Мало того! «Этому почитавшемуся и получавшему подношения со всей Склавии истукану присылали свои дары даже короли соседних держав, оказывая ему почести, несмотря на то что этим они совершали кощунство (будучи христианами — В. А.). Среди прочих был также и король данов Свено (Свен — В. А.), который, желая заслужить расположение божества, почтил его чашей великолепной работы (вероятно — золотой — В. А.), показав этим, что чтит чужую веру выше исповедания своей страны».

Да и купцы, торговавшие в зоне влияния Арконского святилища, не упускали случая, вне зависимости от своего вероисповедания, делать ему достойные подношения — на всякий случай. Так что не приходится сомневаться в правдивости сообщения «Книтлингасаги» о том, что в 1168 году при захвате датскими и поморянскими «крестоносцами» Арконы победителям достались целые горы золота, серебра, серебряных сосудов, драгоценного оружия, дорогих ковров и тканей.

Пожалуй, самым любопытным в описании Саксоном культа ругиянских «склавов» (а заодно — их нравов и определенных физиологических особенностей) представляется следующий пассаж:

«Не было, впрочем, ничего удивительного в том, что они („склавы“ — В. А.) боялись своих богов, если принять во внимание, сколько раз те наказывали их за распутство. Дело в том, что, когда мужчины в этом городе вступали в любовную связь с женщинами, они, как это случается с собаками, обычно сцеплялись с ними так сильно, что[, казалось,] уже вовсе не могли от них оторваться. И тогда их [привязывали] к жердям и подвешивали друг напротив друга, благодаря чему эта их совершаемая столь необычным образом связь выставлялась на всеобщее обозрение и посмешище. Это одновременно и удивительное, и омерзительное явление лишь усиливало их поклонение своим ничтожным истуканам, и то, за чем в действительности скрывались бесовские козни, они считали проявлением могущества своих богов».

Что это? Римско-католический «черный пиар» с целью опорочить «презренных варваров-язычников»? Или? «Темна вода во облацех», как говорили в таких случаях во время оно на Святой Руси. Но это так, к слову…

При капище Святовита хранились также боевые значки и знамена руян, которым островитяне, подобно древним римлянам до принятия теми христианства, «кадили», то есть воздавали почти божеские почести. По утверждению Саксона: «Один из стягов, отличавшийся от прочих как своими размерами, так и цветом, они называли Станиция» (возможно — Станица? — В. А.), или, в другом прочтении — Стуатира, ожидая от него помощи на войне (в 1168 году их ожидания — увы! — не оправдались).

Как знать — не этот ли главный боевой стяг ругиян имел в виду граф Алексей Константинович Толстой, описывая одно из многочисленных морских сражений ранов с данами в своей балладе «Боривой»:

Сегодня может считаться совершенно достоверно установленной принадлежность хранителей божницы Святовита к высшему слою славянского общества. Не подлежит сомнению их сильнейшее влияние на общественную жизнь славянского социума, как и могущество, обеспечиваемое им накопленными святилищами сокровищами (не уступавшее, пожалуй, могуществу находившегося в аналогичной ситуации священства Иерусалимского храма древней Иудеи). Так, например, датское посольство во главе с епископом города Роскилле, присланное к ранам с целью заручиться их военной поддержкой в военно-морском грабительском походе на других северо-западных славян — ободритов и поморян — вело переговоры не только с народным собранием — «вечем» — и не только со светскими властями ругиян, но и с их жречеством, от толкования которым поведения священного коня зависел напрямую неуспех или успех задуманного «похода за зипунами».

Священный конь Святовита с солярными символами из волинского музея

От Гельмольда из Босау мы узнаем о святилище божества северо-западных славян Редегаста, центром почитания которого был город, стоявший «на острове посреди глубокого озера», соединенном с противоположным берегом был соединен бревенчатым мостом:

«За медленно текущей Одрой и разными племенами поморян, на западе мы встречаем страну тех винулов, которые называются доленчанами и ратарями. Их город повсюду известен, Ретра, центр идолопоклонства. Здесь выстроен большой храм для богов. Главный из них — Редегаст. Идол его сделан из золота, ложе из пурпура. В этом городе девять ворот, и со всех сторон он окружен глубоким озером. Для перехода служит деревянный мост, но путь по нему открыт только для приносящих жертвы и испрашивающих ответы…».

Епископ Титмар Мерзебургский в книге VI своей хроники, упоминает «в округе ратарей некий город под названием Ридегост» (обычно отождествляемый с упомянутой Гельмольдом Ретрой — В. А.):

«…В городе нет ничего, кроме искусно сооруженного из дерева святилища, основанием которого служат рога различных животных. Снаружи, как это можно видеть, стены его украшают искусно вырезанные изображения различных богов и богинь. Внутри же стоят изготовленные вручную идолы, каждый с вырезанным именем, обряженные в шлемы и латы, что придает им страшный вид. Главный из них зовется Сварожич (Zuarasici); все язычники уважают и почитают его больше, чем остальных (количество голов этого языческого бога Титмар, почему-то не упоминает, как и Гельмольд — количество голов упоминаемого им бога Редегаста — В. А.). Знамена их также никогда не выносятся оттуда, за исключением разве что военной необходимости; причем вынести их могут только пешие воины.»

Далее Титмар Мерзебургский описывает службы и гадания в ридегостском святилище, аналогичные практиковавшимся в арконском храме Свантевита и в щетинском храме Триголуса:

«Для тщательной заботы о святилище местными жителями назначены особые служители. Когда они собираются там, чтобы принести жертву идолам или смягчить их гнев, те сидят, тогда как остальные стоят рядом; тайно перешептываясь друг с другом, они с трепетом копают землю, и, бросив жребий, узнают истину в делах, вызывающих сомнение. Окончив это, они покрывают жребий зеленым дерном, и, воткнув в землю крест-накрест 2 остроконечных копья, со смиренным послушанием проводят сквозь них коня, который считается наибольшим среди прочих и потому почитается, как священный; несмотря на брошенный уже жребий, наблюдаемый ими ранее, через это, якобы божественное животное они вторично проводят гадание. И если в обоих случаях выпадает одинаковый знак, задуманное приводится в исполнение; если же нет, опечаленный народ отказывается от затеи. Старинное, опутанное различными суевериями, предание свидетельствует, что когда им угрожает страшная опасность длительного мятежа, из названного моря выходит огромный вепрь с белыми, блестящими от пены, клыками, и с радостью валяясь в грязи, являет себя многим (…) Сколько округов в тех краях, столько там и храмов, в каждом из которых почитается неверными идол того или иного демона. Причем вышеупомянутый город (Ретра-Ридегост — В. А.) занимает среди них особое положение. Отправляясь на войну, они прощаются с ним, а с успехом вернувшись, чтят его положенными дарами; путем жребия и коня, как я уже говорил, они старательно выясняют, что служители должны принести в жертву богам. Особо сильный гнев их смягчается кровью животных и людей (как же без этого! — В. А.).»