— Но ведь вы были похожи, не так ли? — настаивал Саймон, все больше убеждаясь, что он на верном пути. — Вы поменялись местами с Элайзой, но зачем? — Он помолчал. Затем внезапное упоминание Оливии о сценарии для пьесы напомнило ему о разговоре с актером Томасом Поупом, и его неожиданно озарило. — Она подменила вас в постели! Вы были правы, сюжет действительно для пьесы. — У него возникла острая жажда, и он взглянул на пустой бокал и бутылку. Оливия жестом предложила ему налить себе вина, и он, взяв бутылку, сначала предложил вина ей, но она отказалась, тогда он наполнил свой бокал до краев, встал, подошел к окну и встал рядом с ней.

На этот раз было ясно, что он попал в точку.

— Вы должны знать эту историю, — заметил он, — когда одна девушка меняется местами с другой в ночь после свадьбы, потому что она должна была быть новобрачной или потому что она боялась… боялась чего, леди Такетт?

Оливия одарила его сияющей улыбкой.

— Не лучше ли вам звать меня Оливией, Саймон Форман, раз уж мы перешли к обсуждению таким деликатных вопросов? Вы спрашиваете, чего я боялась? Я вам скажу. Что мой муж обнаружит, что я уже потеряла девственность. Теперь вы довольны?

— И Элайза заняла ваше место? Это была сделка, верно? Сто гиней за ваше место в супружеской постели. — Он снова замолчал. — Ну, конечно! На этом не кончилось, так ведь? Она от него понесла. И тогда она потребовала еще денег? Угрожала вас выдать? Единственное, что не сходилось с остальными фактами, была ее беременность. Я чего только не передумал, даже предполагал возможность ее связи с вашим мужем, но ничто из этого не тянуло на убийство, на необходимость заставить ее замолчать раз и навсегда.

— Вы крайне изобретательны, Саймон, но сомневаюсь, что вам удастся что-либо доказать.

— Может быть, и нет, но если я опубликую эту историю за рубежом, может быть, найдутся люди, которые сочтут меня сумасшедшим, но будут и такие, причем немало, которые усомнятся. Старая поговорка «нет дыма без огня» все еще в силе. — Саймон чувствовал, что вино начинает на него действовать и его охватывает приятное возбуждение. Он немного удивился, ощутив, что его все еще мучает жажда, и оглянулся в поисках воды, но воды не было. — Элайза поймала вас в ловушку, Оливия. Она не только могла бесконечно вас доить, она могла в любой момент предать вас вашему мужу, рассказав, как его надули. Разумеется, вы могли возражать, выбросить горничную с позором на улицу, но было бы этого достаточно? Разве не заставил бы рассказ Элайзы усомниться не только вашего мужа, но и отца? И потому она должна была умереть, — торжествующе заключил он.

Лицо Оливии стало серым, и, казалось, она вот-вот потеряет сознание. Она невольно вспомнила тот хитрый план, который привел ее к сегодняшнему дню…

Она уже довольно давно поняла, что рано или поздно ей придется выйти замуж, хотя бы для того, чтобы дать отцу возможность получить наследство. Но череда идиотов, которых он предлагал ей в качестве будущих мужей, приводила ее в отчаяние. Тем не менее Оливия понимала, что ее долг — обеспечить семью наследником до смерти сэра Уолфорда, поскольку сам он в этом вопросе оплошал. Кроме того, он уже явно устал от ее отказов многочисленным претендентам, причем до такой степени, что даже напомнил ей, что годы первой свежести уже прошли и, если она будет тянуть дальше, выбор будет все меньше и меньше. У нее были и собственные резоны. Роман с Фрэнсисом Дауном, который сначала так захватил ее, начал тяготить Оливию после того, как она забеременела. Но Даун не хотел смириться с тем, что между ними все кончено, и постоянно пытался затащить ее в постель. Однажды он даже пригрозил, что выдаст ее. Замужество представлялось ей хорошим способом покончить с ним раз и навсегда.

Именно в этот период она наконец согласилась выйти замуж за Маркуса Такетта. Он был не лучше и не хуже других претендентов, но имел одно значительное преимущество — был наследником высокого титула. Юристы составили брачный контракт, где были учтены и размеры приданого и щедрое содержание, выделенное для молодой пары. Сэр Маркус, разумеется, унаследует семейное полуразрушенное и заложенное-перезаложенное поместье после смерти своего отца, но, несмотря на значительные суммы, полученные от сэра Уолфорда, которые можно потратить на приведение в порядок имения Такеттов, адвокат лорда Такетта был крайне недоволен тем, что будущее значительных владений сэра Уолфорда зависело от того, родит ли новоиспеченная леди Такетт сына. В конце концов было решено, что вряд ли такая цветущая молодая женщина не сможет с этим справиться, и свадьбу назначили через четыре недели.

Это случилось на ужине, который устроил сэр Уолфорд в честь официальной помолвки. Старый лорд Такетт, поднимая тост за здоровье невесты, заявил, что завидует своему сыну, которому досталась такая обольстительная девственница, и добавил как бы в шутку, что он надеется, что она девственница. В ответ на эти слова Маркус, который уже изрядно набрался, одарил ее довольно неприятной улыбкой и заявил, что он достаточно опытен, чтобы определить, так ли это. К счастью, эта бестактность быстро затерялась среди множества тостов и грязных шуток, но Оливия почувствовала, что у нее внутри похолодело.

Естественно, она понимала, что от нее ждут невинности, но она была далеко не первой невестой, идущей к алтарю без этого сокровища, и была готова решать проблемы, которые могли бы возникнуть. Но Такетты высказались совершенно недвусмысленно. Какие доказательства нужны Маркусу? В тот вечер, когда гости разошлись, она никак не могла заснуть и взяла книгу итальянских новелл, которую читала уже несколько недель. Именно тогда ей показалось, что она нашла удачный выход из положения.

На следующее утро, когда Элайза расчесывала ей волосы, она поделилась с ней своей проблемой. Из-за печальных последствий предыдущей связи ее горничная наверняка знала, что у хозяйки был по крайней мере один любовник. И она, вероятно, догадывалась, что это был Фрэнсис Даун, хотя даже мучаясь от снадобья старухи, Оливия ничего не рассказала. Поэтому объяснений по поводу того, что ей нужно притвориться девственницей в первую брачную ночь, не требовалось.

Как и ожидалось, Элайза оказалась очень практичной.

— Разумеется, вы можете обдурить такого козла, как он. Напоите его до беспамятства, он и не вспомнит утром, что было ночью. У меня дома есть подружка, она так и поступила. Ее муж завалился в постель бесчувственным, так что все, что ей оставалось, — это сделать ранку на пальце и вытереть его о простыню, а утром сообщить ему, что они занимались этим полночи.

— Но что, если он останется трезвым? — спросила Оливия. — Такое вполне может случиться. Его отец так сосредоточился на моей девственности, что сэр Маркус вынужден был заявить при всех, что он непременно выяснит это.

Элайза закончила причесывать Оливию и пошла за воротником к ее платью. Когда она вернулась, Оливия выдвинула свой план. Элайза почти такого же роста и сложения, как и Оливия. Давай предположим, только предположим, что Элайза займет ее место в брачную ночь?

Элайза засомневалась.

— Как же это устроить? Вас обоих уложат в постель так, чтобы все видели, а когда они уйдут, он может потребовать своего немедленно и при зажженных свечах.