«Я понимаю, что он сейчас чувствует, — глядя на Чжичуня, произнес юноша, безоговорочно впуская Шэн Линъюаня в свой разум. — Обычно люди мечтают о повышении, мечтают однажды разбогатеть, подняться на вершину мира и увековечить свои имена, оставить след в истории. А такие как мы… Даже у таких странных «существ» есть мечты».

«Я тоже мечтаю однажды увидеть свое отражение в твоих глазах. Один лишь твой взгляд, и я сделаю все, что захочешь. Даже если для этого мне придется разбиться на куски…»

«Заткнись! — Шэн Линъюань больше не мог этого выносить. Даже имея чувства, он никогда в жизни не краснел, но в этот раз Его Величество едва не задохнулся. Его грудь быстро вздымалась, он был так зол, что позабыл все возможные слова. Оставалось только ругаться. — Это же полный бред!»

Разъярившись, он попытался вытеснить эти мысли из своей головы, заняв свой разум священными писаниями. Шэн Линъюань удалился, взмахнув рукавом, давая понять, что он больше не желает никого видеть и слышать.

Его фальшивая доброжелательность исчезла без следа. Но даже избитый и обруганный, Сюань Цзи не успокоился. Ему казалось, что дорога4 в десять тысяч ли лежит прямо у него под ногами. Он чувствовал себя так, будто все эти годы прожил напрасно, не оставив после себя ничего, кроме мирской суеты. Он поспешно привел себя в порядок, сделавшись похожим на того безудержного подростка, каким был когда-то.

4 征途 (zhēngtú) — маршрут путешествия (также обр. в знач.: жизненный путь).

— Командир Янь, нам нужно спешить, — предельно вежливо поприветствовав Янь Цюшаня, произнес Сюань Цзи. — Это место — родина инструментальных духов. Здесь веками создавали оружие. Если обитатели дворца не обратились во зло и не сбились с пути, последовав примеру своих потомком, жалких рабовладельцев, возможно, мы сумеем отыскать способ помочь Чжичуню вернуть его тело. Тогда ты сможешь любоваться им столько, сколько пожелаешь! Не отставай!

Миновав длинный узкий коридор, они увидели дверь с остовом из белого нефрита. Дверь украшали кораллы и жемчуга, и на белоснежных створках виднелась надпись на древнем языке клана гаошань: «Небесный нефритовый дворец».

Шэн Линъюань остановился и медленно очистил свое сознание. Едва во дворце узнали о его присутствии, как белые стены содрогнулись. Нельзя было допустить, чтобы Его Величество лично постучался к ним. Шэн Линъюань поднял глаза и прежде, чем он успел дочитать выгравированную на нефрите надпись, тяжелые створки заскрипели и сдвинулись с места. Будто оснащенная автоматическим датчиком, дверь открылась, вежливо приглашая гостей войти.

Обычно в коралловых рифах было множество лазеек и щелей, но «Небесный нефритовый дворец» не был похож ни на один из них. Снаружи он казался угловатым и грубым, но чем дальше они заходили, тем меньше в рифе становилось зазоров. Он был крепким и мало чем отличался от обычных человеческих построек. А войдя в главный зал, становилось сложно определить, было ли это место создано кем-то или появилось само. Дворец представлял собой единое целое. Пол и стены сливались воедино, и их цвет напоминал нечто среднее между белым нефритом и белой раковиной тридакны5. Все вокруг отражало свет.

5 Гигантская тридакна, или гигантская треуголка (лат. Tridacnagigas) — крупный вид морских двустворчатых моллюсков, обитающий в рифах Тихого и Индийского океанов. Длина раковины может превышать метр, а масса крупных экземпляров может превышать двести килограмм. Продолжительность жизни часто превышает сто лет. Раковину тридакны используют как материал для ювелирных поделок.

Висевший над головой купол был украшен барельефами с изображением русалок, и на их белоснежных лицах можно было увидеть весь спектр человеческих эмоций: от гнева до счастья. Русалки казались живыми. Но все это выглядело таким реалистичным, что возникал вопрос: было ли это следствием непревзойденного мастерства резчика или древние жители этих мест превратили несчастных в статуи при помощи какого-то странного колдовства? В любом случае, здесь было жутковато.

В сознании обычных людей главный зал дворца был чем-то вроде храма предков. Храма предков, в котором не было погребальных табличек. В стенах зала виднелось множество углублений, каждое высотой со взрослого человека, и в этих углублениях покоились молчаливые «орудия». На первый взгляд это напоминало музейную экспозицию.

Кроме обычного оружия здесь находились гуцинь, бронзовое зеркало, нефритовый веер и множество других вещей. Все они являлись образцами изысканности и красоты.

Древние гаошаньцы родились в стенах «Небесного нефритового дворца», они с детства смотрели на русалок свысока. Среди них было множество талантливых мастеров, создававших настоящие сокровища. Шэн Линъюань огляделся и почувствовал, что в большинстве этих «орудий» не было духов.

— Ваше Величество, молодой господин Чжу-Цюэ, и их маленькие друзья, — послышался откуда-то старческий голос. В следующий же момент все присутствующие увидели призрак старика, паривший над огромными часами. Его борода и волосы были белыми, а нижняя часть тела тонула в корпусе часов. Старик приветливо кивнул гостям. — Прошу простить меня за то, что я стар и немощен. К сожалению, я не могу выйти и поприветствовать вас как полагается. Я двенадцатый глава клана грешников. Я прожил в этом теле пять тысяч лет, мои ноги больше не слушаются меня.

Чжичунь тоже был инструментальным духом, потому особенно остро чувствовал ауру своих собратьев. В отличие от Сюань Цзи, пришедшего в этот мир в качестве меча демона небес, старик вызывал у Чжичуня только теплые чувства.

— Твои ноги… — мягко начал юноша.

— О, ничего страшного, — добродушно улыбнулся старик из часов, — долгие годы мы проводим внутри вещей, ни разу не покидая их. Со временем мы забываем, что значит иметь тело, и ненужные конечности попросту исчезают. За прошедшие годы одиннадцать моих предшественников вернулись в море, и теперь моя очередь принимать гостей.

Его слова, похоже, тронули всех.

Что за странная смерть? Ведь инструментальные духи погибают только тогда, когда ломаются их тела? Почему эти духи исчезли, если предметы, в которые они были заключены, остались целыми?

Существовала ли еще та грань, отделявшая правду от вымысла?

— Люди нашего клана издревле создавали инструментальных духов. Это стало возможным при содействии русалок, что добровольно жертвовали для дела свою кровь. Русалочьи сердца считались бессмертными. Они могли оставаться живыми столько, сколько существует этот мир. Потому орудия, созданные из них, не ржавели и не теряли яркости, они оставались неизменными в течение множества тысяч лет, — медленно объяснил двенадцатый глава. — В нашем роду существовала одна традиция. Когда наши тела начинали дряхлеть, мы шли к нашим друзьям русалкам, чтобы попросить у них немного крови. С ее помощи мы создавали орудия и инструменты. Когда все приготовления были завершены, мы добровольно отправлялись в печь, чтобы погибнуть в огне, но наши души