– Почему я должен рисковать, приобретая нечто такое, что даже не производится в достойных упоминания масштабах? Это было бы плохим деловым решением, и вы поняли бы это сами, если бы хоть немного разбирались в бизнесе. Всего доброго.

В его словах Лео услышала горькую правду. Какой же она была дурочкой, придя сюда со своими жалкими баночками, надеясь, что кто-нибудь еще поймет, что она видит, когда закрывает глаза и берет в руки губную помаду!

– Благодарю вас за потраченное время, – сказала она.

Голос ее прозвучал лишь чуть напряженно, чему она была очень рада, поскольку не хотела, чтобы закупщик понял, что она уязвлена до глубины души, потому что вложила всю себя без остатка в свои образцы.

Выйдя на улицу, она остановилась, не зная, что делать дальше. Все ее надежды пошли прахом. Она не могла просто взять и отправиться в другой универсальный магазин. Никто не пожелает идти на риск и выставлять на продажу ее любительские образцы, сколь бы хорошим ни было их содержимое. Историю, которую она хотела рассказать, она могла продать им лишь в виде солидных и внушительных вещей, которые можно потрогать, а не в виде грез у нее в голове. Но для этого ей нужны наличные, и много. Не заработок оформителя витрин или ассистентки в салоне красоты, а целая куча денег. Она понурила голову, и плечи ее поникли, когда она осознала всю грандиозность стоящей перед нею задачи и невозможность решить ее имеющимися средствами.

Некоторое время она просто бродила по улицам, но потом, едва не попав под колеса автомобиля, решила, что должна взять такси ради собственной безопасности.

– В верхнюю часть города, – сказала она шоферу, не желая ехать в деловые районы, где ей придется пересказывать Джоан и Джиа печальную повесть своей неудачи. – Просто поезжайте вверх по Пятой авеню.

Такси проехало мимо зданий «Флатирон» и «Уолдорф-Астории», расположившихся на углу Тридцать Третьей улицы, после чего угодило в хаос самых шумных перекрестков в Нью-Йорке – Пятой и Сорок Второй улиц, где им пришлось буквально ползти. Понадобилось целых пятнадцать минут, а также отчаянный рев клаксона, чтобы пробраться сквозь столпотворение пешеходов и поток автомобилей, но Лео не обратила на это внимания. Ей предстояло убить каким-то образом целый день. Решить в принципе нерешаемую проблему. Мечта развеялась как дым, не успев даже толком оформиться.

Вскоре над головой у нее нависли готические шпили собора Святого Патрика, и Лео увидела вывеску, которая заставила ее крикнуть водителю:

– Остановите здесь, пожалуйста!

Такси резко вильнуло к тротуару, и она вышла из него прямо перед универсальным магазином «Форсайт», который открылся тремя неделями ранее. Витрины его заставляли прохожих останавливаться, приковывая их внимание. И действительно, перед ними на тротуаре собирались целые толпы, словно для того, чтобы поглазеть в замочную скважину на частную вечеринку. Манекены в вечерних туалетах были расставлены группами, а в руках они держали бокалы с шампанским. В одном углу играл граммофон, и музыку слышали зрители, которые невольно начинали притопывать в такт. Над головами у них сверкала огнями роскошная люстра, а прямо под ней расположилась парочка манекенов, которые соприкасались бедрами, подавшись друг к другу, словно собирались обменяться поцелуем.

В следующей витрине танцевала живая пара, причем так, как Лео никогда не видела, и она застыла, очарованная. Веселые и быстрые, они кружились подбоченившись в стремительном танце. Лео захотелось забраться в витрину и присоединиться к ним, чтобы стремительный вихрь подхватил ее и унес туда, в этот безмятежный мир счастья.

Звуки новой мелодии увлекли ее в магазин. Она плотнее запахнулась в плащ, чтобы тот скрыл ее живот, – просто так, на всякий случай, – и остановилась, глядя на джаз-оркестр, наигрывавший что-то на первом этаже. Продавщицы были в изумрудно-зеленом, продавцы – в костюмах из ткани в тонкую полоску и жестких соломенных шляпах с низкой тульей. Нигде не было видно ни снисходительных и высокомерных администраторов в черных фраках с розовой гвоздикой в петлице, ни рекламных агентов, расхваливающих товары, которые можно было приобрести в магазине, ни зазывал – молодых людей, стоящих у дверей универмага, криками оповещающих прохожих о ценах и приглашающих всех желающих внутрь. «Форсайт» явственно выделялся в ряду себе подобных, элегантный и современный, сознающий, что зазывалы ему не требуются: нужные люди первыми войдут в дверь, а все остальные последуют за ними.

Ее встретил целый водопад бокалов для коктейля – нарочитое пренебрежение ограничениями на торговлю спиртным. Духи наносились на запястья, шарфы выхватывались из-под прилавков и водружались на женские шеи, повсюду виднелись юные, прекрасные и беззаботные лица. Здесь не нашлось места красному или иному дереву, перегородки и ширмы не загораживали выставленные на продажу товары, а полки не ломились от образцов продукции. Стеклянные шкафчики, прилавки и масса свободного пространства, казалось, свидетельствовали, что вниманию покупателей предлагается лишь первосортный товар как единственно достойный клиентов «Форсайта».

Именно этого хотела добиться она сама. И потерпела неудачу. Но Эверетт преуспел, и, несмотря на постигшую ее катастрофу, она испытывала прилив гордости.

А потом Лео увидела табличку «Косметический отдел», и ее словно бы ударили в живот. Очередное потрясение настигло ее, когда знакомый голос за спиной произнес:

– Лео. – Она приклеила на лицо улыбку, чтобы спрятать под ней свой утренний позор, и развернулась на месте.

– Это просто великолепно, Эверетт! – с чувством воскликнула она.

– Ты действительно так думаешь? – спросил он, и она поняла, что Эверетт ей не поверил, поскольку толком еще не осознал, что именно ему удалось сотворить, как и то, каким образом жители Нью-Йорка отреагировали на его детище.

– Конечно. И все остальные тоже так думают. Смотри! – Она указала на толпы людей, руки которых были заняты пакетами с покупками и опустевшими кошельками. – А еще у тебя есть отдел косметики, – с легкой завистью добавила она.

– Он ждет твои товары, – ответил Эверетт, вглядываясь в ее лицо, и она отвернулась, делая вид, что рассматривает внутреннее убранство, – на тот случай, если ей не удалось скрыть свое разочарование так хорошо, как она рассчитывала.

– Это было бы чересчур сложно, – сказала она. – И навлекло бы крупные неприятности на нас обоих.

– Я был бы только рад им.

Лео искоса взглянула на него и заметила кривую улыбку у него на губах.

– Но ведь ты женат, – сказала она. – И такой разговор, скорее всего, приведет нас к тем самым неприятностям. Поэтому мне лучше уйти. Прими мои поздравления – ты достиг того, чего хотел. Это потрясающий успех.

Эверетт коснулся ее руки.

– Иногда я вспоминаю ту ночь и думаю, что мне не следовало делать того, что я сделал, потому что в конечном счете я лишь причинил тебе боль и навредил. Но и заставить себя пожелать, чтобы этого не случилось никогда, я тоже не могу.