litbaza книги онлайнИсторическая прозаТайны Балтийской Атлантиды - Вольфганг Акунов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 31 32 33 34 35 36 37 38 39 ... 56
Перейти на страницу:

«Перед их (датских и поморянских крестоносцев — В. А.) взорами предстал сделанный из дуба идол, которого [местные жители] называли Ругиевидс и который представлял из себя во всех отношениях весьма отвратительное и одновременно смехотворное зрелище (…) у его головы было семь похожих на человеческие лиц, причем все они имели одно общее темя. Еще же его создатель сделал так, что сбоку на поясе у этого истукана висело семь настоящих мечей в ножнах, тогда как обнаженный восьмой [меч] он держал в своей правой руке. Этот меч был так основательно прикреплен к его сжатой в кулак ладони железными гвоздями, что его невозможно было вытащить, не отрубив саму руку. И вот, когда она была отсечена, это все же произошло. Своими размерами этот идол намного превосходил [все то, что природа отвела для] человека… Ничто в его изображении не радовало глаз, а вырезанные на дереве черты лица [и вовсе] вселяли отвращение своей грубостью и уродливостью (хотя своим славянским почитателям он, надо полагать, уродливым отнюдь не казался — а впрочем, о вкусах не спорят — В. А.)».

Подобно всем своим прочим многоголовым собратьям, семиглавый Ругиевидс-Ругевит был, после своего ниспровержения, изрублен датско-поморянскими «крестоносцами» в щепки и использован для приготовления пищи. Для этого захватчикам пришлось усердно потрудиться — его размеры, как и размеры всех идолов руянских «склавов», были столь огромны, что данам «и иже с ними» пришлось разрушать стены руянских капищ, чтобы выволочь гигантские «болваны» из божниц наружу для их последующего уничтожения во славу Истинного Единого Триипостасного Бога…

Семь столетий спустя, печальная судьба поверженного воинами Вальдемара I семиголового идола ругиян вдохновила графа Алексея Константиновича Толстого на одну из его лучших исторических баллад — РУГЕВИТ.

1

Над древними подъемляся дубами,
Он остров наш от недругов стерег;
В войну и мир равно честимый нами,
Он зорко вкруг глядел семью главами,
Наш Ругевит, непобедимый бог.

2

Курился дым ему от благовоний,
Его алтарь был зеленью обвит,
И много раз на кучах вражьих броней
У ног своих закланных видел доней
Наш грозный бог, наш славный Ругевит.

3

В годину бурь, крушенья избегая,
Шли корабли под сень его меча;
Он для своих защита был святая,
И ласточек доверчивая стая
В его брадах гнездилась, щебеча.

4

И мнили мы: «Жрецы твердят недаром,
Что если враг попрет его порог,
Он оживет, и вспыхнет взор пожаром,
И семь мечей подымет в гневе яром
Наш Ругевит, наш оскорбленный бог».

5

Так мнили мы, — но роковая сила
Уж обрекла нас участи иной;
Мы помним день: заря едва всходила,
Нежданные к нам близились ветрила,
Могучий враг на Ругу шел войной.

6

То русского шел правнук Мономаха,
Владимир шел в главе своих дружин,
На ругичан он первый шел без страха,
Король Владимир, правнук Мономаха,
Варягов князь и доней властелин.

7

Мы помним бой, где мы не устояли,
Где Яромир Владимиром разбит;
Мы помним день, где наши боги пали,
И затрещал под звоном вражьей стали,
И рухнулся на землю Ругевит.

8

Четырнадцать волов, привычных к плугу,
Дубовый вес стащить едва могли;
Рога склонив, дымяся от натугу,
Под свист бичей они его по лугу
При громких криках доней волокли.

9

И, на него взошед, с крестом в деснице,
Держась за свой вонзенный в бога меч,
Епископ Свен, как вождь на колеснице,
Так от ворот разрушенной божницы
До волн морских себя заставил влечь.

10

И к берегу, рыдая, все бежали,
Мужи и старцы, женщины с детьми;
Был вой кругом. В неслыханной печали:
«Встань, Ругевит! — мы вслед ему кричали, —
Воспрянь, наш бог, и доней разгроми!»

11

Но он не встал. Где, об утес громадный
Дробясь, кипит и пенится прибой,
Он с крутизны низвергнут беспощадно;
Всплеснув, валы его схватили жадно
И унесли, крутя перед собой.

12

Так поплыл прочь от нашего он края
И отомстить врагам своим не мог.
Дивились мы, друг друга вопрошая:
«Где ж мощь его? Где власть его святая?
Наш Ругевит ужели был не бог?»

13

И, пробудясь от первого испугу,
Мы не нашли былой к нему любви
И разошлись в раздумии по лугу,
Сказав: «Плыви, в беде не спасший Ругу,
Дубовый бог! Плыви себе, плыви!»

В своей балладе (которую я так любил читать в детстве вслух с моими школьными друзьями Андреем Баталовым и Александром Шавердяном) граф Алексей Константинович Толстой, именующий «Владимиром» короля данов Вальдемара («Владимир» и «Вальдемар» — это, фактически, две формы одного и того же имени), и тактично умалчивающий об участии в разгроме славян-ругов, наряду с германцами-датчанами, и славян-поморян (хотя почтенный стихотворец был в своем творчестве отъявленным западником-норманистом, а никак не славянофилом, которые, по его мнению, «повернувшись к варягам спиной, лицом повернулись к обдорам»), допускает лишь одну неточность. У него деревянный идол языческого бога Ругевита не рубят в щепки, а сбрасывают в воду с берега. Что невольно заставляет вспомнить описанный в нашей, русской «Повести Временных Лет» поступок другого Владимира — Великого князя Киевского и Крестителя Руси по прозвищу Красное Солнышко — с низвергнутым им деревянным идолом другого языческого бога — Перуна.

«Придя в Киев, — читаем мы в „Повести Временных Лет“, — повелел Владимир кумиров ниспровергнуть: одних изрубить, а других огню предать. Перуна же повелел привязать к хвосту конскому и волочить его с Горы по Боричеву взвозу к Ручью, и приставил двенадцать мужей бить его жезлием (жезлами, то есть, попросту говоря — палками — В. А.). И это не потому, что дерево чувствовать может, но на поругание бесу, который обманывал людей в этом образе, — дабы принял он возмездие от людей. „Велик ты, Господи, и чудны дела твои!“. Вчера еще был чтим людьми, а сегодня поругаем. Когда же тащили Перуна по Ручью к Днепру, оплакивали его неверные люди, ибо не приняли еще святого крещения. И, притащив, бросили его в Днепр, и приставил Владимир [мужей], сказав: „Если где пристанет к берегу, отпихивайте его, пока не пройдет пороги, и только тогда оставьте его“. Они же исполнили то, что им повелели. И когда пустили его и прошел он пороги, выбросило его на отмель, и с той поры прослыло то место Перуня Рень (отмель — В. А.), как и зовется до сего дня».

1 ... 31 32 33 34 35 36 37 38 39 ... 56
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?