беженцев, а остальные рассеялись по другим районам Ирака. Саддам утверждал, что осушил болота для их же блага. "Как может человек жить на воде?" - говорил он со смесью недоверия и отчаяния, несмотря на то что был человеком, который якобы любил воду. "Земля там очень плодородная. Я хотел расширить сельскохозяйственные угодья. Вы видели, как живут эти люди? Я прожил с ними несколько недель, поэтому знал все подробности. Поэтому я поступил правильно ради людей и по стратегическим соображениям. . . Мы построили школы и клиники. Мы провели электричество. До этого они жили как будто триста лет назад". Он также сказал, что болота были осушены, чтобы предотвратить проникновение иранцев в Ирак. Саддам нарисовал картину болот и заметил, что Ирак имеет форму женщины. Болота скопились вокруг шоссе 1, соединяющего южные районы Ирака с Багдадом. Иранцы пытались перерезать эту дорогу во время ирано-иракской войны.

Однажды я спросил Саддама о его Министерстве иностранных дел, и мы долго и содержательно беседовали о том, как он управляет бюрократическими структурами. В 1998 году он провел ротацию дипломатов и вернул многих послов домой в Багдад. Я спросил его, почему он произвел эти изменения. Он ответил, что особой причины не было. Он просто решил, что некоторым дипломатам, которые много лет находились за пределами страны, пора вернуться в Ирак. Когда я попытался выяснить, нет ли у него скрытых мотивов, Саддам отверг эту идею. "Мне кажется, вы считаете, что у меня больше власти, чем было". Я спросил, в частности, об отзыве Низара Хамдуна, который был его бывшим представителем в Организации Объединенных Наций и самым эффективным представителем на Западе. Я сказал, что Хамдун понимал международную систему и Соединенные Штаты и умел использовать средства массовой информации, чтобы донести свою мысль до американской общественности так, как это удавалось немногим дипломатам из этого региона. Саддам согласился, но сказал, что у Хамдуна рак. "Америка - лучшая страна для лечения рака, но у нас в командовании был издан указ о том, что мы не будем отправлять никого из Министерства иностранных дел за границу по медицинским показаниям. Лично мне было неловко, а президент может отправлять людей на лечение. Так что, поскольку он считался старым и верным баасистом еще со времен революции в июле 1968 года и входил в группу людей, которым я лично доверял и которых знал, я отправил его. И я... дал ему пять тысяч долларов на лечение. Это был личный подарок, чтобы дополнить его право на лечение. Он не был моим другом. У меня не было большой группы друзей в правительстве. Дружба с государственными деятелями сопряжена с проблемами и обязательствами. С другой стороны, я считал всех товарищами и братьями, если они были верны и заслуживали доверия. Если бы вы захотели изучить человеческую сторону Саддама Хусейна и то, как он относился к своим товарищам, вы могли бы написать тома". Пять тысяч долларов были мизерной суммой, возможно, потому, что Саддам не представлял, сколько стоит лечение рака в США, или, что более вероятно, потому, что он разочаровался в Хамдуне после того, как дипломат за годы работы завел множество тесных контактов в американском правительстве.

После падения Саддама в Ираке много говорилось о растущем межконфессиональном конфликте. Действительно, иракское сектантство послужило образцом для всего региона. При его режиме, неоднократно хвастался Саддам, не было никакого сектантства. "Вы знаете, кто Саддам Хусейн - суннит или шиит? Перед законом они оба равны". В 1959 году секретарем [партии "Баас"] был шиит из Насирии. Я узнал об этом много лет спустя и сказал, что не знал этого. В 1960-61 годах секретарем был курд-шиит по имени Абд аль-Карим аль-Шайхли. В 1965 году секретарем был христианин по имени Килдани. Вы говорите о найденных телах. Их оценивали не по принадлежности к суннитам или шиитам, а как тех, кто выступил бы против закона".

Саддам очень гордился тем, что возглавлял партию "Баас". "Это часть моей нации. Она призывает к социальной справедливости, арабскому единству, свободе и демократии. Поэтому, будучи молодым человеком, я понял, что за эти цели стоит бороться. Все члены моей семьи были в партии, кроме моего дяди Хайраллы, потому что он был очень стар". Когда Саддама спросили, не чувствовал ли он себя одиноким на вершине, он ответил: "Я командир, но я посещал фронт и ел с солдатами. Я бывал на фронте, поэтому никогда не чувствовал себя одиноким". По словам Саддама, он никогда не предполагал, что будет править Ираком долго. "Я думал, что после успеха революции 1968 года я смогу уйти в отставку и оставить командование 30 июля, когда партия возьмет власть в свои руки. РКС решительно отказался и сказал: "Вы совершили революцию, а теперь оставляете нас с ней? Я снова хотел уйти в отставку в 1974 году, но моя просьба была отклонена. . Уход на пенсию означал отказ от принципов, от народа, и после этого я перестал пытаться уйти на пенсию".

Я спросил, не повредил ли культ личности, окружавший его, его способности руководить. Саддам ответил: "Я не говорил им повсюду вывешивать мою фотографию. . . Ирак был важен и до Саддама Хусейна, и до отца Саддама Хусейна, и до деда Саддама Хусейна. Ирак научил мир писать, научил мир искусству, живописи и промышленности... Так как же Саддам Хусейн может быть важнее Ирака?"

Когда Саддама спросили о его самых гордых достижениях, он ответил: "Построение Ирака... от страны, где люди ходили босиком, неграмотность составляла 73 процента, доходы были небольшими, до стадии, когда мы были настолько развиты, что США считали нас угрозой. Везде школы, везде больницы, а доходы населения были очень высокими до войны с Ираном. До 1991 года электричество было в каждой деревне, и мы построили много дорог... Даже американцы, приезжавшие в Ирак, были поражены развитием страны. Мы искренне служили народу и получили Аллаха". После всего этого развития не был ли Саддам виноват в упадке Ирака? "Разве это моя обязанность - воевать? Да, это было мое решение - Иран не предлагал нам мира. Если бы Хомейни [остановился на границе, а не пытался захватить часть иракской территории], он бы завоевал большую часть иракского общественного мнения... Но он повернул и показал свое истинное лицо, заявив, что его цель - достичь Карбалы, а не границы... Но Кувейт стал гвоздем в ноге Ирака. Ирак обломал себе рога в Кувейте". Когда Саддама спросили, каким он видит Ирак через сто лет, он