— Это ведь не просто татуировка, да?

Лицо Анны вытянулось от неожиданности, но уже через мгновение на губах снова появилась ухмылка.

— Хотите узнать, как она работает? Снимите кольчугу — покажу.

Она провела кончиком языка по губам, поднимая бровь, и воздух наэлектризовался. Филипп понял и коротко кивнул:

— В другой раз так в другой раз. До встречи.

— О да, конечно. Может, ты прокатишь меня на своём жеребце.

— Что?

Анна рассмеялась.

— Ничего, Керрелл. Говорю, может, ты тоже сможешь меня чему-то научить.

— Посмотрим! — Филипп прищурился. — А ты пока можешь определиться, ты обращаешься ко мне на «ты» или на «вы». Мне нравится «сэр Керрелл».

Анна раскрыла рот от возмущения.

— Поезжай уже, сэр! А то я могу сбросить тебя с коня и без обещанного платья.

Филипп довольно улыбнулся и поехал в замок. Там, когда он заводил коня в стойло, его поймал Эдвард. Растрёпанный, пытающийся отдышаться, он стоял в дверях конюшни и смотрел на брата дикими глазами.

— Мы. Тебя. Обыскались! — выпалил он. — Маман с ума чуть не сошла!

— Я не ты, — безразлично ответил Филипп, снимая седло, — и не стоит беспокоиться, что я натворю глупостей.

Эдвард покраснел и набрал в лёгкие побольше воздуха, чтобы высказать брату всё, что думает, но вместо этого шумно выдохнул носом, гордо вскинул голову и, крутанувшись на каблуках, зашагал прочь.

Филипп покачал головой. Мыслями он уже был в лесу, куда собирался вернуться следующим же утром.

* * *

Охота отошла на второй план, и все дни в лесу превратились в раунды занимательной игры: кто отпустит более саркастичный комментарий в адрес другого. Анна выигрывала, но в этом Филипп был готов уступить. К тому же она стала относиться к нему теплее: уже не смотрела исподлобья, перестала закатывать глаза, встречая его у забора, и зло не огрызалась. Они общались как друзья, и в один день кольчуга, оказавшаяся не такой бесполезной, как думал Филипп, осталась в замке.

Тогда Анна хмыкнула, но говорить ничего не стала, хотя ей это показалось опрометчивым шагом. Как он мог быть уверен, что она не прятала ничего в рукаве? Что не притворялась, втираясь в доверие, и не готовила ловушку?

У неё же было столько шансов! Столько возможностей. Анна знала, что обязательно встретит Филиппа в лесу, они снова покатаются, постреляют, поссорятся, не сойдясь во взглядах, — и перескочат на другую тему, будто ничего и не было. Она покажет ему, на каких из непротоптанных королевскими охотниками территориях прячутся необычные звери, а он расскажет, как не попасться патрулям. И потом они расстанутся, безмолвно согласившись встретиться на следующий день.

И ведь Анна возвращалась. Постоянно. В лес её тянуло, и каждый раз борьба с собой завершалась проигрышем. Заканчивались причины, почему ей нужно было охотиться. И Анна начала задумываться, что нравится ей не то, чем они занимаются, а сам Филипп. И тогда хотелось убить его ещё сильнее. Он её уже не боялся, если боялся когда-нибудь вообще; доверял, предоставляя столько возможностей убить себя и магией, и стрелой. Ей так хотелось это сделать! Несколько лет она мечтала. Каждый раз, когда видела охотничью свиту в королевских угодьях, прячась тенью на ветвях. Как можно было так просто сдаться?

Но она сдалась.

Филипп разрушил давно сложившийся в голове образ, и Анна осталась в замешательстве от такого несоответствия.

* * *

— Вот скажи мне кто-нибудь, что принц Пироса настолько отвратно владеет огненной магией, не поверила бы, — бурчала Анна, подперев подбородок ладонями.

Сидя на пне, она со смесью недоумения и раздражения наблюдала, как Филипп уже который раз силился поджечь наконечник стрелы. У Анны это получалось в два счёта, но магия никак не хотела подчиняться Филиппу, и всё, что он делал — напрягался, пускал слабый поток по древку стрелы, и только казалось, что сейчас всё получится, как поток гас, так и не превратившись даже в самый бедный огонёк. Анна обречённо вздохнула. Он был безнадёжен.

— Да пошло бы всё к чёрту! — воскликнул Филипп, бросая лук на землю и запуская в дерево огненным шаром. — Почему я могу так и не могу поджечь чёртову стрелу?!

— У тебя ничего не получается, потому что ты не можешь сосредоточиться. — Анна подняла глаза на Филиппа, и он прочёл в её взгляде немой вопрос.

Он сжал кулаки.

— Зимой я отправил очень важное письмо. И мне до сих пор не пришёл ответ, а от него зависит так много! Если мне ответят положительно, я вступлю в Альянс и смогу сделать хоть что-то. Я не буду должен отсиживаться сложа руки, просто потому, что мне не позволяют действовать. Но… Кажется, я снова облажался. И я не понимаю почему…

— Да ты прямо серьёзно настроен! — хмыкнула Анна. — Мне нравится.

Она тряхнула головой, мол, какую ерунду сказала. Филипп грустно улыбнулся и начал мерить поляну шагами. Он держал руки в карманах, хмурился, разочарованно вздыхал и пинал попадающие под ноги ветки.

Анна прикусила губу и едва слышно прорычала что-то себе под нос.

— Ты выглядишь ужасно уныло, Керрелл! — заключила она, поднимаясь на ноги. — Где твои идиотские мечи? Давай попробуем с ними, а не с магией. Тебя же явно веселит, когда лажаешь не ты.

Анна изогнула бровь, иронично улыбаясь. Филипп остановился и медленно кивнул.

Она плевалась каждый раз, когда он приезжал с двумя длинными мечами, но позволяла себя учить. С оружием Анна обращалась из рук вон плохо: не технично, слишком агрессивно! Она была так же безнадёжна в фехтовании, как Филипп в контроле энергии, зато быстро научилась держаться в седле. В этом была её очередная победа над ним: теперь она могла шутить, что уже и лошадь «освоила», а Филипп всё ещё не научился летать.

От других такие замечания показались бы обидными, но не от неё. Они не соревновались. Филиппу нравилось, что они могли чему-то друг друга научить. Хотя бы попытаться. Что ему могли дать девицы на балах? Наследников, о которых твердила мать, представляя ему очередную молоденькую графиню? Это его интересовало в последнюю очередь. О каких наследниках могла идти речь, когда на юге гремела война!

С Анной же у них оказалось на удивление много общего, в её компании Филипп расслаблялся, почти не думая о делах, о проблемах. Он занимался тем, что ему нравилось, и обсуждал то, что ему нравилось. И это было хорошо. Почти правильно…

* * *

В лесу не чувствовалась разгорающаяся с самого утра летняя жара. Скрытые под раскидистыми кронами,