по своему любящий, даже больной ей, пусть не каждый раз справедливый с ней, такой, каким он впервые овладел ею, такой, какой был ей нужен и составлял настолько огромную часть ее жизни, что уйдя, оставил только тонкостенный сосуд, опустевший, остывший, еле живой.

Могу сказать, что он был честен по отношению ко всему остальному миру, в его слове никто не сомневался, на его помощь рассчитывали и не ошибались, а друзья, кажется, не разочаровывались. Большинство мужчин скажут: так и должно быть; большинство женщин встрянут в спор, и обе стороны будут по своему правы… Господь знает каждого – каждого и судить будет!..

Такой она подходила к суду, такой чувствовала саму себя, несмотря на это живя для детей, кажется, даже не замечая и не осознавая последнего, следуя животным материнским безусловным инстинктам, часто ведущим прямее и надежнее, старающегося изо всех, сил родителя…

И снова я хочу, чтобы читатель увидел… не прочитал, а именно увидел мысли вдовы, какими она сама их помнит. Она пишет, будто показывает их только одному, самому любимому и родному человеку – своему мужу, с уверенностью – он узнает:

«Я знаю, что жизнь – короткая дорога. Но эта короткая дорога может быть широкой или узкой! Это зависит только от меня.

Ревность… Может быть, грех. Неуверенность в себе. Недоверие… Все что угодно. Я – о себе сейчас. Я ревновала мужа к столбу, мимо которого он проходил, при этом пытаясь не замечать действительные причины для ревности. Даже к Эйфелевой башне, которой он восторгался, я ревновала. К Норе – его маме, потому что это единственная неповторимая женщина в его жизни, как он говорил. Ревновала к чашке, из которой он пил кофе каждое утро. И когда он пил кофе – он балдел от этой чашки. Однажды Тимур сказал мне: «Женщина у мужчины не может быть единственной! Но она может стать ЛУЧШЕЙ». Я знаю, что я была лучшей! Но мне хотелось стать и единственной… Была ли я единственной? Не уверена. Не знаю… Знаю! Но это только мое дело!..

Не искала никогда компромата – боялась: а вдруг найду?! И что тогда? Устроить скандал? Итог? Если он узнает, что я знаю, и не ушла при этом… Значит, я приняла факт измены?.. Я не могу себе признаться в этом!.. Я до сих пор ревную его… мертвого уже 21 год… даже к дереву, которое растет над его могилкой.

Любовь для меня – это бог. Это основа существования. Это главный двигатель… воздух… вселенная. Вот я родила двоих детей. И когда мне их только давали в руки – я еще их не любила. Но я их уже жалела. Маленькое, безгранично родное существо, «мое сердце», не умеющее сосать молочко, не умеющее его переваривать, боящееся всего… И я это незащищенное существо жалела. Такая, нет, не жалость… ЖАЛЕНИЕ – это старт любви.

Тимур был старше меня, сильнее. Но я его жалела! Жалела за то, что он меня ревновал. За то, насколько он был зависим от моей нежности, моего тепла…»

Любить – это жертвовать, жалеть, прощать. И это готовность отдать все! И жизнь… Если бы мне было дано право отдать свою жизнь вместо него – я не думала бы ни мгновения. Это было бы счастьем! К его ногам я положила всю свою жизнь. Я растила его детей. Я все праздники встречаю на его могилке. Я свой кусок мяса отдавала его собаке. Моя боль без него – это мой эгоизм. Мне без него плохо и больно. Ему ТАМ лучше. А мне ТУТ плохо! Но пока я ТУТ, тянусь к нему каждый свой земной день, отмеренный мне. Каждый мой шаг выверен его оценкой. Ему ТАМ все равно на его врагов. Но я ТУТ, и поэтому этим мразям обязана доказать: пока я ТУТ, он даже мертвый сильнее их…». Можно соглашаться не со всем, но она и не настаивает…

* * *

Как может реагировать женщина, потерявшая мужа, несколько лет рискующая жизнью и здоровьем ради пресловутой справедливости или мести, на слова мужчин, пытающихся настроить ее на милосердие, так нужный им козырь на предстоящем процессе? Как вообще можно заговаривать на такие темы, пытаться убеждать в неравноценности наносимого зла, разности вины преступников, их человечности с потерпевшей стороной? Как может быть, что убивающий себе подобного может оказаться если не хорошим человеком, то человеком, которого можно понять? Что здесь понимать?!

Оказывается, есть что! Возможно, если бы эти слова Надя услышала не от тех, кто призван бороться с нелюдями, то не расслышала бы и буквы. Возможно… но не это главное, а то, что задеваемые их увещеваниями струны души, звучали и раньше такими нотками совершенно самостоятельно в ее собственном разуме. Она и сама хотела убить, уничтожая гроздьями, семьями, не желая замечать, что это на самом деле такое же, а может и худшее зло. Хотела, но, по отношению к некоторым из преступников, преодолела в себе это желание, точнее жажду, а одолев, увидела все в ином свете, хотя спектр которого еще не различила.

Именно сейчас и было время, которое подгадали следователи, казалось бы, не имеющие права быть милосердными. Может быть, дело в простом расчете, что и понятно, но прислушайся, читатель, надеюсь, ты осознаешь: бывает генератор зла, а бывает только его проводник! Все люди имеют непосредственное отношение ко злу. Все! Нет других! Случилось это еще с первым человеком – Адамом, потом каждый последующий потомок становился хуже предыдущего, именно поэтому люди стали жить меньше праотцев, набирая меру своего, отведенную им Богом, гораздо быстрее, пока не пришли к удивительному минимуму.

У каждого из нас есть своя, исключительно индивидуальная мера и добра, и зла, которую нам суждено скопить, с чем и предстанет каждый на Страшном Суде.

Не думайте, что не можете быть и генератором, и проводником и того, и другого одновременно. В основе каждого из нас ярость, которую сдерживает разум. Именно ярость и есть тот источник энергии, который каждый из нас может направить либо против зла, либо против доброго начала, причем и того и другого, в нас самих.

Потому и говорю я всегда: люди, не ваша заслуга, что вы не с нами, но наша вина, в содеянном нами.

И все же людей можно разделить на тех, кто способен генерировать зло по генетической предрасположенности и приобретенному к нему стремлению, благодаря соответствующему воспитанию, заставляя следовать других выбранному ими пути, ради достижения личных целей, и тех, кто лишь способен