Сын халифа аль-Мамуна, когда старый крестьянин покинул палаты дворца, спросил у своего отца, чем этот необразованный простолюдин заслужил такую милость. «Сын мой, – последовал ответ, – сам Аллах почтил этого человека, и мне ничего не оставалось, как сделать то же самое».

Тем временем старый крестьянин вернулся в свою деревню, ликуя от радости и превознося щедрость и снисходительность своего повелителя. А по соседству с ним жила завистливая и жадная женщина, которая, завидуя удаче своего соседа, решила превзойти его. Она стала донимать своего мужа, пока тот, наконец, не наполнил огромную корзину винными ягодами и не предстал перед дверью царского дворца. На вопрос, что ему нужно, посетитель ответил, что наслышан о справедливости своего повелителя, который щедро наградил его соседа всего за несколько винных ягод, поэтому он решил тоже принести некоторое количество фруктов и получить за них такую же плату. Стражники, выслушав его ответ, передали просьбу халифу, но тот приказал закидать глупца его же ягодами. Вне себя от обиды и злости, этот человек возвратился домой и развелся со своей женой, чья безмерная глупость подвергла его такому стыду.

Один султан был поражен тем, какие разные мольбы посылали двое нищих, бродивших по улице неподалеку от его дворца. Один восклицал: «О Аллах! О щедрейший!» – в то время как второй кричал: «О Аллах! Пошли победу султану!» Монарх, польщенный интересом, который проявлял нищий к его благоденствию, позвал своего визиря и сказал: «Проследи, чтобы тому нищему, который молится за меня, дали жареную курицу, начиненную золотыми монетами, а второму пусть подадут курицу, приготовленную обычным способом».

Визирь выполнил приказание. Тогда первый бедняк, тот, что возносил славу Аллаху, благодарно поклонился и уже собирался нести цыпленка домой своей жене, как вдруг к нему обратился второй нищий с такими словами:

– Купи у меня эту курицу. У меня нет ни жены, ни детей, и все, что мне нужно, это деньги, а не богатое угощение.

– У меня есть только один бишлик[134], – последовал ответ, – а это ни в какое сравнение не идет с ценой твоего цыпленка.

– Не важно, бери, – сказал второй нищий.

Вот так вышло, что на бедняка, восхвалявшего Аллаха, свалился не только вкусный обед, но и неожиданная удача. С тех пор он перестал просить милостыню и открыл небольшой магазин. Тем временем его напарник потратил свой бишлик, вернулся к дворцовым воротам и воскликнул: «О Аллах! Пошли победу султану!» Монарх вновь приказал начинить курицу золотыми монетами и отдать ее нищему. Тот немедленно поспешил к своему бывшему товарищу, который с радостью выменял ее на бишлик.

Услышав в третий раз у своего дворца крик: «О Аллах! Пошли победу султану!» – монарх возопил: «Да в чем дело? Я дважды озолотил этого человека, а он все еще вынужден побираться?! Приведите его ко мне». Когда ввели нищего, султан, нахмурив брови, спросил его:

– Почему ты продолжаешь просить милостыню, в то время как я сделал тебя богатым?

– Увы, о повелитель! – ответил нищий. – Все, что я получил у ворот дворца вашего величества, – это две жареные курицы, которые я продал другому нищему, кричавшему: «О Аллах! О щедрейший!» Теперь он разбогател и открыл магазин.

– Воистину, Аллах показал, что лучше возносить славу его щедрости, чем молиться о моем процветании, – воскликнул изумленный султан.

Как-то раз один султан поспорил со своим визирем о том, что такое настоящая доброта. Султан утверждал, что даже самый бедный человек может быть добрым, в то время как визирь считал, что человек не может чувствовать добро или проявлять доброту по отношению к другим, пока сам он вынужден непрестанно думать о том, где раздобыть кусок хлеба. Султан, когда решил, что все аргументы исчерпаны, позвал шейха и приказал ему записать суть спора и доводы обеих сторон и поместить дело в публичный архив.

