сложил в свой кожаный планшет личное дело Громова. Затем попрощался и покинул канцелярию.

А Воронин откинулся на стуле, уперся спинкой в стену и облегченно выдохнул — он ожидал, что все будет куда хуже. Фамилия у дознавателя сложная, незапоминающаяся, возможно даже с не русскими корнями. Но хорошие знакомые из штаба округа заранее предупредили, что майор Кикоть славился железной хваткой и тем, что всегда докапывался до истины…

* * *

К моему удивлению, ефрейтор Кукушкин рассказывать остальным «старикам» о нашем конфликте почему-то не стал. Видно, стыдно стало, что его «молодой» на место поставил, причем, не только морально, но и физически.

Если бы он рассказал, старослужащие бы непременно мне «темную» устроили, с различными наказаниями солдата. А тогда их существовало немало.

Например, было такое наказание «сушить крокодила». Боец цеплялся за дужку одной кровати и клал ноги на дужку другой кровати. Цель проста, висеть так, напрягая пресс столько, сколько сержант скажет. Ну, даже пяти минут такой пытки хватало, чтобы наказываемый солдат начинал стонать и кряхтеть, постепенно провисая и в конце-концов падая на пол.

А еще было «полтора». Другое название «телевизор». Бойцу нужно было приседать по команде с табуреткой в руках. Причем табуретку нужно было держать двумя руками за ножки. Либо так же стоять в положении полу сидя. Чаще так наказывали всю роту или взвод.

Или, еще существовал джампинг. Боец в присяде обхватывал колени обеими руками и прыгал на месте. Прям так. Сотню раз, а то и две. Было тяжко и жарко, а главное очень эффективно. Солдат потом несколько часов ходил на ватных ногах, шатаясь словно пьяный. Впрочем, мало кто о нем знает. Это уже ближе к двухтысячным годам.

Пожалуй, самое распространенное, это физическая прокачка провинившегося. Гантели, гири и другой спортивный инвентарь в помощь. Обычно, когда наказание заканчивалось, бойца оттуда забирали сослуживцы, потому что сам он идти уже не мог. Главное — выдержать. Если справился, значит, заслужил уважение «дедушек».

В общем, меня пронесло, хотя сам Кукушкин смотрел на меня волком.

Как-то подошел он ко мне во время парко-хозяйственного дня.

— Слышь, Громов! — негромко произнес он. — Вижу, ты нормальный пацан. Я тогда в бытовке погорячился со штанами, признаю… Мне письмо из дома пришло.

— Нормально все, — нехотя отозвался я.

Возраст у нас был примерно одинаковый, он может на полгода постарше будет.

— Наверное, удивляешься, почему я остальным не сказал?

— А чего тут удивляться⁈ — ухмыльнулся я, переходя на «ты». — Славы это тебе точно не добавит, а меня покачают, но что это даст? Я все равно при своем мнении останусь. А так мы друг друга поняли. Я ведь за справедливость. Если виноват, то получи наказание. А я тогда ничего не сделал.

— Есть правила, которые должны соблюдаться! — Кукушкин нервничал. Видно было, что разговор пошел не в то русло, в какое он рассчитывал. Вот ефрейтор и поплыл.

— Дедовщина? — уточнил я. — Хорошо, пусть соблюдаются ваши правила, только на меня они не распространяются. В роте что, солдат мало? Их и гоняй.

Тот постоял немного, подумал. Затем отошел в сторону.

Что там он надумал, меня нисколько не волновало. Я впереди паровоза лететь не намерен, но и сзади тащиться не стану. Твердый середняк со своими правилами и видениями.

По самой истории с ночными нарушителями еще несколько дней стоял шум. Об этом разве что глухой не знал, даже до летчиков слухи дошли. Ну, оно и понятно — проверяющих то вертолетом доставляли. Часть истории, насколько это было возможно, наше командование, конечно же, умолчало, часть исказило. Слухи были разные, кто-то даже спорил, как оно было на самом деле.

Все знали, что именно я умудрился запереть на складе ракетно-артиллерийского вооружения двоих вооруженных душманов, которые потом «типа» застрелились. Все как-то сошлись на мнении, что мне невероятно повезло. Честно говоря, я был не против такого лояльного сценария. Мне слава не нужна, я ее более важными делами заработаю.

Тот факт, что оба боевика совершили самоубийство, был крайне сомнителен. Боевики приверженцы ислама, люди религиозные и если уж погибать, то при этом нужно забрать с собой на тот свет как можно больше неверных. Скорее всего, их либо расстрелял караул, когда они попробовали оказать сопротивление, либо их все-таки повязали и позже передали военной контрразведке. Не зря же их целая группа прилетела. Тот, что допрашивал меня в канцелярии командира роты был в звании майора, наверняка важная птица.

Кто-то из сослуживцев мне завидовал, а кто-то наоборот считал мой поступок безрассудным, что рисковать жизнью не стоило и все в таком духе. К счастью, из-за того, что у нас постоянно было много занятий по строевой подготовке, физической и прочей военной службы, на болтовню времени почти не было, потому и ажиотаж быстро утих. Уже через неделю, про это практически позабыли.

Да только армия на то и армия, чтобы там постоянно что-то происходило.

Как-то заступил я в наряд, помощником дежурного по штабу. Задач там не много, уборка помещений и коридора, да отвечать на звонки. Делать обходы, смотреть, чтобы нигде ничего не загорелось.

Весь первый этаж — различные службы. Десяток кабинетов, не более. Не наряд, а так, пустое времяпрепровождение. Писарь, что сидел на втором этаже, мог бы убирать и на первом, но грамотно съехал с этой темы и по большей части, прохлаждался.

Меня интересовала строевая часть. Дверь туда была деревянной, закрывалась на два замка. Ключи помещались в пластиковые тубусы и опечатывались печатью ответственного и на ночь, сдавались дежурному.

Начальником строевой части был младший лейтенант, у которого в помощь имелся солдат из старослужащих. Конечно, будучи в наряде, я легко мог бы срезать пластилиновые печати с тубусов и самой двери, воспользоваться ключами и все проверить. Собственно, я это и сделал, вот только меня ждала неудача.

Все личные дела солдат и сержантов были заперты в большом металлическом сейфе, а ключи от них младлей почему-то не сдавал. Привычка, наверное. У многих такая есть, хотя так делать запрещено.

Но как-то мне подвернулась удобная возможность. Со штаба округа приехала машина с какими-то документами. Соответственно, офицеру была нужна помощь. Выбор пал на меня. Пока начальник строевой части болтал с водителем, я таскал какие-то коробки со старыми документами. Нужный мне металлический сейф был открыт и я заглянул внутрь.

На все ушло несколько минут. Вот только папка с моим личным делом оказалась пуста. Только картонка с приклеенной на корешок бумажкой