— Ну да… Было такое… Но я передумал! — И твердо добавил: — Интервью нет и не будет…

Антон не мог поверить тому, что происходит. Он видал всякое, но чтобы сам Шальнов отказался от гонорара — это невозможный, не описанный в современной науке феномен! Для страховки он задал вопрос еще раз:

— Отказываешься от денег? Тебе деньги не нужны? Ты хорошо подумай, прежде чем ответить…

— Видимо, нет… — Макс на минуту вышел, а когда вернулся, положил нас стол перед шефом тысячу долларов. — Возвращаю должок. Пересчитай!

Антон Павлович недоверчиво взял деньги. Ему показалось, что очки начали сами собой медленно смещаться на лоб…

Он уже прятал купюры в кошелек, когда перед его — многоопытного редактора — внутренним взором открылась вся неприглядная подоплека произошедшей с Максом метаморфозы. Лучший журналист отдела светской хроники — его лучший журналист — продался конкурентам, причем вместе с эксклюзивным материалом! Можно сказать, с мировой сенсацией!

От такого предположения Антон Павлович схватился за сердца, покачнулся и едва не свалился с высокого табурета. Но он все же восстановил телесное равновесие, нервными глотками допил остывший кофе и схватил Макса за руку:

— Ты что, договорился с другой газетой? С кем? — Он попытался заглянуть репортеру в глаза, но, увидев в них только холодную неприязнь, смирился с горькой судьбой. Придется заплатить! Антон Павлович считал себя непревзойденным специалистом по переговорам деликатного свойства. Он сменил тон и даже подпустил в голос льстивые нотки: — Ладно… Может, просто скажешь, сколько тебе обещали?

— Антон, не все меряется деньгами…

— Не все?! Не ожидал от тебя! — Антон Павлович разозлился не на шутку, схватил Макса за грудки и заорал: — Сволочь ты, вот и все!

Беседа уже грозила перейти в стадию драки, когда в прихожей снова загремел звонок. Макс стряхнул с футболки руки главного и пошел открывать…

На лестничной площадке с ноги на ногу переминался Гарик.

Вид у него был довольный. Даже синяк под глазом и разбитая губа — напоминание о вчерашней клубной вечеринке — не могли испортить его радостного настроения. В руках он нетерпеливо теребил плотный бумажный конверт.

— Я гений, я гений! Ты посмотри какие фотографии! — тут же объявил «соавтору» папарацци.

Он вытащил из конверта толстую пачку цветных глянцевых прямоугольников и веером развернул перед Максом:

— Где ты такое видел?!

Макс шагнул на площадку и притворил за собой двери:

— Спрячь, там Антон…

— Понял, не дурак, был бы дурак — не понял! — Гарик быстро сунул фотографии в конверт, запихнул его за ремень джинсов, опустил сверху свободную сорочку и с фальшивой улыбочкой проследовал за Максом на кухню — засвидетельствовать шефу свое почтение.

Но Антон Павлович был непреклонен как скала:

— Где снимки, Гарик? — пророкотал он, едва фотограф переступил порог.

— Во-первых, Антон Павлович, здравствуй! — Гарик лучезарно улыбнулся. — Во-вторых, я не понимаю о чем ты… Нет у меня никаких снимков…

Папарацци тут же демонстративно вывернул совершенно пустые карманы и развел руками с подкупающей искренностью.

Но этот мини-спектакль не нашел отклика в душе главного редактора.

Антон с раздражением швырнул пустую кофейную чашку на блюдце и резко отодвинул от себя. Ритмично постукивая пальцами по столу, он выжидательно посмотрел на приятелей-журналистов.

Пауза затягивалась.

Антон Павлович не выдержал первым:

— Гарик, и ты туда же… — обиженно протянул он. — Ты что, джекпот выиграл? С каких это пор пятнадцать тысяч долларов перестали быть достойной суммой?

— Пятнадцать? — Гарик просто хотел удостовериться, что не ослышался.

— Пят-над-цать, — повторил Антон и медленно поднялся с табурета. — Кажется, мое предложение несколько запоздало!

Он направился к двери, но на пороге оглянулся, прошил своих сотрудников — уже можно сказать бывших сотрудников — тяжелым, как автоматная очередь, взглядом и констатировал:

— Жаль, очень жаль, что мне приходится иметь дело с продажными журналюгами! Значит, так, Макс, если этот материал появится у конкурентов — меняй профессию! Ты понял? — Он сделал еще несколько шагов к выходу и с горечью посмотрел на журналистов: — Второе: вы, ребята, потеряли друга… Хорошего друга…

Макс выдержал взгляд не дрогнув.

— Макс, будешь уходить — рассчитайся с бухгалтерией… — и уже из коридора окликнул Гарика: — Двадцать?

Фотограф виновато разглядывал узор на ковре…

Антон Павлович в сердцах хлопнул дверью.

Санкт-Петербург. Официальная резиденция принцессы. Хмурое утро

Подготовка к первой официальной пресс-конференции принцессы Марии в России была в разгаре. Мэтр Ромболь инструктировал сотрудников службы безопасности, а прислуга суетилась, подготавливая туалет принцессы.

Ведь к сегодняшней встрече с журналистами ее высочество выбирала наряд с особой тщательностью: платье из черного атласа простого, но изысканного покроя облегало ее хрупкую фигуру и оттеняло цвет прекрасных глаз. А небольшое декольте удивительно подчеркивало грациозную шею и гордую посадку головы. Длинные, выше локтя белоснежные перчатки ждали своего часа на специальном подносе.

Учитывая официальный статус пресс-конференции, начальник королевской охраны Ромболь при помощи трех особых ключей открыл походный сейф, старшая фрейлина надлежащим образом извлекла из него колье — старейшую семейную реликвию. Эмаль с изображением герба королевского дома в оправе, украшенной сотней бриллиантов и семью индийскими сапфирами, — подарок раджей королевским предкам принцессы, а также удивительной красоты диадему, призванную символизировать королевскую корону.

Принцесса Мария с достойной продолжательницы королевской династии кротостью вынесла продолжительный ритуал, во время которого историческое колье извлекли из ларчика и водрузили на ее грудь. А диадему до начала церемонии переложили на бархатную подушечку и оставили под присмотром почетного генерала.

Она даже безропотно отдала себя в руки стилистов. Щетки и фены превратили ее непослушные волосы в прическу респектабельной дамы. А визажист легко касался ее щек кисточками с румянами, пудрами и не уставал награждать комплиментами безупречную кожу девушки.

В завершение церемониала подали хрустальный флакон с духами «Аромат Принцессы», секретная рецептура которых передавалась в семье королевского парфюмера из поколения в поколение вот уже не один десяток лет.

Капля духов упала на кружевной платок с королевским вензелем, еще капля была нанесена на запястье, а третья — на мочку уха.

Но стоило ее высочеству остаться в одиночестве, как официальная улыбка мгновенно исчезла с ее лица, и она снова погрустнела. Остановившись у окна, она стала смотреть на свинцовые волны за гранитными берегами набережной.