– Но это же не Карповский фестиваль! Думаю, зря я Марку о нем рассказал. Теперь он поедет к Женьке домой, будет соседей расспрашивать.

– Ну и пусть, а тебе-то что? А вдруг у нашего Жени крыша поехала? Хотя говорю вот сейчас с тобой и ловлю себя на мысли, что все это – ложный след, это не он. Говорят, интуиции верить нельзя, но я чувствую, что это не он, это вообще не из той оперы.

– А из какой? Слушай, Петя, я что звоню-то. Помнишь, ты подарил Оле золотую пирамидку, брелок?

– Да, конечно. Это слиток чистого золота. Оля еще не поверила тогда. И что?

– Ты же получил посылку с ее вещами, так?

– Да, – он уже понял, какой вопрос последует за этим. – Знаешь, когда я у нее дома был, помните, я рассказывал вам, как застал эту сучку, соседку, которая хотела ограбить Олю после ее смерти? Так вот, я спросил ее о пирамидке, и она сказала, что ничего не видела и не брала. А когда я получил эти вещи, я был в таком состоянии. Словом, я о брелке даже и не вспомнил. Может, она и была среди ее вещей, украшений. Может, в кармане брюк или в сумке? У меня в памяти этого не осталось. А что?

– Ты только не пугайся. Но я видел сегодня утром твоего сына, Костю. Он был неподалеку от моего офиса, стоял, разговаривая с кем-то, и вертел в руках ключи от машины. И там была эта пирамидка, точно тебе говорю! Это была она! У тебя же не могло их быть две, одинаковых? Ты не дарил Косте такую же?

– Нет. Она была одна… – На Петра Андреевича вдруг навалилась такая тоска, сильно заболело в груди и стало так трудно дышать, что он схватился за сердце. – Валя, а ты не мог ничего перепутать?

– Нет. Я, собственно, поэтому и звоню тебе. Как-то все это странно. Я подумал. Твой Костя – словно не от мира сего. Как ангел. Может, он решил порядок навести?

– Какой еще порядок?

– Ну, узнал о твоих похождениях.

– Валя, ты думаешь, что говоришь?

– А как у него оказалась пирамидка, которую ты подарил Ольге? А может, она и с ним тоже встречалась? Извини, что я так вот, в лоб. Но он – парень необыкновенный, красивый, как ангел, повторяю, и, кто знает, может, у них что-то и было, скажем, до того, как она стала встречаться с тобой? Вот он и не выдержал. Понимаю, что причиняю тебе боль, но это та самая пирамидка.

– Прости, Валя, но, по-моему, это у тебя крыша поехала!

Петр Андреевич отключил телефон и быстрым шагом направился в ванную комнату. Достал из-под ванны пакет, вывалил содержимое в большой пластиковый розовый таз. Начал перебирать вещи. Руки его при этом дрожали. Нет, среди вещей погибшей Оли золотой пирамидки не было. Значит, не было ее и тогда, когда он в первый раз все осматривал. Да и как он смотрел? В конверте он нашел тонкую золотую цепочку, браслет, сережки. Пирамидки не было! Может, Костя случайно обнаружил пакет под ванной, удивился его содержимому, обратил внимание на брелок? Но зачем он взял его? Чтобы позлить отца? Продемонстрировать к нему все свое презрение? Но ведь Костя не такой. Он всегда любил отца и мать!

Петр Андреевич уложил все вещи обратно в пакет и засунул еще дальше под ванну. Стоп. А домработница? Она же могла его заметить? Нет, не могла. У нее недельный отпуск, к счастью. Ну да, он поэтому и спрятал посылку туда, зная, что Наташа не станет убирать под ванной, дождется возвращения домработницы. И что же тогда получается? Костя нашел сверток, увидел женские вещи и предположил, что у отца появилась любовница. Хотя с чего бы он подумал именно это? Мало ли откуда в пакете могли взяться женские вещи? А вдруг это одежда домработницы? Но тогда почему она лежит под ванной? У нее же есть своя комната, со шкафом и прочей мебелью. Нет, Костя не идиот, он догадался бы, что пакет находится там потому, что его спрятали. Кто мог спрятать женские вещи? Мама тоже не положила бы их туда, зачем ей это делать? Значит, только отец. А какое отношение он может иметь к женским вещам? К тому же это одежда молодой женщины, а не какой-нибудь старухи. Конечно, Костя понял, что у отца есть любовница. И он наверняка голову сломал, предполагая, зачем отцу понадобилось прятать ее вещи под ванну. Даже если он знает от Риты Орловой, жены Марка Садовникова, о совершенных в городе преступлениях, о смерти трех женщин, то о посылках Марк узнал, если верить Валентину Бурову, только сегодня. Значит, Рита ничего не знала и, следовательно, ничего не могла рассказать Косте.

Костя более внимательно, чем сам Петр Андреевич, рассматривал вещи Оли, и обнаружил брелок. Спрашивается, зачем он взял его себе?

А что, если Валентин прав и у Кости с Ольгой был роман? Еще до возникновения отношений с его отцом? И теперь Костя демонстрирует всем золотую пирамидку? Но какой в этом смысл? Тем более что, будь у него с Олей роман, он давно бы уже узнал о том, что девушка погибла.

…Костя вернулся и выглядел веселым и довольным жизнью. Он в последнее время вообще производил впечатление совершенно счастливого человека, и Беленков предположил даже, что Костя наполняется этими улыбками и счастливыми взглядами в мастерской у Риты. Если бы он, к примеру, узнал, что его бывшая возлюбленная погибла, да еще и такой ужасной смертью, улыбался ли бы он вот так, открыто? Или же… Беленков почувствовал, что волосы на его теле вздыбились от ужасного предположения.

Костя разулся в прихожей, там же появилась, улыбаясь глазами, Наталья в фартуке.

– Как дела, сынок? – спросила она. – Как продвигается работа над портретом? Тебе до сих пор его не показали?

– Рита сказала, что я уже могу посмотреть, но я почему-то не решился.

– Боишься разочароваться? – Наталья подошла и поцеловала сына. – Думаю, портрет будет прекрасным. Иди, переодевайся, мой руки, сейчас будем ужинать.

Петр Андреевич подумал, что ему повезло с женой. Она всегда такая спокойная, умиротворенная, нежная. И с ним до сих пор ласкова, и это при том, что она всегда догадывалась о существовании каких-то его увлечений. Он был уверен, что и Лариса с Катей, ее подруги, жены Бурова и Перекалина, тоже догадывались, что у их мужей есть кто-то на стороне, но, даже переживая это, они как-то мирились с изменой и в душе, вероятно, радовались тому, что у них вообще есть семья, дети, дом, деньги. А ведь многие женщины живут в полном одиночестве, в нищете. У этих же женщин было все. Да и мужья погуливали лишь время от времени, стараясь скрывать свои романы и не нервировать жен.

Он знал, что Наташа нравится мужчинам, он довольно часто перехватывал восхищенные или явно похотливые взгляды даже своих знакомых и приятелей, обращенные на его жену, и при этом, с одной стороны, злился, с другой – ему было приятно, что у него такая красивая, с изысканными манерами и прекрасно, со вкусом одетая жена. Но мысль о том, что Наташа бывала ему неверна, ему и в голову не приходила, такой она казалась ему преданной и надежной. К тому же он знал и чувствовал это все то время, что они жили вместе: Наталья любит его. Да и он тоже ее любил… и любит. Особенно теперь, когда из его жизни ушла Оля.

– Ты, случаем, не влюбился в Риту? – спросил, улыбаясь, Беленков у сына.