бы вернули Гибралтар себе. Но всегда боялись связываться с Англией, ведь Англию все до сих пор опасаются, несмотря на то, что открыто она старается в конфликты не вступать. Здесь же ситуация сложилась такая, что испанцам было просто грех ей не воспользоваться. Поэтому в один прекрасный день испанцы высадились на маленьком островке и очень быстро оккупировали его, вернув территорию под свою корону. Немногочисленный английский гарнизон даже не пытался оказывать сопротивление, потому что без поддержки флота и подкрепления это бы не имело никакого смысла — чистое самоубийство. В итоге англичане ретировались.

Начальник британского гарнизона, полковник Смоллед, отступить попросту не смог. Как только он увидел, как на флагштоке вместо британского флага поднимается испанский, он не смог вынести позора и попросту застрелился.

В наше Министерство иностранных дел немедленно явился британский посол Уинстон Черчилль и выразил протест против действий России. Заместитель Пылаева, который был в тот момент на месте, Гуров Евгений Семёнович был крайне удивлён таким заявлением — каким это боком здесь замешана Россия?

Я тоже был, мягко говоря, ошарашен такой наглостью. В моём времени Россия всегда была виновна во всех делах, происходящих чуть ли не по всему миру. И к этому мы уже как-то привыкли. Но здесь эпоха пока иная. Как мы-то сейчас оказались виноваты?

Как оказалось, виновны мы были в том, что неправомерно использовали свою магию в Средиземноморье, отчего перепугали всех флотоводцев этого региона. В связи с этим Британия вывела свои корабли подальше.

Естественно, заместитель министра иностранных дел только фыркнул, даже не стал комментировать этакое обвинение. Высказав своё недовольство, мистер Черчилль осторожно спросил, а не будет ли России возражать, если Британия введёт в Средиземное море свою эскадру, чтобы покарать захватчиков. Собственно, с этим вопросом Пылаев ко мне сегодня и явился. А я вот задумался, если бы британский посланник не начинал визит с обвинений, то мы бы ещё подумали. Но коли так, и бриты нам снова хамят, то я приказал ответить Министерству иностранных дел следующим образом: испанцы просто-напросто восстановили историческую справедливость. Российская империя в силу своей приверженности к соблюдению международного права не станет потакать прихотям англичан в Британии. Собственно говоря, тяжба испанцев и англичан за Гибралтар меня волновала мало. Но пусть уж лучше испанцы, нежели англичане владеют тем островком. Мне так спокойнее. И пусть уж хоть здесь справедливость восторжествует.

Но, как оказалось, Испания — это ещё не всё. Очередной фортель выкинула Италия. Кажется, сидела бы себе тихо и мирно, снабжала бы потихонечку продовольствием Францию. Мы ведь не трогали итальянские порты и города, хотя прекрасно знали, что через них поступает зерно для Франции. Решили, мол, пусть уж… С Италией мы не воюем, да и французов обрекать на голодную смерть не хочется. Но как только в Париже случился переворот, Италия без объявления войны вторглась во Францию и вернула себе часть территории, которую Франция когда-то забрала у молодого итальянского государства.

А потом стали происходить и вовсе удивительные вещи. Король Италии Виктор Эммануил III объявил о том, что в XVIII веке Генуэзская республика совершенно неправомерно передала Франции Корсику, и что Корсика имеет право на самостоятельное существование. И что корсиканцы — не французы и даже не итальянцы, а независимая нация, которая имеет право на образование собственной государственности.

Корсика, где действительно были очень мощные антифранцузские идеи и взгляды, в одночасье откликнулась на обращение итальянского короля. Корсиканцы подняли восстание и объявили о создании независимой республики Корсика, напитавшись революционными идеями. К слову, если бы восстание было стихийным, то вряд ли бы простой корсиканский народ смог бы победить довольно сильный французский гарнизон. Но король Италии заявил, что, коли он поборник справедливости, то он обязан помочь страждущей Корсике, угнетаемой тяжёлой пятой французского господина, и он обязан помочь Корсике обрести независимость, в следствии чего и направил на остров дивизию своих солдат. Нужно отдать должное и без того потрёпанным французам, которые оказали упорное сопротивление. Но когда на тебя наступает регулярная армия, троекратно превосходящая численностью, а в спину палят из охотничьих оружий, да что там охотничьих — даже из кремневых ружей, швыряются вилами и камнями, то ситуация заведомо обречена на провал.

