интимными нотками, в самих словах было что-то невероятно странное, нереальное.

— А до того момента… до того, как стали известны результаты экспертизы, вы верили в то, что это сделал я? Что я убил Айви Кэмпбелл?

— Да, Том. Я верила. Все свидетельства, все улики указывали на вас. К тому же я ведь не знала вас тогда.

Он подался немного назад, но не выпустил ее руки.

— Спасибо. За откровенность.

— Не за что.

Он несколько раз глубоко вздохнул.

— А сейчас, вот в эту минуту, вы верите, что я не убивал ее?

— Вам не кажется, что для первого свидания разговор у нас довольно необычный, а? Если, конечно, это первое свидание.

— Пожалуйста, ответьте мне. Это очень важно. Я должен знать, есть ли хоть один человек, который верит в то, что я невиновен.

— А как же ваш дедушка?

— Он и хотел бы поверить, но… Может быть, когда-нибудь. А может быть, и нет. Он любит меня. Большего от него мне и не надо. Но сейчас я спрашиваю вас. Ответьте мне, пожалуйста.

Его проницательность стала для Кельды неожиданностью.

— Я отвечу на ваш вопрос, Том. Да. Я верю, что вы действительно не убивали Айви Кэмпбелл. Я уверена в этом на сто процентов. Что-нибудь еще?

— Да, есть кое-что. — Он вскинул бровь. — Это… первое свидание?

Кельда затаила дыхание и кивнула. Один раз.

Его лицо расплылось в широкой улыбке.

— Отлично. А раз уж это первое свидание, то позвольте напомнить об одном обещании. Вы сказали, что расскажете мне о своем имени. Что оно означает?

Она опустила глаза. Его пальцы лежали на ее руке.

— Ладно. Вы когда-нибудь слышали о «Книге из Келлса»?[773]

— Наверное, я пропустил в тюрьме много интересного. Что-нибудь о том, как вы спасли ту девочку?

— Нет. Это старинная ирландская книга. Прекрасная рукопись, написанная около 800 года. Рукопись находится в Ирландии, хранится в библиотеке Тринити-колледжа в Дублине. Мои предки — ирландцы, а мой дедушка был большим почитателем этой книги. Идея дать мне такое имя принадлежит ему. Кельда — в честь «Книги из Келлса».

— Это куда интереснее, чем Том.

Она закрыла глаза и представила, что прыгает с обрыва. И в тот же самый момент перевернула ладонь и коснулась кончиками пальцев ладони Тома.

— Да, наверное.

— Уверены на сто процентов?

— Да.

— Хорошо.

— Вам все еще хочется танцевать, когда вы смотрите на меня?

— Да. И думаю я при этом отнюдь не о вальсе.

Глава 23

Сэм Парди позвонил мне домой в начале десятого. Я сразу понял, что звонит он по сотовому и, наверное, из зоны плохого приема, которых в Боулдере было предостаточно.

— Привет, Алан, — сказал он. — Это Сэм.

Сэм был родом из городка Хиббинг, затерянного где-то в Айрон-Рейндж в северной Миннесоте. Переехав в Колорадо, он привез с собой и характерный акцент. Едва услышав голос, я уже знал, кто звонит, и не нуждался в дальнейшей идентификации.

— Я так и понял. Чем занимаешься?

— Работаю.

Он сказал что-то еще, но из-за треска до меня добралось только одно слово «тупой».

— Тебя плохо слышно.

— Что?

— Тебя плохо слышно.

Через несколько секунд он спросил:

— Теперь лучше?

— Да, немного. Я не слышал, что ты говорил, разобрал только слово «тупой».

— Я с Люси. Заканчиваем в одном доме. Нападение. Старый дом на Хай-стрит. Знаешь Хай-стрит? Восточнее парка Кейси. Милая улочка. Не помню, чтобы отсюда хоть раз вызывали полицию. Да. Избили старика. Отвратительно.

Люси была его напарницей. Я не знал, что сказать, поэтому только промямлил:

— Очень жаль.

— Я к тебе не за сочувствием обращаюсь, а звоню, чтобы сказать, что жертва — дед Тома Клуна. Вот я и подумал, что, учитывая твой интерес к парню, может быть, тебе это будет любопытно. Оказывается, Том Клун живет здесь со своим дедом, но мне почему-то кажется, что для тебя это уже не новость.

— Хм… — пробормотал я.

— Что?

— Ничего. А при чем тут «тупой»?

— Тупой? Что? Я уже и не помню, о чем говорил. У тебя есть какие-нибудь мысли? Что-нибудь, чтобы я побыстрее вернулся домой? Боюсь, Саймон закончит школу без меня.

Саймон учился, по-моему, в третьем классе.

— Что ты имеешь в виду? Какие мысли? По поводу нападения?

— Да, по поводу нападения.

Терпение Сэма, никогда не бывшее примерным, быстро истощалось.

— Нет, Сэм. Даже не представляю, чем мог бы тебе помочь. И почему я? Ты подозреваешь Тома Клуна?

— А почему ты так подумал?

— Не лови меня на слове. И не думай, что ты такой уж хитрец. В подобного рода делах вы всегда подозреваете членов семьи. Как старик?

— Без сознания. Его забрала «скорая помощь». Полицию, кстати, вызвал сам Том Клун. Хочешь — верь, хочешь — нет, но он говорит, что был с агентом ФБР, женщиной, когда вернулся вечером домой.

— Вот даже как?

— Да, она его алиби. Говорит, что у них было что-то вроде свидания. Клун и эта агент. Прикидываешь? Парень выходит из тюрьмы, где сидел за убийство, а через неделю уже встречается с федералом.

— Серьезно?

— По крайней мере так утверждает Клун. С ней я еще не разговаривал — он говорит, что она уехала домой до того, как он вошел в дом и увидел старика, — но я ее найду. — Сэм замолчал, как будто ожидая, что я скажу что-нибудь. Не дождавшись, он продолжил: — Послушай, ты здорово мне помог и все такое, но мне, пожалуй, пора возвращаться к работе.

Мне стоило немалого труда воздержаться от сарказма.

— Спасибо, что позвонил. Держи меня в курсе. Пока.

— Ладно. Передай Лорен, чтобы не впутывалась в это дело. Я уже сворачиваюсь, и пиявки-репортеры пока даже не знают, кто жертва. А когда узнают, что пострадал дед Тома Клуна, начнется настоящий цирк. Но… — Он сказал что-то в сторону. — Но так как цирк в Боулдере запрещен, мне, наверное, придется придумать другую метафору. Как ты думаешь?

Сэм очень удивился, когда городской совет Боулдера проголосовал за запрет в городе цирковых представлений с участием животных. Мне он сказал, что всегда мечтал, как он выражался, «захоботать слона», и вот теперь, похоже, такой шанс у него появился.

Моя жена — представитель обвинения в суде округа Боулдер. Насколько мне известно, на случай ночных вызовов в прокуратуру у нее имелся пейджер, а раз он не сработал, то, может быть, ей и посчастливилось избежать незавидной роли участника слушаний по делу о нападении на деда Тома Клуна.

Это была единственная хорошая новость. Все остальное выглядело куда более