теперь понимаю, в кого ты такая идиотка. Эта тварь должна была заесть всех в доме, в том числе и брата. И это было бы лучшим концом для твоего предка! Тогда бы он не породил столько поколений безмозглых колдунов!

      Кройц вскочил на ноги и начал вышагивать из угла в угол.

      Немного успокоившись, парень снова отобрал у меня дневник.

      - Этот кретин все-таки выжил... Стало быть, вампира убил... Сейчас посмотрим.

      Но следующая запись опять разочаровала пса. Вампира никто так и не убил.

      «Он уходит по ночам. И я не спрашиваю куда. Не хочу отягощать еще больше мою совесть. В городе пропадают люди, и мне жутко от мысли, что он может быть к этому причастен. Хотя я прекрасно понимаю, что это именно так и есть.

      Мы говорим с ним порой, и после каждой такой беседы я все больше убеждаюсь, как мало в нем осталось человеческого. Эта прекрасная оболочка уже не хранит внутри светлую душу моего брата».

      После прочтения Кройц казался шокированным.

      - Как-то непохоже, что этот вампир был просто тупым голодным чудовищем, - осторожно заметила я, на всякий случай забирая дневник у парня.

      Не хотелось проверять, сколько издевательств над собой эта книжица выдержит.

      - Они все-таки разговаривали. И не похоже, будто Франсуа кто-то пытался сожрать. Значит, твои познания в вампирах не такие уж и глубокие...

      Мысль о том, что кого-то все-таки младший брат Франсуа Дюпона убивал, я гнала от себя подальше.

      - Дюпон, ты все-таки на редкость тупая... Я родился для того, чтобы убивать этих существ. Знания о них у меня в крови! Первые несколько лет после обращения вампира свои же не выпускают из убежища. Он готов убивать все, что видит перед собой. Не может разговаривать. Никого не узнает. Быть может, с этим вампиром было что-то не так. Он все-таки был колдуном при жизни. Или это был чертовски сильный вампир...

      Я представила себе существо, которое описал пес, и меня даже слегка затошнило. Это совершенно не походило на того вампира, которого я видела во сне, чьи чувства переживала. Хотя бы потому, что они — эти чувства — были. И они казались едва ли не более сильными, чем те, что я сама переживала. И принца вампиров, с которым я познакомилась, тоже нельзя было назвать тупым кровожадным чудищем.

      Однако кое-что шокировало меня куда больше всего, что я узнала о природе вампиров.

      - Но если моя мама хотела стать вампиром... То это означает, что она готова была на несколько лет превратиться в монстра? Кем нужно быть, чтобы добровольно согласиться на такое? - ужаснулась я.

      Мама всегда четко знала, чего хочет. Она не могла не понимать, во что обратится.

      - Чумой Дюпон, - пожал плечами Кройц без особого удивления. - Мне казалось, ты уже поняла, кем была твоя мать. Но каждый раз ты так забавно удивляешься.

      Ему сложно было понять, что же я чувствовала.

      - Крис... Это моя мать. Я была слишком маленькой, когда ее не стало... И для меня она долгое время оставалась божеством. Самой доброй, самой прекрасной женщиной на земле. Я не знала, какая она на самом деле. И если бы папа не отправил меня в Новый Орлеан, я бы и не узнала. Каждый раз, когда мне рассказывают о ней... я не могу не ужасаться.

      На миг мне показалось, будто во взгляде Кройца мелькнуло сочувствие. Но действительно показалось. Снова стало обидно. Я раскрылась перед ним, а он... Хотя что еще ожидать от... пса?

      Он издевательски ухмыльнулся и протянул:

      - Так, я уже снова Крис. Стало быть, ты успокоилась?

      Я только махнула рукой и снова всучила ему дневник. История предка увлекала все больше и больше. И пусть он писал о происходящем скупо, однако мне казалось, будто я разделяю его боль и отчаяние.

      Несколько страниц пес с недовольным ворчанием пропустил. Франсуа Дюпон отличался даже излишней основательностью и продолжал описывать мелкие бытовые проблемы, от которых его никак не мог избавить находящийся в доме новообращенный вампир.

      Через полчаса поисков Кройцу удалось найти хоть что-то интересное.

      «Родственники что-то подозревают. Рано ли поздно, это должно было произойти, учитывая, какое ремесло нам доступно. Они стали все чаще приходить в наш дом, заглядывают в комнаты... Ищут его. А когда найдут — они уничтожат то существо, что я по слабоволию своему не могу уничтожить сам.

      И этот день освободит меня...»

      - Слабак, - коротко припечатал моего предка парень. - Все ждет, когда кто-то решит его проблему. Хотя, судя по тому, что он еще мог писать этот дневник, проблема была не такой уж и большой... Этому типу изрядно повезло с вампиром. Просто нереально повезло.

      Казалось, что Кройц вообще плохо понимает, что значит испытывать чувства, привязанность, дорожить кем-то... Как для пса все было проще: перед тобой вампир — убей его. Он просто стер ту часть ситуации, где этот вампир был еще и членом семьи, дорогим человеком...

      А еще было неприятно, что кто-то запросто поливает грязью моего как бы легендарного предка. Даже если за дело.

      - Читай лучше, что дальше, - потребовала я.

      - А как ты забавно бесишься, - протянул парень, гадко улыбаясь. - Не нравится, что кто-то сбрасывает с пьедестала Франсуа Дюпона, первого колдуна на этой земле?

      Не стоило и надеяться, будто он не поймет причины моего раздражения.

      - Ты просто... Как можно вот так запросто издеваться над чужой болью? - беспомощно спросила я. - Крис, разве ты не понимаешь, что каждый день переживал Франсуа? Он смотрел на того, кто был его братом и понимал, что это уже не он...

      Пес подцепил меня за подбородок и заставил посмотреть ему в  глаза.

      - Дюпон, лучшее, что можно сделать в таком случае — убить вампира. Таким образом, Франсуа почтил бы память брата. Это была бы сильная боль, но короткая. А в итоге он получил... язву. Кровоточащую язву, которая никак не заживала. Он ведь на самом деле хотел не того, чтобы вампир продолжал свое существование. Он хотел, чтобы воскрес его брат. Но мертвых нельзя вернуть к жизни...

      Я красноречиво хмыкнула. Горький опыт говорил, что можно. Еще как можно.

      - Ну,