Султан спустя некоторое время в один из дней после обеда тайно позвал к себе шейха, и они, переодевшись в дервишей, отправились в город, чтобы решить давешний спор. В городе они увидели много интересного, однако ничего такого, что бы касалось мучившего их вопроса. Солнце уже начало садиться, когда они достигли окраины города, а когда дошли до дороги, ведшей к деревне, совсем стемнело. Путники были рады, заметив огонек, мерцавший посреди поля, которое раскинулось у края дороги, и направились прямо к нему.

Свет лился из маленькой саманной хижины, принадлежавшей бедному пастуху, пасшему коз. Хозяин был на работе, но его жена и мать пригласили путников войти. Через несколько минут пришел сам пастух, с собой у него были четыре козы, которые и составляли все его богатство. Сказав гостям, чтобы они чувствовали себя как дома, он попросил прощения за то, что ему придется покинуть их на минуту. Пастух отправился к хозяевам стада, которое он пас, и попросил у них две буханки пшеничного хлеба, так как не мог поставить перед гостями хлеба из грубой сортовой муки. Итак, две буханки хлеба, немного яиц, творог и оливки составили заманчивый ужин. «Извините, – сказал султан, – но мы дали клятву не есть ничего, кроме хлеба и почек в течение года и одного дня». Хозяин, не говоря ни слова, вышел на улицу, зарезал своих коз, пожарил их почки и поставил их перед гостями. Но султан сказал: «Мы дали клятву ничего не есть до полуночи. Мы возьмем ужин с собой и съедим, когда придет время. А сейчас, к нашему величайшему сожалению, нам пора». Пастух и его семья умоляли гостей остаться до утра, но напрасно.

Султан, когда наши притворщики снова оказались одни на дороге, предложил: «А теперь давай испытаем визиря!» Путники подошли к дому визиря, из которого лился свет и доносилась музыка. У хозяина был какой-то праздник. Смиренная просьба двух дервишей дать им ночлег и кусок хлеба тут же была отклонена, когда же они попытались настаивать, то услышали голос хозяина: «Уберите отсюда этих псов да избейте их хорошенько. Пусть знают, как досаждать тем, кто стоит выше них». Его приказ был так хорошо исполнен, что эти двое еле унесли ноги. Они добрели до дворца к полуночи все в синяках, истекая кровью.

Султан, сняв свой костюм, приказал тайно привести к нему немого врача, чтобы тот позаботился об их ранах. Затем он созвал совет министров и, описав местонахождение хижины пастуха, повелел им отправиться к ней и стоять рядом, не беспокоя при этом жильцов. «Когда хозяин дома выйдет утром на улицу, поприветствуйте его с величайшим уважением и передайте, что я прошу его нанести мне визит. С почестями проводите его во дворец, захватив с собой тела четырех коз, которые лежат у двери его дома».

Пастух до смерти перепугался, когда обнаружил утром, что его хижина окружена толпой придворных и солдат. Его беспокойство не уменьшили ни то глубочайшее уважение, с которым его пригласили во дворец султана, ни необъяснимое поведение придворных, которые подобрали мертвых коз и понесли их во дворец, словно тела святых.

Султан усадил пастуха рядом с собой, когда процессия достигла дворца, и приказал во всеуслышание зачитать хронику диспута между ним и визирем. Когда чтение было окончено, султан рассказал о своих похождениях прошлой ночью, а потом, обернувшись к визирю, добавил: «Ты опроверг свою собственную теорию! Ни один человек в этой стране не находится в лучшем положении, чем ты, чтобы проявлять доброту по отношению к своим собратьям! Но ты продемонстрировал лишь неслыханную жестокость! С сегодняшнего дня ты перестаешь быть моим визирем, а все твое имущество конфискуют. А этот пастух, который накормил хлебом лучше того, что мог позволить себе сам, самых прожорливых и дурно воспитанных гостей, которых только можно себе представить; человек, который предпочел пожертвовать всем, что у него было, только бы не обидеть гостей, отныне он будет моим другом и займет место рядом со мной». Вот так доброта была вознаграждена, а жестокость и скупость наказаны.