— Получается, бывал у них в детстве-то? И рассказы про здешние места слышал, так? — мужик продолжал настороженно смотреть на меня. Я заметил, как его рука скользнула по автомату; он крепко взялся за цевьё.

— Бывал, конечно, — кивнул я. Пришлось. Любой другой ответ был бы неверным.

— А скажи-ка. Чего такого у них под деревней происходило, что имело всесоюзное значение по тем временам?

В самом вопросе уже был намёк на правильный ответ. Всесоюзное — не всероссийское. Значит, давно было… что-то очень громкое, значимое.

Уж не знаю, каким чудом, но я вспомнил.

Ходил пару лет назад на экскурсию в музей авиации в Монино. Экскурсовод, очень увлечённый человек, подробно рассказывал историю Ту-144, один из экземпляров которого там стоит в качестве экспоната. Он рассказал о катастрофе, после которой программу закрыли окончательно.

Борт упал в Подмосковье.

Название деревни, где это произошло, высветилось в памяти. Ильинский Погост. Точно.

— Самолёт там упал. Сверхзвуковой, пассажирский, — ответил я. — Только старожилы и помнят.

Мужик просиял.

— Значит, в натуре местный, — сказал он. — А чего машина без номеров-то?

— Да горючки не так, чтобы много выделили, — вздохнул я. — Ехать приходится через жёлтые зоны. Наш председатель сказал, что так безопаснее будет, что приезжих в таких местах сильно не любят.

— Дурак ваш председатель! — с чувством сказал мужик. — И шутки у него дурацкие. Вообще таким макаром, без номеров, мародёры любят кататься. А ты так вроде не похож… да и один. Сам-то в Егорьевске не жил?

— Неа, — вздохнул я. — Москвич я. Бывший…

— Ясно… ну что, проезжай тогда, удачи тебе с поисками. Вообще с ними всё нормально должно быть, наши навещают деревенских, кто эвакуироваться отказался, продуктами помогают, да с огородом. Так-то официальной власти тут нет. Изредка только военная полиция забредает, противодиверсионные мероприятия проводит. А вообще тут всё на нас, народной самообороне всё и держится. Жёлтая зона, считай, пока ресурсы найдут, чтобы такими, как мы заниматься… в общем, дело рук утопающий, сам понимаешь… — он грустно вздохнул.

— Спасибо, — кивнул я. Потом бросил быстрый взгляд на толпу рядом и всё-таки решился спросить: — а там что за дела?

Мужик посмотрел в указанном направлении.

— А. Так штаб у нас там. Тут же вроде как главная дорога в город, вот и сподручнее под контролем держать. Из здешних домов-то в микрорайонах процентов тридцать жителей осталось, помещения пустуют. А котельная и централь местная работают, вот и экономим ресурсы. Сегодня передовой отряд под Юрцово диверсантов перехватил. Матёрые, сволочи, были — нашего одного положить успели.

— Ого! — я округлил глаза. — И что, захватили их? Допрашивать будут?

— Что? — удивился мужик. — Ага! Щяз! Допрашивать! Ещё скажи нацгвардии передать! Говорю же: нашего порешили. Ну и наши их порешили в ответ. Да ты не переживай особо-то, из них слова не вытянешь, так что лучше сразу утилизировать.

— И что… много их попадается?

— Да дофига! Поначалу как-то стремались дело-то иметь, а сейчас навострились вроде как. Бьём потихоньку.

— А народ-то чего собрался? Разбор полётов, да? — пользуясь благодушием собеседника я продолжал узнавать информацию.

— Да не… с этими гавриками мужик был. Вроде наш. Но больно на мародёра похож. Захватили его те, значит, чтобы дорогу указывал или ещё для чего такого. Вот, руководство решать будет, что делать с ним: реально ли мародёр да успел ли с той группой набедокурить.

— Ясно, — кивнул я. — Ну, спасибо ещё раз. Поеду своих выручать! Говоришь, они там огородничают, да?

— Ну а чем ещё заниматься-то? Почву проверяли, безопасно.

— Ох, как бабулю бы оторвать-то теперь от её картошки… — грустно вздохнул я.

— Картошка знатная уродилась! — осклабился мужик. — Багажник готовь! И удачи тебе!

— Спасибо, — кивнул я в ответ.

Глава 14

Искать ночлег я не решился. Да, тут в жёлтой зоне с документами было попроще, и за хорошую сумму их бы никто не спросил. Но мне очень не понравилось то, что происходило в городе.

Самоорганизация людей может приобретать разные формы. Иногда довольно уродливые. И тут имелись некоторые тревожащие признаки: странный знак на плакате при въезде в город, внесудебная расправа над диверсантами (если это действительно были они) воспринимается местными спокойно, как само собой разумеющееся.

Да, тут не было той непонятной хтони, которая мне попалась в Миассе, со странными танцами и ритуалами… хотя кто знает, что тут происходит ночами?

И, увы, мне придётся в ближайшее время это выяснить.

Но для начала я решил проехать в сторону Ильинского Погоста, чтобы на всякий случай закрепить свою легенду. Мало ли, вдруг тот мужик по радио передал мои данные замаскированным стационарным постам?

За городом я нашёл дорогу, ведущую налево, в сторону шоссе на Воскресенск, и поехал по ней, рассчитывая сделать петлю и вернуться поближе к городу.

Укрытие для машины я обнаружил недалеко от трассы, возле самой границы красной зоны. Это было странное место: прямо в чистом поле стояли старые самолёты: Ан-24 и Як-40. Удивительно, но машины были в довольно приличном состоянии, если не считать облупившейся и выгоревшей краски: иллюминаторы были на месте, входные люки не вскрывались.

Когда-то участок, где стояли самолёты, отделял от окружающих полей и просёлков длинный забор, сейчас местами поваленный.

Заехал я сюда ради любопытства: самолёты привлекли моё внимание, и я решил проверить, мало ли, вдруг здесь сохранилась ценная аэродромная база.

Однако же ничего полезного я не нашёл. Да, когда-то тут были настоящее аэродромное хозяйство и, возможно, даже полоса, но теперь от них остались лишь следы.

Зато я обнаружил неплохое укрытие: бетонный навес, сверху заросший густым кустарником. К нему вела старая колея, которую можно было разглядеть лишь в непосредственной близости.

Видимо,