─ На фиг мне знать, где сгорела какая-то кальянная! ─ проревел Шпарин. ─ И про возлюбленного Дуни, и про силиконовые сиськи Милы ничего не хочу знать! Где нормальные новости?

─ Нет нормальных новостей, Миша… Странно. Сериалы, сериалы, тупенькие сериалы… Мозгов не хватает, написать хороший сценарий и снять нормальное кино. Полицаи, бандиты и врачи, полицаи, бандиты и врачи…

Когда он добрался до последнего канала, шестидесятого, где шел очередной сериал, где бегали, дрались и стреляли друг в друга полицейские и бандиты, телевизионная картинка замерла и под звуки бравурного военного марша на фоне черного флага с оскаленной пастью медведя в белом круге, появился подполковник в черной форме.

─ Внимание, жители Соединенного Губернаторства! Прослушайте обращение Главы Комитета Спасения!

─ Оказывается и подполковники у них есть, ─ сказал Сергей Николаевич.

Убитый полковник Древака в черной форме сидел в центре длинного стола, три полковника в черной форме слева от него, три полковника в черной форме справа. Черные фуражки с высоченной тульей в золотистых листочках, темно-синие рубашки, черные галстуки, широкие орденские колодки на мундирах.

─ А ты говорил, его грохнули, ─ сказал Сергей Николаевич. ─ Новая хунта? А фуражки-то у них, фуражки! Точь в точь как у южноамериканских диктаторов.

─ Дорогие соотечественники! Отечество в опасности! Коррупция на всех уровнях власти! Немыслимый разврат… ─ сурово начал Древака и говорил ровно десять минут, зло, рублеными фразами, в конце речи объявил о введении чрезвычайного положения и хватил кулаком по столу так, что графин с водой перед полковником подпрыгнул, а пустой стакан упал и укатился под стол.

─ Дорогие соотечественники… Коррупция, немыслимый разврат… ─ хихикнул Сергей Николаевич. ─ Как всё знакомо. Да уж, эти ребята натянут «сову» на глобус. Дорогим соотечественникам мало не покажется. С завтрашнего дня вводится чрезвычайное положение… Это что?

─ А то! Хрена два из города выедешь!..

Шпарин побелел, мел лица сменился красными пятнами на щеках, он дрожащим пальцем потыкал в экран телевизора.

─ Б-больше не могу! В любую Россию, в любую! Попробуем еще р-разок, а, Николаич?

─ Давай, попробуем. Если твоя «трещина» не затянулась, ─ весело согласился Сергей Николаевич. ─ Успокойся, успокойся, а то «кондратий» хватит, ишь как тебя прихватило, аж заикаться стал. Может водочки? Я схожу.

─ Валерьяночки! ─ прошипел Шпарин. ─ Я тебе схожу! Быстро собирайся, Шерстобиткин! Завтра будет поздно!

* * *

Друзья на последние деньги с портретом убитого на площади Генерал-Губернатора наняли такси и через три часа были на перекрестке под Боровском.

«Трещина» не затянулась. Стена елок, «проход», тропинка, картофельное поле, Авдеевка. Занавески вылинявшие, старые часы «Слава», телевизор старый, подборка Пикуля на полке, семь тысяч рублей под ковром и у Шпарина отлегло. Друзья переночевали в деревне и утром на маршрутке в приподнятом настроении уехали в город, заначка пригодилась как нельзя кстати. На автовокзале вылезли из «бусика», обменялись телефонами, обещав сообщить если что не так, на прощание трогательно облобызались и разъехались на такси в разные стороны, Сергей Николаевич на 2-ю Строительную, Шпарин на улицу Комарова.

Десятиэтажный дом стоял на старом месте, находились на старом месте парикмахерская, цветочный и газетный киоски, в холостяцской квартире всё было в порядке, разве прибавилось пыли.

Шпарин походил по квартире, вспоминая бытовые мелочи, изучил обувь в прихожей, осмотрел свой гардероб в шкафу, включил телевизор, прошелся по каналам, выключил, уселся за письменный стол, включил ноутбук, выключил, положил рядом два паспорта, свой и гражданина Соединенного Губернаторства Погонялова Михаила Ивановича и долго всматривался в фотографии.

«Всё!.. Какое счастье, я дома!».

И только Шпарин разделся, собираясь в душ, как ожил городской телефон.

─ Всё нормально, Миша! Всё, как раньше! ─ заплетающимся языком сообщил Сергей Николаевич. ─ Всё хорошо, просто отлично! А у тебя?

─ И у меня. Рад за тебя! ─ почему-то зло ответил Шпарин и бросил трубку.

Ночь выдалась кошмарной. Снились одинаковые Марина и Карина Сенокос в зеленых шапочках и зеленых курточках… Тихо гудящий красный вертолёт «Городских Новостей», опускающийся ему на голову… Стасик, сын Древаки, дикари, собирающиеся зажарить мальчишку на костре… Лиловый трансформер Малджер с «нимбом» над головой… Голая майор Варенина в роскошной ванне на улице Синельникова, пронзительное прощание у джипа с мертвым двойником… Чужое звездное черное небо, чужие города, которых он никогда не видел, загорелая Франта с приличным животиком, гуляющая у зеленого океана у желтых холмов… Сестры Инеевы, Катя, Таня, Нина, Вика… Убийца Маша играющая на саксофоне в доме № 69 на Сонной горке, она же мертвая на полу в доме у площади… Снились не убиваемые полковник Древака и особист Супонев в разных мундирах и в разных местах, многочисленные мужчины и женщины имен которых он то ли не знал, то ли не помнил.

Прошли две тягучих недели. Аппетит пропал, задуманный роман замер на третьей странице и начались проблемы на работе, он часами сидел за компьютером, не в силах написать ни строчки.

─ Что с тобой? ─ интересовался его друг, редактор отдела в еженедельнике, где работал Шпарин. ─ После отпуска сам не свой.

Скоро видения стали преследовать днем, за окнами маршруток на тротуарах то и дело чудились дубликаты полковника Древаки, иногда особиста Супонева, однажды он увидел майора Варенину в том самом желтом платье. Но это была не Алина.

Вечером после работы, без звонка, поехал на 2-ю Строительную.

─ Психоз у тебя, батенька. Шизофрения близко, ─ подытожил Сергей Николаевич, выслушав друга. ─ Знакомые незнакомцы ─ ложные воспоминания, конфабуляция. И марсианка бегающая у зеленого океана у желтых холмов ─ ложные.

─ Гуляющая… А я думаю, что кто-то из дубликатов с ней все-таки улетел. На Марс. Тебе что-нибудь снится?

─ Бывает иногда… ─ уклончиво ответил экстрасенс. ─ Но лечусь, у меня есть лекарство.

─ А где твоя Люда? Познакомь. Хочу увидеть твою настоящую жену, ─ попросил Шпарин, прислушиваясь к тишине в доме.

─ Э-э… Она на рынок пошла… ─ замялся Сергей Николаевич.

Шпарин прошелся по квартире, заглянул в спальню, в ванную комнату, заглянул на кухню и, увидев батарею пустых бутылок и гору грязной посуды в мойке, открыл холодильник.

─ Нда-нда-нда-а… Колбаска копченая, колбаска вареная, буженинка, ветчинка, сардельки, сосиски… А где борщ, котлетки и домашние пельмешки, которые готовила твоя Люда? Нету. И Люды нету. Соврал?

─ Соврал, Миша, соврал. Похоже, у меня «тут» её никогда не было.

─ Или ты не тот.

─ Или я не я, ─ согласился Сергей Николаевич.