Люди благодарили меня за спасение, а молва о сильном и смелом сыне кузнеца стала распространяться далеко за пределами деревеньки! И когда я подносил меч, сделанный моим отцом, тому знатному господину, он, взглянув на меня и оценив мои способности, предложил присоединиться к гарнизонному отряду, чтобы защищать наши рубежи от полчищ нежити и некромантулов. Я всегда жаждал выбиться в люди, поэтому с лёгкостью согласился. А уже потом, заслужив почёт и уважение в боях с нечистью, я наконец-то удостоился посвящения в рыцари…

Рокуэлл улыбался, вспоминая былое. Люмора положила голову ему на плечо и прошептала:

— Ты настоящий герой, Ларс.

— Да, я настоящий герой! — без лишней скромности ответил Рокуэлл. — Я показал этим сволочам, где орки зимуют! И показывал в каждом бою! Каждый день!

— Ларс, ты обещал рассказать мне, как заслужил свой титул, — напомнила Люмора. — И получил свой Меч.

Рокуэлл неожиданно замялся.

— Любимая, я… Я заслужил их потом и кровью, защищая рубежи Эйферии…

— Я думала, ты заслужил их, отличившись чем-то особенным, — удивилась девушка. — Просто так Его Светлейшество никого не награждает.

— Это… верно, любимая, просто… — барон мялся, словно слуга, которого застали за чем-то нехорошим. — Нет, ты не подумай, что я вру! — нервно засмеялся он. — Просто это… Ну… Секрет! Секрет, понимаешь? Тайна, в которую посвящены лишь немногие!

— Какая тайна? То, что ты получил титул барона? — не понимала Люмора.

— Да нет же! Я… — Барон жадно глотал воздух ртом. — Как бы ска… Ладно, чёрт с ним! Расскажу тебе! — решился он. — Но только этим… ни-ни! Поклянись!

— Клянусь тебе, мой дорогой Ларс.

— Это… понимаешь ли, королевская тайна, — начал Рокуэлл. — Обычно я говорю, что баронский титул и Меч, — барон на мгновение умолк, с горечью вспомнив об утраченном Мече Справедливости, — баронский… титул и Меч я заслужил потом и кровью! И это, конечно же, так, кобольд меня раздери! Я сражался как десять мантикор, яростно защищая благословенную Эйферию! Однако… Есть… Есть и ещё одно обстоятельство.

Барон перевёл дух.

— Во время бойни под Мортенхеймом мы с отрядом крушили нежить на поле боя, и… случилось нечто странное. Среди скелетов и воняющих трупов воинов Корвунгарда, атакующих нас, я заметил мальчишку! Не живого, а мёртвого, хотя эти сволочи никогда раньше не забрасывали нас живыми трупами детей! Даже в их конченом королевстве когда-то ещё оставались ростки… здравомыслия! Это был ребёнок с кинжалом в руках, совсем дитя, невысокого роста, с остекленевшим взглядом, в испачканном грязью камзоле и с растрёпанными золотыми волосами. При взгляде на него я опешил, потерял дар речи, и даже мои чёртовы усы непроизвольно зашевелились у меня под носом, потому что я сразу догадался, кто этот мальчишка! Один из воинов схватил паренька и хотел отрубить руки, ноги и голову, как мы обычно поступаем с нежитью, чтобы она не восстала вновь, но я успел остановить его! Приказал связать ребёнка и отнести в безопасное место, а когда битва закончилась, сразу отправился просить аудиенции у Его Светлейшества в Мортенхейм. И когда меня пустили в тайную комнату короля, я сразу понял, что мои худшие опасения подтвердились! Его Светлейшество узнал мальчишку! Это был пропавший несколькими днями ранее и пленённый некромантулами сын короля! Эти мрази убили его сына! И выставили его против нас! Принца-нежить! Чтобы мы сами надругались над телом в пылу сражения! — Рокуэлл, забывшись, сдавил ладонь Люморы, и она скривилась от боли. — Какими же циничными тварями надо быть, чтобы безжалостно прикончить беззащитного ребёнка и бросить его в гущу кровавой мясорубки в надежде ещё сильнее унизить святейшую особу? Я увидел застывшие слёзы в глазах монарха, и, клянусь жизнью, в тот момент мне хотелось разрывать глотки и УБИВАТЬ, УБИВАТЬ, УБИВАТЬ этих подонков! Вместе с их грязным ублюдком Некромантом!

Рокуэлл сплюнул в пропасть и несколько секунд тяжело дышал, приходя в себя.

— Его… Светлейшество сам сделал это. Взял Меч и… убил своего сына. Собственноручно расчленил его прямо на наших глазах. Все в комнате понимали, что другого выхода нет.

Рокуэлл отпустил ладонь девушки и закрыл лицо руками. Люмора обняла барона:

— Дорогой, я… сочувствую твоему горю. Если тебе больно вспоминать, я могу облегчить твои страдания.

— Не надо! — твёрдо сказал барон, вытирая выступившие слёзы. — Я знаю, что ты можешь сделать это своими способностями, но… Ты права! Разнылся тут, как сопляк! В общем…

Он встряхнулся и задумался на короткое мгновение.

— Его Светлейшество горячо благодарил меня за то, что я не допустил ужасную несправедливость и принес Ему тело сына. В награду Он пожаловал мне титул барона, отдал Меч, которым убил несчастного мальчика, и завещал не рассказывать никому о том, как было осквернено его дитя.

Рокуэлл вздохнул.

— Ребёнка похоронили в закрытом гробу, и никто, кроме нас, никогда не узнает подробностей… Честно признаться…

Барон с грустью посмотрел на Люмору.

— …теперь я жалею, что поддался эмоциям и рассказал тебе. Я ведь дал клятву, а клятву надо держать.

* * *

— Господа, — начал Ирвин, поднимаясь с места и поднимая вверх костяной кубок с плещущейся в нём янтарной жидкостью, — позвольте сказать несколько слов. Сейчас, когда в этих чашах, перешедших к нам «в наследство» от некромантулов, мы слышим журчание самой Жизни, я понимаю, что пришла пора поговорить о её ценности и о… ценности каждого из нас. — Глаза Ирвина забегали от компаньона к компаньону. — Совсем скоро, возможно уже завтра, мы войдём в Пещеры Ужаса и спустимся на самые глубины. Я… могу только догадываться, что нас ожидает там, но предчувствую, что добыть Сферу Хаоса будет очень и очень непросто. Я хочу напомнить вам… Друзья, все мы дали клятву друг другу и в первую очередь, конечно же, Его Светлейшеству, — Ирвин опустил глаза, — о том, что исполним свой долг, чего бы это ни стоило. Так вот, я… Я разговаривал сегодня с Томасом, и в беседе он сказал мне очень простую, но правильную вещь: клятвы надо держать. Понимаете? Наши обещания — не просто нелёгкое бремя. Это ещё и тяжёлое время, ведь клятвы испытываются на прочность всегда: в сражениях, в любви, верности, бедах, а также в часы затишья. Мы должны помнить о своих обещаниях даже тогда, когда до цели остаётся совсем чуть-чуть, ибо малейшее сомнение или крохотное заблуждение способно разрушить всё, что было воздвигнуто ранее! Друзья! Мы многое сделали вместе и десятки раз выручали друг друга, и всё это было вовсе не для того, чтобы отказываться от обещаний, находясь буквально в шаге от… вершины нашей общей Горы! Каждый из нас поднимает в