— Ага, сейчас. Он ни в жизни не станет со мной разговаривать!

— Почему? — удивилась Элоиза.

— Ну… где он, а где я, — пробормотала Кьяра. — Да он меня вообще не замечает.

— Может быть, у него семья? Или любовь?

— Да никого у него нет, я всё узнала. У нас же невозможно ничего скрыть!

— А я его знаю? — полюбопытствовала Элоиза.

— Конечно, вы общаетесь.

— И? — улыбнулась она.

Кьяра замолчала. Молчала недолго, потом сказала:

— Ладно, я сама попробую. Аккуратно. И с улыбкой.

— Вот-вот, пробуй, — ответила Элоиза. — А если вдруг не сложится — приходи, подумаем вместе.

— Правда, можно? — заискрилась улыбкой Кьяра. — Я приду!

Телефон Элоизы, лежащий на столе, тренькнул, извещая о сообщении.

— Ты не можешь передать мне телефон?

— Да, сейчас, — Кьяра вскочила и подошла к столу, оглядела его. — А где он? Ой, увидела, под бумагами, — взяла и только хотела передать, как вдруг остановилась. — Скажите, а почему у вас булавки из кресла торчат?

— Какие булавки? — удивилась Элоиза.

— Вот, две штуки, — Кьяра уже хотела было вытащить и показать, но тут до Элоизы дошло.

— Стой! — скомандовала она таким голосом, что та не смогла не повиноваться.

— Что такое, донна Эла? — переспросила девочка удивленно.

— Сама сейчас посмотрю, — ответила Элоиза, встала и подошла к столу.

Кофе со сладким помогли — она смогла нормально подняться и твердо стоять на своих ногах. Подошла к креслу и сосредоточилась. Да, так и есть, две штуки сверху, по одной с боков, и еще снизу парочка, и одна в спинке с обратной стороны… И точно, из тех предметов, которые голыми руками лучше не брать и носить специальным образом. Хотелось бы знать, это всё, или ещё есть какие-то сюрпризы? Она закрыла глаза и просканировала кабинет. Похоже, проблема только в кресле. А у нее, как назло, с собой ни кольца, ни медальона! И сложить некуда. Придется идти за оборудованием. Интересно, кто же её так сильно не любит?

Всё становилось понятным — и слабость, и головная боль. Неизвестно, что именно хотели с ней сделать посредством этих булавок, ну да это она сможет посмотреть позже, в лабораторных, так сказать, условиях. Так, а что делать с креслом и девочкой?

— Кьяра, ты сможешь помочь мне в одном важном деле?

— Конечно, донна Эла! Я за вас всегда!

— За меня можно еще не сейчас, но нужно обезвредить кресло, и мне для этого нужно кое-что принести из моей спальни. И нужно, чтобы ни одна живая душа сюда не зашла, пока я не вернусь. Покараулишь?

— Да не вопрос, конечно!

— И еще момент. Я не знаю, как отреагирует твой организм, если в кресло сядешь ты. Может облезть кожа. Могут выпасть волосы. Может случиться еще что-нибудь неприятное. И незащищенными руками брать эти булавки нельзя, поняла?

— Еще бы! Идите, я пока мусор выброшу, и пол здесь у вас вымою, — Кьяра смотрела на Элоизу, как на сверхъестественное существо.

Элоиза дошла до жилого крыла и своих комнат, взяла в сейфе и надела кольцо и медальон, а еще в том же сейфе лежала парочка серебряных контейнеров, для ее нынешней цели очень подходящих. Она взяла тот, что поменьше — на семь булавок много места не нужно. И еще прихватила посеребренный пинцет из маникюрного набора.

Кьяра дождалась, как и было велено. Она тем временем вымыла пол в приемной и в кабинете, отправила на кухню посуду и помыла кофемашину. Еще бы — быстро-то быстро, но минут двадцать у нее было.

— Никто не приходил? — спросила Элоиза.

— Нет, никто, — Кьяра при ее появлении встала с гостевого кресла и отложила телефон.

— Отлично, — Элоиза подошла к креслу, еще раз сосредоточилась и очень явственно увидела все семь булавок.

Вытащила их пинцетом и сложила в контейнер, который захлопнула, и теперь только ее рука могла его открыть. Ну, или другая специально обученная, таковых она знала еще три пары — три Доменики, настоятельница и два врача, и все они обитали отнюдь не во дворце.

— Донна Эла, вы верите, что это сделала Джулиана? — Кьяра стояла сбоку и смотрела на нее во все глаза.

— Я, скажем так, не исключаю такой возможности. Но я не исключаю и других. Может быть, я еще кому-то дорогу перешла?

— Другой такой бешеной ненависти я просто ни у кого не знаю, — ответила Кьяра.

— Разберемся… — начала было Элоиза, но голову повело.

Она шагнула к стене и оперлась на нее, но это не помогло — сознание погасло, и то, как её бесчувственное тело сползало на пол, она уже не ощущала.

* 41 *

Кьяра испугалась. Нет, не просто испугалась, а очень сильно испугалась. И первую минуту вообще не могла сообразить, что ей делать. Вокруг пусто, из офисов все давно разошлись, звать на помощь некого.

Потом вспомнила про существование телефона, схватила, долго металась по списку доступных ей контактов, и наконец, сообразила.

— Детка, я немного занят, ты можешь перезвонить через полчасика? Или я сам тебе позвоню, как освобожусь? — промурлыкал в телефон Гаэтано Манфреди, второй заместитель монсеньора и один из ее близких приятелей.

— Да я не просто так, я по делу, дай договорить, — рявкнула Кьяра. — Позвони монсеньору и скажи, что донна Эла упала в обморок! В своем кабинете! А я тут, но я вообще не знаю, что делать! Понял?

— Погоди, — соображал он быстро, уж всяко быстрее, чем она. — Я сейчас передам ему телефон, сама все скажешь.

Кьяре стало совсем страшно — как, вот прямо сейчас ей объяснять самому монсеньору, что случилось?

— Слушаю вас, сударыня, что произошло? — услышала она в трубке спокойный властный голос.

— Монсеньор, донна Эла упала в обморок, вот прямо сейчас, в своем кабинете, я не знаю, что делать. Она тут лежит, и руки у нее холодные! Я подумала, что нужно вам сказать! — а может, она неправа, и ему это вообще не надо?

— Я сейчас подойду, — голос не дрогнул, но что-то в нем изменилось, что-то такое, чего она бы объяснить не смогла. — Вы сообщили Бруно?

— Не сообщила, у меня нет его телефона, — вдруг градом полились слёзы, она прямо не знала, что с ней такое.

— Так, спокойно. Будьте, пожалуйста, с Элоизой, я сам позову Бруно и сейчас мы придем. Не уходите никуда, хорошо?

— Конечно, — всхлипнула Кьяра.

Монсеньор отключился, а она взяла на кофейном столике салфетку и принялась вытирать слезы.

Он появился минут через пять, а то и меньше, она только и успела, что сопли подобрать, еще не хватало тут при нем рыдать.