Зато итальянцы, оказав помощь корсиканцам, остров не покинули, а развернули там свои собственные силы и очень быстро привели корсиканцев к порядку. Более того, итальянцы прекрасно знали всех лидеров так называемого стихийного восстания, потому что всё это время оставались с ними на связи. И благодаря этому, в довольно короткий срок, либо арестовали, либо попросту устранили всех тех, кто мог бы возглавить новое восстание, но теперь уже против итальянцев. В общем, обезглавили Корсику, а потом попросту присоединили к себе.

Как считала моя разведка, а с ними я был полностью согласен, операция по возвращению Корсики в состав Италии начала разрабатываться очень давно. Скорее всего, с того самого момента, когда французы и немцы натолкнулись на наше ожесточённое сопротивление. И всей Европе стало понятно, что Россию с помощью блицкрига не победить. Но если Россию не победить в молниеносной войне, то теперь, скорее всего, победит Россия, а значит, Франция и Германия будут ослаблены.

Итальянцы, разумно всё рассчитав, связались с сепаратистами Корсики и пообещали им независимость, помощь, золотые горы и любые чудеса, которые они только пожелают. А уж почему корсиканцы поверили, что итальянцы уйдут, когда Корсика обретёт независимость, это уже вопрос другой.

Опять-таки, ничего нового в мире не происходит. Когда-то давно, ещё до нашей эры, Римская империя в борьбе против Греции использовала тезис о том, что Македония, которая захватила Грецию, не права. Как только греки начнут освободительную борьбу против Македонии, то римляне помогут Эллинам и уйдут. Действительно, римляне разгромили знаменитую македонскую фалангу. И даже сделали вид, что уходят. А потом, спустя 50 лет, благополучно вернулись и подмяли под себя всю Грецию. Словом, разделяй и властвуй.

Кстати, американцы в XIX веке моего времени, да и в этом мире тоже, поддержали независимость жителей штата Техас, которые решили отделиться от Мексики. И даже помогли разгромить мексиканскую армию. Ну а потом забрали Техас себе. А всё дело в нефти. Это ведь один из самых богатых штатов Америки на этот ресурс.

А дальше, как говорится, больше. Мой царственный кузен Виктор Эммануил III объявил, что отныне он будет иметь не титул короля, а титул императора. Основанием для этого Виктор Эммануил объявил присоединение к Италии Корсики, которой он присвоил ранг Корсиканского королевства. Теперь он именовался императором Италии и королём Корсики. Официальных объявлений пока что не было. Но из Рима по официальным каналам шла информация о том, что Италия намерена возродить Римскую империю. У меня, конечно, имелись большие сомнения в том, что Италия на это отважится, потому что Римская империя — это почти что вся Европа. Ну, примерно до середины Германии. А ещё и вся северная Африка, и Балканы, и Турция, а ещё бывшие греческие колонии, находящиеся в Римской империи, включая Крым и часть Закавказья.

Я решил, что, скорее всего, так называемая информация о восстановлении Рима — это кем-то запущенная дезинформация.

Король Италии, хоть и любит повоевать, но он не безумец. Британская империя — это не Оловянные острова, где жили кельты. А уж попытаться забрать наш Крым… Ну, пусть попробуют.

Но мне интересно, кто же мог допустить подобную деформацию? Теоретически, кто угодно. Идея эта могла предназначаться не для Европы, а именно для меня, чтобы попросту столкнуть нас лбами, тем самым ослабив.

Молодой, хотя и зарекомендовавший себя неплохо правитель, неопытен. Понятно, что, получив информацию о желании восстановить Римскую империю, войной на Италию я бы не пошёл. Но, как минимум, стал бы относиться к итальянцам настороженно. Тем более, что повод к опасениям они дают — и Ницца, и Корсика. Но скажу по секрету, с осторожностью я отношусь ко всем государствам и без каких-либо намёков или обличающих фактов. И к европейским странам, и к Турции, где правит мой тесть, и даже к Китаю, с которым мы вроде пытаемся дружить. Друзей в политике не бывает. Бывают союзники.

А ещё бывают и хищники, и жертвы. И тут самое главное — не оказаться в качестве жертвы, под боком у сильного противника. И это далеко не секрет и никакое не открытие. Это прекрасно понимают все, и это прекрасно показали события