– Получается, так, – кивнула старуха. – Много пользы от тех камней было. Великая сила в них заключена. Такая сила, что ни одному лесному богу не снилась. Но только с силой той не совладать простому смертному. Если бог из камня наружу вырвется – большой беде быть. Много людей умрет. Мать моя редко те камни трогала. А перед этим духов-заступников на помощь звала. Чтобы следили за богом небесным и не давали ему из камня вырваться.

Шаманка перевела дух и заговорила снова:

– Тому назад уж шестьдесят лет… или даже больше… геологи в наши края пришли. И был у них один… Молодая я была, горячая и сильно того парня полюбила. И уговорил он меня отдать ему один камень. Не навсегда, а лишь на время короткое. Опоил меня любовью своею, как зельем, слабой сделал, податливой. Отдала я ему камень, и ушел он.

– Отдала! – выдохнул Ювелир.

Старуха кивнула:

– Да. С тех пор не было дня, чтобы я об этом не пожалела. Городские люди злые. Их души изъедены червями. А скоро будет еще хуже.

– О чем ты?

– Скоро большая беда будет. Объявится в ваших городах много колдунов. Зла станет так много, что оно не сможет держаться в людских душах и выплеснется наружу. И будет это очень скоро.

Старуха затянулась трубкой и пристально посмотрела на Ювелира. Затем сухо проговорила:

– А теперь ты должен ответить. Если ты отдашь мне свое молодое лицо – я научу тебя говорить с духами. А если нет… Тогда ты просто уйдешь и забудешь обо всем, что я тебе сказала.

«Интересно, скольким еще «туристам» старуха разболтала о камне? – подумал Ювелир. – И сколько их еще будет. А ведь среди этих идиотов наверняка найдется кто-то, кто поверит старухе и захочет отыскать таинственный камень. И может быть, посвятит этому жизнь!»

– Я отдам тебе свое молодое лицо, – сказал Ювелир. – Но при одном условии.

Старуха прищурила маленькие глазки.

– Я готова поделиться с тобой своими знаниями, – прокаркала она. – Чего еще ты хочешь?

– Второй камень остался у тебя. Покажи мне его.

Лицо старухи потемнело. Взгляд стал тревожным и неприязненным.

– Вот оно что, – выдохнула шаманка вместе с дымом. – Как я раньше не учуяла? От тебя пахнет кровью!

– Я…

– Прочь! – гаркнула вдруг шаманка. – Изыди прочь, нечистый дух!

Ювелир хотел что-то сказать, но вдруг осекся. Словно чья-то ледяная рука сдавила его сердце. В глазах у Ювелира помутилось, дыхание застряло в горле.

– Замолчи, старуха, – хрипло проговорил он, морщась от боли.

– Уходи прочь!

Шаманка выпростала из-под юбок морщинистую руку и потянулась к ружью, стоявшему в углу юрты. Двигалась она на удивление быстро.

Медлить было нельзя. Ювелир действовал почти машинально. Он выхватил из котла половник и ударил им старуху по голове. Потом еще раз. И еще. Даже когда шаманка упала, он продолжал ее бить. Его ярость и гнев были настолько велики, что он не мог остановиться.

– Ну? – дрожащим от возбуждения и в то же время торжествующим голосом спросил он. – И где теперь твоя молодость, ведьма?

Тело старухи дернулось. Ее вялые морщинистые губы расползлись, обнажив желтые гнилые зубы, и казалось, что она усмехается над ним. Внезапно Ювелиру стало страшно. Он знал, что по местным верованиям душа убитого человека переходит во владение убийцы и обязана служить ему много лет – знал, а потому сказал:

– Если и была у тебя сила, старуха, то теперь она во мне! Ты – часть меня!

Сказав это, Ювелир немного успокоился и, преодолев брезгливость, стал обыскивать старуху. Однако как ни тщательно искал Ювелир, а камня он не нашел.

Выскочив из юрты, Ювелир бросился к небольшому озеру, видневшемуся неподалеку. В горле у него пересохло, язык распух, губы потрескались, словно он целый день провел в пустыне под палящим солнцем и наглотался раскаленного песку.

Напившись ледяной воды, Ювелир снова воспрял духом, но тут взгляд его упал на собственное отражение, и он в страхе отшатнулся. Из омута на него смотрело изборожденное морщинами старческое лицо. Ювелир вскрикнул и вскочил на ноги.

Несколько секунд он стоял, обалдело глядя на омут, затем повернулся и побежал обратно к юрте. Ворвавшись внутрь, он в ужасе замер на пороге.

Возле очага лежала не древняя старуха, а моложавая красивая женщина с черными как смоль волосами.

– Господи Иисусе, прости и помилуй мя грешного, спаси и сохрани! – пробормотал Ювелир и перекрестился обмякшей рукой.

Два часа спустя, шагая к железнодорожной станции, он думал о двух вещах: во-первых, о небесном камне, который вот уже шестьдесят лет путешествует по миру, оседая в чьих-то карманах, во-вторых – об Институте пластической хирургии, где работал врачом его двоюродный брат.

«Слава богу, наука не стоит на месте, – думал он. – В наше время нет такой морщины, которую нельзя было бы разгладить».

Облака в небо спрятались.

Звезды пьяные смотрят вниз.

И в дебри сказочной тайги

Падают они!

Музыка утомила Ювелира. Она не давала сосредоточиться на важных вещах и вызывала в памяти целый сонм образов прошлого – образов, от которых давно пора было избавиться. Ювелир протянул руку и выключил радио.

Первым делом Женя бросилась к скамейке, на которой сидела и забыла мобильник, когда к ней подошел вертлявый тип. В ее душе теплилась слабая надежда, что телефон все еще лежит там, но скамейка оказалась пуста. Тогда Женя отправилась на поиски Саньки.

Мальчишку она искала больше часа, побывала во всех ближайших магазинах и опросила всех продавщиц, обошла окрестные дворы, закутки и переулки – но безрезультатно. Саньки нигде не было. Как сквозь землю провалился.

Совершенно обессилев, Женя вернулась в сквер и опустилась на скамейку.

Что же теперь делать? С чего начинать поиски? Да и кого сперва искать – Игоря или Саньку? Санька, конечно, мальчишка опытный, и на улице он за здорово живешь не пропадет. Но, с другой стороны, его брат Никита был еще более опытным, и чем все это кончилось?

Женя скорбно вздохнула. «Правду сказал Валентин Иванович, – подумала она. – Я и в самом деле горемыка. Все, кто со мной связывается, попадают в беду».

И когда Женя совсем отчаялась, знакомый женский голос проворковал у нее над ухом:

– Простите, отсюда отходит автобус до Среднесибирска?

– Ксюша! – ахнула Женя и даже руками всплеснула. – Что ты здесь делаешь?

Ксюша уселась на скамейку и протянула ей что-то.

– Кажется, это твое?

Женя уставилась на перстень, не веря собственным глазам.

– Откуда он у тебя?