— Что мы будем делать, Рудольф? Вы упоминали о каких-то нестандартных мерах — что вы имели в виду?

— Кристаллографировать твой отчет и отправить его на Землю, — ответил Сикорски, игнорируя второй вопрос. — И ждать ответа.

— О каких нестандартных мерах вы говорили? — повторил Максим.

— В сложившейся ситуации имеется только один выход, — произнес Странник механическим голосом. — Полная реактивация всей сета башен и включение пси-излучения на всю страну.

— Что?!

* * *

Максим даже привстал — ему показалось, что он ослышался. Включить излучатели? Да еще централизовано? Нет, этого не может быть!

— Сядь, — приказал Сикорски, холодно глядя на Максима снизу вверх, — и слушай. Неспешная телега прогресса социума, о котором так любят поговорить в КОМКОНе, здесь, на Саракше, заехала в кювет, и выбраться из него без посторонней помощи она уже не в состоянии. Общественная психология саракшиан изуродована ядерной войной, во время которой погибли сотни миллионов людей, и двадцатью годами правления клики Неизвестных Отцов. Ценность человеческой жизни близка к нулю, а позитивные этические императивы являются исчезающее малыми величинами. В ходе развития любого социума бывают взлеты и падения, когда верх берут то негативные, то позитивные нравственные тенденции, но все эти колебания вписываются в рамки базисной теории. А на Саракше атомная война и башни, вторгшиеся в сферу сознания, вызвали запредельный всплеск негатива. Амплитуда всплеска превысила граничное значение, ниже которого еще возможен самовозврат. То, что творится там, — он кивнул головой в сторону окна, раскрашенного мельтешением огней столичного мегаполиса, — это пир во время чумы. Наслаждайтесь сегодняшним днем и не думайте о дне завтрашнем завтра не наступит, а если и наступит, то не для всех — вот их девиз.

— И вы хотите…

— Я хочу вышибить клин клином — точно так же, как это делает Аллу Зеф, излечивая пси-шизофреников. Я хочу вымыть из мозгов саракшиан всю накопившуюся там грязь, пока еще не поздно. Мы на Земле давно применяем биоблокаду, резко повысившую физическую сопротивляемость наших организмов любым болезням, так почему нельзя при помощи пси-излучателей реализовать биоблокаду нравственную?

— Но манипуляция сознанием, это…

— Это одно из древнейших занятий человечества, начиная от заклинаний шаманов и кончая заклинаниями средств массовой информации. И даже система воспитания со всеми ее составляющими представляет собой манипуляцию сознанием, направленную на создание и закрепление установленных стереотипов, причем любых, от «не убий!» до «убей его, потому что он враг!». С этой точки зрения излучение — это всего лишь техническое средство, только более совершенное, чем все предыдущие. Так почему же мы, признавая классические методы манипулирования сознанием, должны отказываться от метода новейшего и самого эффективного? Ты станешь добывать огонь трением, если тебе нужно развести костер, или воспользуешься для этого скорчером?

— Вы помните, что я сказал вам сразу же после разрушения Центра, когда мы с вами впервые встретились? — медленно проговорил Максим — Никто и никогда, даже…

— Мне казалось, — перебил его Странник, — что Саракш уже успешно ободрал с тебя весь цыплячий пушок, и ты оперился. Излучатели на Саракше используются, — он с силой опустил на стол жилистый кулак, — и будут использоваться! Или ты забыл, как нам удалось остановить вторжение айкров и с помощью чего пленные воины-островитяне удерживаются в повиновении и работают, а не кидаются на охранников с голыми руками? Или ты уверен на сто процентов, что следующая попытка хонтийцев или каких-нибудь наших заговорщиков завладеть излучателями и использовать их в собственных целях окажется безуспешной? Мне бы твою уверенность, Мак. Но самое главное — нет у нас другого выхода.

— Вы уверены, что этот выход — единственный?

— Есть еще один, — Странник осклабился и стал похож на демона из «Хроник» отца Туку. — Массовая резня — физическое уничтожение всей так называемой элиты, готовящей Республике братоубийство с последующим атомным апофеозом. Между прочим, этот метод неоднократно применялся на Земле — был, например, такой римлянин Сулла, составлявший проскрипционные списки — списки людей, подлежащих казни, — и в более поздние времена были у него последователи и подражатели. В нашем случае речь идет об уничтожении от трехсот тысяч до полумиллиона людей, тянущих планету в пропасть. А потом — потом мы назначаем Тика Феску Исполрешем, Дэка Потту — военным министром, Аллу Зефа — главой Департамента общественного здоровья и начинаем все сначала.

— Вы серьезно? — ошарашено спросил Максим.

— Нет, конечно, — Сикорски потер лицо ладонями. — На это не пойдет даже такое, — он усмехнулся, — чудовище, как я, и Земля никогда не санкционирует подобную акцию. К тому же это абсолютно бессмысленно — на смену казненным «врагам прогресса» придут новые люди, такие же, если не хуже, и все повторится с унылой безысходностью. Пойми, Максим, дело не в многочисленных «измах» и «кратиях», а в людях, в их внутренней природе, в их ценностных ориентирах и в их дифференциации событий, поступков и явлений на «хорошо» и «плохо». В истории Земли были абсолютные монархи и далее диктаторы, пользовавшиеся всенародной любовью, и были демократически избранные президенты, которых проклинали. И кто-то идеализировал феодализм с его рыцарской честью, кто-то — капитализм, давший небывалый толчок развитию науки и техники, а кто-то ностальгировал по первобытному коммунизму в чистом виде. А наша земная коммунистическая технократия стала возможной только потому, что изменились мы, люди: двести лет назад подобное обернулось бы всего лишь очередной утопией или, хуже того, жесточайшей диктатурой.

Да, помню, подумал Максим, — я пришел к такому же выводу, когда размышлял, а не ввести ли нам здесь систему распределения по образу и подобию земной.

— С точки зрения этики саракшиане столь же примитивны, как обитатели Саулы или арканарцы. В Республике ненавидят олигархов и государственных чиновников, погрязших в коррупции, но посади почти любого из этих ненавидящих на место ненавидимых… Их праведная ненависть — это ведь самая заурядная зависть: несправедливо не то, что богатство нажито нечестным путем или награблено, а то, что оно награблено кем-то, а не ими самими. Это как у первобытных племен: если наше стойбище разорили, это плохо, а вот если мы разорили чужое — это хорошо, это очень хорошо. И пока в сознании людей господствуют подобные императивы, здесь ничего не изменится — ни-че-го. Поэтому я считаю абсолютно необходимым включение излучателей, — Сикорски откинулся на спинку кресла. — Болезнь зашла слишком далеко — нужна радикальная терапия, а то, как бы ни пришлось прибегнуть к хирургии, причем к хирургии без анестезии.

— А вы уверены, что такую акцию КОМКОН санкционирует? Это же масштабное вмешательство в историю чужого мира, чего прогрессоры стараются всячески избегать!

— Так любил свою собаку, что отрезал ей хвост по кусочкам, — буркнул Странник.

— Какую собаку?

— Не обращай внимания, это такое старинное выражение, ирония над полумерами. Никогда не понимал такого подхода; или уж делай дело, или… Ладно, не будем спорить с авторитетами, тем более заочно. А насчет согласия КОМКОНа — знаешь ли ты, что подобный проект уже существовал?