бакенбарды, широкополая белая шляпа, белая же рубашка с поднятым воротом, ядовитокрасная кожаная куртка. - Любая сказка несет в себе мораль, и она же закладывает поведение. Человек ведь почти никогда не считает себя мерзавцем. Это вокруг все пидорасы, а ты-то в белом пальто. И с нимбом. Все эти легенды придумывали для того, чтобы у простого человечка нашлось убежище веры. Эдакая прививка от совести, всекаешь?

Олег смотрел на сильные пальцы Ильи. На них росли черные волоски, будто звериная шерсть. Перстень на левой руке сверкал изумрудом, когда напарник поворачивал руль, или поглядывал на показания спидометра.

- Человек же всегда выбирает того, кто ему ближе. Самого наименьшего пидораса во всей истории. И вот тут главное не перепутать фокал. Или же перехитрить слушателя. Вот, возьмем колобка.

Он перекатил сигарету в другой уголок рта, дунул, ловко сбив пепел.

- Вот кто главный герой колобка? Ошалевшая от свободы булка хлеба?

Олег пожал плечами. Он флегматично считал синие столбики Автодора вдоль трассы, смотрел в отбрасывающий зиму лес, на редеющие белые пятна. Через месяц он поедет в Вену, повезет туда подругу и две недели будет жить так, словно он самый обычный человек. Это было важнее всех умозаключений напарника.

- Колобок - очень показательная сказка, - продолжал Илья. - Мы вроде бы следим за приключениями психованного каравая. Бешеной чиабатой, которая носится по дорогам и которую все хотят сожрать, но она ведь такая ловкая и... – он резко сменил тему:

- Вот, драть его, что в голове у людей?!

Их обогнал BMW. Олег скосил глаза на спидометр. Они летели по трассе со скоростью 120, однако «немец» обошел их, как стоячих.

- Никакого закона в башке. Попомни мои слова — этот чудила потом припрется домой, накатит, и расскажет всему миру, что мы так живем из-за того что правительство говно. Там все воры и обманщики, а он, превышающий скоростной режим километров на шестьдесят — лапушка и гребаный борец с режимом, - Илья отодрал от губы сигарету, выбросил ее в окно. -  И это, кстати, его личная прививка от совести!

- Колобок, - напомнил Олег, чтобы переключить напарника.

- Да, колобок. Мы видим эту историю от лица колобка, но на самом деле нам в голову прошивают деда и бабку. Ты же не ассоциируешь себя с бородинским хлебом, верно? Вот! А дед и бабка это гипотетическое будущее любого из нас, и в них есть отображение идиомы семьи. Клановое бытие. Старшие вкладывают в тебя душу, а ты, молодой идиот, ходишь по дорогам да задираешь чужаков. Но когда-то - это важно понимать - когда-то тебе попадется лиса.

Илья сбросил скорость, вытянул шею, выглядывая поворот.

- И тогда твоя история заканчивается. Ты сожран чужаком, так как не слушал старших. Так как предал их заветы, смотри бабку с дедкой. Это нам в детстве вколачивают в голову. Похлеще любого НЛП.

- Но все дети всё равно уходят, Илья. Рано или поздно.

- Конечно! И суть семьи сделать так, чтобы их, ушедших, не схавала лиса, - широко улыбнулся тот.

Защелкал поворотник, минивэн скатился с шоссе на отворот дороги. Асфальт превратился в грунтовку, по днищу застучали камни, ветви.

- Однако расскажи эту историю иначе, с другими нотками... Пара деталей -  и система сломана. Например, пусть они будут чесанутыми, - повернулся к Олегу Илья и поиграл бровями за зеркальными очками. – Ну там паркинсонный Альцгеймер со склерозом и слабоумием. Бабка с концами отъезжает в шестую палату, где жрет тараканов, считая их таблетками, а дед вроде бы борется, но тоже малоадекватный. То с царем в голове, то там революция и темные века. Мигалка разумности. Что будет в таком случае, Олег?

Ответа он не ждал:

- Правильно. Теперь симпатии переходят на сторону колобка. Милые бабушка и дедушка уже не такие милые.

Илья крепко держался за руль, огибая глубокие ямы.  Шумела по днищу вода из луж.

- Понимаешь? Прививка от совести в лице неадекватных стариков у него есть. Он себе не враг в таком аду пребывать. Мы ему уже сочувствуем, представив какая жесть такая жизнь. За волка-медведя и уж тем более зайца мы не болеем – это чужаки и враги. Получается, колобок оказывается самая безобидная версия пидораса в этой истории. И это уже бунт против племени!

- Отчего против племени? Против человечества,- очень серьезно сказал Олег.

Минивэн выкатился к болоту, в недрах которого хлипкими одинокими бойцами гибли последние деревья. Голые, уродливые. Летом здесь с ума можно сойти от вони.

- Ты вот смеешься, а это правильно, Олежа. Да, против человечества. Потому что надо удерживать добро. Оставьте старикам разум и средство манипуляции. Не нужно правды. Они ж хорошему учат. Я потому и не люблю весь этот реализм. Говна в жизни и без него хватает.  Колобок должен вколотить детишкам понимание того, что без клана ты говно и тебя рано или поздно съедят.

Он выпрыгнул из машины и сладко потянулся.Олег тоже вышел, открыл дверь в кузов. В ветвях сосен с живой стороны пустыря щебетали птицы. Воздух прогрелся апрельским солнцем. Весна пришла.

- Помоги-ка…

Они вместе вытащили тело из машины и бросили его на песок. Кто был в мешке — Олега не интересовало. Илья мог знать больше, но когда имеешь дело с людьми Холопчика, не до любопытства— просто выполняешь грязную работу, и надеешься что самого тебя в черный пластик не упакуют.В мешке ж  и знакомый может лежать

Этого в последний пусть собирал Илья, пока Олег ездил за документами на визу.

- Протек... - сокрушенно сообщил Илья. Он зажег свет в кузове, всмотрелся в пол. - Несильно, но протек.

Олег закурил, сказал вяло:

- Я тебе говорил, что эти мешки говно.

Тот отмахнулся.

- Потащили.

Олег взялся за обтянутую черным пакетом голову, Илья за ноги. Пыхтя и отдуваясь, они обогнули минивэн, направляясь к оврагу по ту сторону. Мокрый мешок выскальзывал из рук и шагать пришлось в раскорячку.  Еще и лужи кругом. Напарники неуклюже обходили яму, когда по дороге к ним выкатилась легковушка. То ли она шла накатом, то ли двигатель был настолько тих, но, когда автомобиль застыл в нескольких шагах от Ильи и Олега — те все еще держали недвусмысленный сверток в руках.

По ту сторону стекла на них смотрели три пары глаз. Молодая семья. Муж, жена, ребенок лет восьми в просвете передних сидений.

Первым сообразил Илья, он бросил мертвеца, выхватил с наплечной кобуры пистолет и всадил четыре пули в водителя. От дыр в лобовом стекле метнулись в стороны сотни маленьких трещин, мужчина откинулся на спинку сиденья, затем ударился о руль, вспыхнула сработавшая подушка безопасности, взметнулась еще