудесная вещица только увеличивала! – Она начала ощупывать металлическую оправу стекла и ручку лупы, нажимая на завитушки. – Возможно, где-то здесь у неё нечто вроде выключателя.

– Дайте сюда, – попросила Мерси.

Флоренс передала ей лупу. Мерси закрыла глаза и ощупала металлическую оправу кончиками пальцев. Она искала неправильности в узоре, которые можно нащупать, но нельзя увидеть. Однако их не было.

– Пойдём другим путём, – предложила Мерси. – Довольно ли у вас терпения?

– Терпение – злейший враг моей стихийной натуры.

Мерси присела на краешек стола, раскрыла верхний выпуск «Грошовых ужасов» и глянула через стекло на текст. Некто по имени Грант Гундерсон голыми руками боролся с гризли, которого судьба каким-то непостижимым образом занесла с берегов Атлантики в Лондон.

– Я уже пыталась читать это, – нервно заявила Флоренс.

Мерси не дала сбить себя с толку:

– Боже мой, и кто только сочиняет подобную чушь?

– Я. Благодарю вас.

Застонав, Мерси взялась за другой экземпляр.

– Так дело не пойдёт. Ваши намерения мне известны.

– Что вы хотите этим сказать?

– Вы экономите на авторах и пишете эту чепуху сами.

– То есть Лупа истины всё-таки работает!

Мерси закатила глаза, нашла наконец историю, сочинённую Бенджамином Каттером, и попробовала ещё раз. Через полминуты произошла странная вещь: изменился не текст, а ощущение, с которым она скользила глазами по строчкам. В рассказе кто-то скакал на своём верном скакуне по прерии, чтобы освободить дочь фермера из лап богатого скотопромышленника. Язык был вполне приличный, атмосфера – на уровне, автору удалось нарисовать правдоподобную картину бескрайней степи. Однако чем дольше Мерси смотрела на эти строчки, тем больше её мучила жажда. Ей до смерти захотелось джина. Большую бутылку джина. Хотя она никогда в жизни его не пробовала.