– Я вино пролила, – зачем-то констатировала Зоя.

– Ничего страшного.

Голос мрасса оторвал ее от созерцания растекающейся жидкости.

– Вот я набедокурила.

– Уберут.

Варшавский, продолжая поддерживать Зою под локоть, завел в спальню.

– Стой здесь, я за аптечкой.

Она послушно осталась стоять посредине комнаты. Спальня мрасса была выполнена в бело-серых тонах и содержала минимум мебели. Кровать, прикроватная тумбочка, комод, стул. На стенах черно-белые фотографии. Довольно мило.

– Поможешь?

Варшавский появился из ванной, держа в одной руке аптечку. Вторая была в крови, которой он испачкал штаны и обнаженный торс. Торс… Не смотреть на эти «восемь кубиков», а сосредоточиться на оказании помощи.

– Конечно-конечно, – засуетилась Зоя, нервно одергивая подол нижней сорочки. Почему именно сейчас она почувствовала себя недостаточно одетой?

– Перекись водорода есть?

– Понятия не имею, о чем ты говоришь. Белый порошок видишь? Посыпь его на раны и заклей пластырем.

Зоя дрожащими пальчиками взяла маленький пакетик с порошком, открыла и со второй попытки посыпала на порезы. Кровь свернулась на глазах – более того, небольшая ранка почти сразу затянулась.

– Что это?

– Тебе сказать название препарата?

Зоя помотала головой.

– Не надо. Все равно не запомню.

– Вот и я так же подумал.

Они стояли почти вплотную друг к другу. Зоя кожей чувствовала присутствие Юлиана рядом. И снова гормоны дали сбой. Мышцы живота сократились, остро отозвавшись на мужчину, который должен был вызывать ненависть и отторжение.

Но не вызывал.

– Я… – Зоя пошатнулась, чувствуя, как слабеют ноги. – Я, пожалуй, пойду. Как понимаю, вина мне больше не нальют.

– Не нальют, – с улыбкой подтвердил мрасс и неожиданно приобнял ее здоровой рукой. – Я, конечно, не дан, но, надеюсь, как собеседник тебя устроил?

Запах Юлиана обрушился на нетрезвую голову Зои как тайфун. Нотки мускатного шалфея, герани и древесные перемешивались с запахом кожи и произвели на нее ошеломляющий эффект. Она даже носом повела, глубже впитывая его в себя.

Какой вкусный…

– Устроил, – пискнула Зоя и, собравшись, напомнила себе, что обнимающие ее руки принадлежат реальному мужчине, а не роботу.

И этот мужчина – причина ее беспокойства в новом мире.

– Вот и славно. А теперь я предлагаю пойти спать, – мрасс довольно улыбался.

– Спать? – глупо переспросила Зоя. Сердце забилось сильнее, а душа ушла в пятки.

– Вот именно: спать.

– Но…

– Ты на одной половине моей кровати, я на второй. И без разговоров. Наговорились уже. Все.

С этими словами Юлиан Варшавский развернул ее и, легонько шлепнув по попе, направил в нужном направлении.

Зоя спорить не стала.

Кровать манила свежестью и прохладой после жаркого, удушливого дня, полного событий.

Спать так спать.

Она, как была в двух сорочках, залезла под простыню, свернулась клубочком и сразу провалилась в сон без сновидений.

* * *

Под утро начался дождь.

Яна ненавидела дождь и, оказавшись под ним в одном коктейльном платье, смачно выругалась. Паскудство! Вышвырнуть ее в том, в чем была! Сволочь! Хоть бы позволил сумки собрать! Ан нет, решил унизить, растоптать, как будто мало ей было унижений на сегодня.

Все началось с Варшавского.

С этого сукиного сына!

Она была уверена! Она ни на минуту не сомневалась в том, что ей удастся снова соблазнить его! Он пылал к ней страстью. Да такой, о какой не забывают в одночасье! Когда-то Яна совершила ошибку, и он выгнал ее, но она тешила себя надеждой, что все поправимо и возможно его вернуть!

Как же Яна этого хотела!

Хотела снова просыпаться рядом с ним! Чувствовать на себе его страстные поцелуи! Хотела изгибаться под его руками!

Ей надо было быть с ним. Потому что она загибалась без него.

Просто загибалась…

Яна, тяжело ступая, шла по мостовой, прижимая под мышкой сумочку – единственное, что позволил взять с собой Галански. Он пришел в бешенство, когда понял, что она не соблазнила Варшавского.

Их план был простым: она затаскивает в постель Варшавского, а Галански тем временем берет ширас. И оба получают желаемое.

Обоих обломали. Причем в грубой форме.

Яну до сих пор охватывала ярость, стоило вспомнить равнодушный взгляд Варшавского, скользнувший по ее телу.

– Ты ошиблась домом.

Три слова.

И все.

Яна лениво развела ноги, демонстрируя Варшавскому влажное лоно, готовое принять его.

Но тот развернулся и вышел, оставив ее лежать обнаженной на собственной кровати.

Первое, что она почувствовала, – растерянность. Как же так… Взять и уйти. А как же она? Потом пришли ярость и злость. Что, уже недостаточно хороша, чтобы лечь с ней? Быстро одевшись, выскочила из дома и стала ждать Галански. Тот отсутствовал недолго. Тоже вышел из виллы Варшавского с пунцовым от ярости лицом.

Был немногословен. Молчала и Яна.

Но даже в кошмарном сне она и предположить не могла, что он сделает по возвращении в отель, где они обосновались. О том, что подойдет к шкафу, где лежали ее документы, возьмет их и швырнет ей в лицо.

– Убирайся.

От тихого бешеного шепота по спине Яны побежали холодные мурашки.

Она могла бы унизиться, упасть на колени, сделать ему минет, раскаяться, наплести чертову прорву разных нелепиц. С одной-единственной целью – остаться его содержанкой.

Но в тот момент ясно поняла – не хочет.

Вот не хочет, и все тут.

Медленно нагнулась, поднимая паспорт.

– Да пошел ты, неудачник!

Развернулась и ушла в ночь.

На самом деле – пошел он на хрен! Опостылел! Его претензии! Вечная борьба с Варшавским! Плетение интриг! Жалкий придурок!

Яна плотнее прижала к себе сумочку.

Ничего, справится. Обязательно справится.

И не будет больше искать «хозяина».

Ее наставница, мадам Кусто, была умнейшей женщиной. И своих девочек отлично обучала. Объясняла им, что всегда необходимо иметь пути к отступлению.

Яна была неглупой девочкой. Если с Варшавским она руководствовалась эмоциями, то с Галански – холодным расчетом. Утром он заблокирует ее кредитки. Плевать. Она еще месяц назад перевела на новые счета приличные суммы. На жизнь хватит.